Чёрный пепел золотой травы (СИ) - "doniguan" - Страница 28

— С каждым встречным нет, — он поднял на меня взгляд, в котором теперь чётко виднелось стальное ожесточение. — А друг с другом — да.

Я замер, пока смысл его слов постепенно разливался по моему мозгу.

— Ты хочешь сказать…

— Да, именно это я и хочу сказать.

Он сказал это медленно, с расстановкой, будто объяснял что-то идиоту.

— И всё же… Не уверен, что понял тебя правильно…

Он снова вздохнул — и на секунду зажмурился.

— Я был одним из них, одним из Беглецов. Поэтому так много и знаю про них, да и вообще про мир мёртвых… И кстати, я думал, ты уже и сам догадался. После той сцены…

Я молчал. Игрок заметно ссутулился, однако по-прежнему смотрел мне прямо в глаза. Мне это казалось чем-то невозможным, очередной его шуткой, сном — да чем угодно, только не правдой. Из всех, с кем я познакомился, по эту сторону, он сильнее всех прочих ненавидел Беглецов и всё, что было с ними связано. И вдруг он оказывается одним из них?

Я не заметил, как за разговором мы вышли в конец улицы, в тупик, отгороженный двумя совершенно одинаковыми хижинами и крутым склоном холма. Здесь даже было темнее и тише, чем в остальной части городка. Я устало прислонился к ближайшей стене; Игрок с виноватым видом встал поодаль.

— Значит, — язвительно подытожил я, — тот парень так на тебя набросился, потому что считает предателем. Да, я мог бы и догадаться. Но почему ж тогда в итоге он так быстро остыл?

— Да потому, что это в прошлом, я же объяснял! Это была сиюминутная злость, ничего серьёзного. На самом деле он знает, что я не способен на… на что-то плохое, — закончил он не совсем уверенно.

— Ну да, само собой. Зачем ты вообще к нему пошёл?

Тот развёл руками:

— Я же говорил, мы с ним друзья. Просто хотел повидаться, вот и всё.

Я ковырнул землю носком ботинка, вывернув толстый пласт — мысли в голове слишком роились, нужно отвлечься. Нужна передышка. Игрок, вздохнув, присел у противоположной стены.

— И что, собирать свою армию ты тоже решил чисто из ностальгических соображений?

Наступила его очередь непонимающе хмуриться:

— Что? Какую армию?

— Армию, которую ты планируешь создать, — чуть ли не выкрикнул я. — Как ты там говорил? «В одиночку их не одолеть, для этого нужна по меньшей мере вторая такая же армия», так, кажется? Сразу надо было понять, что ты ничем от них не отл…

— С чего ты это взял? — Перебил он меня. — Да проще дохлую лошадь заставить скакать, чем местных организовать на что-нибудь. Тем более, часть из них и не сможет никуда уйти, помнишь? Они же привязаны. Да и с чего бы мне заниматься набором армии?

— Ну а зачем бы иначе ты сюда вернулся? С друзьями повидаться?

— Вообще-то, — ответил он уже спокойнее, — затем же, зачем ушёл вместе с тобой со станции, которая для меня стала домом. Спрятаться от Беглецов…

Он не закончил фразу, но мой внутренний голос сделал это за него: «… которых привёл ты».

— А если они нас найдут и сюда пожалуют? Об этом ты не подумал? Не боишься подвергать риску десятки, сотни, тысячи человек? В том числе друзей, как ты утверждаешь.

— Ну, к пожарищам они обычно не суются, что-то их отпугивает. А если и понадобится, местные