Чёрный пепел золотой травы (СИ) - "doniguan" - Страница 62

***

Я снова видел себя со стороны, но не так, как раньше. Я уже не был в пещере. Сотни, тысячи метров киноплёнки загружались в моё сознание. Воспоминания слой за слоем восстанавливались, как слова, вымаранные ластиком, заснятые на видео и проигранные в обратной перемотке.

Мне хотелось смеяться. Мне хотелось плакать. И я делал и то, и другое.

Я вспоминал…

***

Изжелта-белый свет настольной лампы ударил мне по глазам, заставив поморщиться и отвернуться. Стараясь не смотреть, я наклонился вперёд, через весь стол, и выкрутил регулятор, уменьшая яркость на минимум — переговорная погрузилась в полумрак. Вот, так-то лучше…

Я со вздохом откинулся в кресле и, оглядевшись вокруг, нервно забарабанил пальцами по подлокотникам. Пока не подоспели остальные, я мог бы лишний раз повторить презентацию, но прошлым вечером я прогнал столько репетиций, что уже знал её наизусть, каждый слайд построчно. Разбуди среди ночи — расскажу без запинки.

Моё и без того не особо сфокусированное внимание привлекла поверхность длинного конференц-стола, за которым я сидел. Сейчас, будучи на взводе, я замечал на нём мельчайшие царапинки и пылинки. И даже то, как косо всё стоит: стаканчик с карандашами, ноутбук, проектор, офисный телефон. Я снова потянулся вперёд и принялся поправлять вещи, выравнивая их, но затем понял, какой ерундой занимаюсь и, усмехнувшись, вернулся на своё место.

Чёрт подери, ожидание просто убивает… Да ещё этот костюм, галстук… Душит, как петля. Я оттянул его пальцем и завертел шей, разминая затекшие мышцы. Да когда уже…

Дверь распахнулась, и в переговорную один за другим вошли трое: мой босс — невысокий лысеющий мужчина в очках, одетый в шерстяную жилетку поверх рубашки — и с ним ещё двое, мне незнакомых. Захваченный врасплох, я резко дёрнулся, выпрямляясь, о чём сразу же пожалел — со стороны это, должно быть, выглядело максимально нелепо. Впрочем, на меня все трое будто и не обратили внимания: продолжая о чём-то вполголоса спорить, они расселись за противоположным концом стола и, потратив ещё минуту на то, чтобы завершить разговор, развернулись, наконец, к экрану.

В один момент я оказался на сцене, в свете софитов, в точке пересечения сотен настороженных взглядов. Я прокашлялся, собираясь с мыслями, щёлкнул пультом, запустив презентацию, и… Осознал, что ничегошеньки не помню. Всё, что я по многу раз повторял вчера вечером, исчезло, словно это стёрли из моей памяти. Галстук внезапно стал ещё туже, а софиты разогрелись до заоблачной температуры, вышибая пот из каждой клетки. Я натянуто улыбнулся, покосился на сидящую в нескольких метрах от меня троицу. И по тому, как нахмурился заметивший заминку босс, понял, что дело действительно плохо: слишком многое зависело от сегодняшней презентации, и слишком многое я мог сейчас загубить своим затянувшимся молчанием. Один из гостей выразительно хмыкнул, открыл блокнот и принялся что-то в него записывать, а второй, заглянув туда, согласно закивал головой. Я на секунду зажмурился…

***

Вспышка — и неведомая сила выдернула меня из воспоминаний, как утопающего из воды. Всё ещё удерживаемый двойником, я опять стоял на коленях, а он наклонился надо мной, широко разведя мои руки в стороны. Его хватка была слишком сильной, чтобы я вырвался, даже если бы попытался — но я всё равно чувствовал, будто окаменел так, что не мог и пальцем пошевелить.

Из его лица продолжали бить болезненно пульсирующие лучи света, и теперь мне казалось, что этот свет меня буквально изжаривает, обугливает кожу до самых костей. Оставалось только кричать.

Ещё одна вспышка…

***

Из офисного центра я выходил, пожалуй, в самом дурном расположении духа за всю свою жизнь. Начавшись ужасно, презентация закончилась и вовсе катастрофой — я пока что не успел переговорить по этому поводу с боссом, оставшимся с потенциальными инвесторами, но всё равно представлял, в каком он гневе из-за произошедшего. Скорее всего, меня ждало увольнение.

— Эй, ты!..

Погружённый в собственные мрачные мысли, я не сразу услышал, как меня кто-то окликнул. Обернувшись, я увидел незнакомого парня. Одетого в тёмный клетчатый костюм, потрёпанный настолько, как будто его вытащили из мусорного ящика. И с раздражающе беспечным выражением, застывшим на лице.

Я нахмурился ещё сильнее. На этой улице, пересекающей деловую часть города, постоянно встречались подобные типы: привыкшие жить за чужой счёт попрошайки, наглые и бесполезные. Я уже не раз сталкивался с другими, похожими на этого. И моё настроение сейчас крайне мало располагало к разговору с ещё одним из них.

Парень неспешно приблизился, и, выдав, наверное, самую приторно-дружелюбную улыбку из своего арсенала, спросил:

— Сигаретки не найдётся?

Вместо ответа я скрестил руки на груди и осмотрел его с ног до головы с максимальным презрением, на которое был способен. От чего, впрочем, его улыбка не уменьшилась.

— Сигаретки? — Переспросил я.

— Ага, — всё так же беззаботно кивнул он. — Неплохо бы, знаешь ли, подымить после ужина.

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул, чувствуя, как внутри у меня закипает злость.

— А я что, похож на сигаретный автомат?

— Ну…

— Или, может, на благотворителя для таких идиотов, как ты?

— Послушай, приятель…

— Это ты послушай. Я чертовски устал от таких ублюдков, как ты. Никакой пользы от тебя нет, ты только зря занимаешь место. Да мне даже просто смотреть на тебя мерзко. Пошёл вон отсюда, понял?

Это, наконец, смогло сбить с него спесь. Он хотел было возразить что-то, но затем лишь пожал плечами, развернулся и молча зашагал на другую сторону улицы — видимо, окучивать кого-нибудь ещё.

И уже через секунду я пожалел о сказанном. Зря я на него сорвался… Я ведь вовсе не собирался его оскорблять — это злость во мне говорила. Не он же виноват в моих проблемах. Может, догнать и извиниться? Я уже хотел шагнуть вслед за ним, когда передумал. В конце концов, не таким уж он выглядел и расстроенным — наверное, привык к подобному. Ладно…

Я развернулся и направился на парковку.

***

Вспышка.

Едва очнувшись, я почувствовал невероятную, нечеловеческую боль. От бушевавшего внутри пламени кожа плавилась и падала с меня тяжёлыми уродливыми каплями, в нос забивался запах горелой плоти — моей плоти. Силуэт двойника, нависшего сверху и прижавшего меня почти к самому полу, расплывался от яркого света.

Сухой щелчок. Крик. Вспышка.

***

Ещё только открыв дверь, я сразу почуял, что с кухни пахнет чем-то вкусным — и, несмотря на все неприятности, выдавил из себя улыбку. Как бы плохо мне ни было, возвращение домой всегда поднимало настроение, а предвкушение горячего ужина, приготовленного любимой женой, могло сгладить все несчастья и заставить позабыть о них.

Секунду спустя в коридоре появилась и сама она. В фартуке поверх домашнего платья и прихватках, раскрасневшаяся от жары, царившей возле плиты, с забавно торчащими во все стороны короткими белоснежными прядями — но всё равно безумно красивая. Она торопливо чмокнула меня в губы и, оставив после себя пряный запах специй, убежала обратно, на кухню, откуда уже раздавалось нарастающее шипение сковородки.

Я же, разувшись, прошёл в комнату и, на ходу стягивая ненавистный галстук, к этому моменту ставший напоминать удавку, крикнул, перекрывая шум готовки:

— Ну что, как день?

— Ой, лучше и не спрашивай, — засмеялась она, гремя посудой. — С работы только недавно вернулась. До самого закрытия там просидела, а с утра ещё столько дел разгребать. Поскорее бы отпуск… Ты переодевайся, ужин сейчас готов будет. А как у тебя? Как всё прошло?

— Ну-у-у… — Протянул я, гадая, как бы не сказать лишнего, чтобы её не расстроить. — Не слишком хорошо, но ничего смертельного. Завтра всё станет понятно…

— Ох… — С сочувствием отозвалась она. — Всё будет в порядке, не беспокойся.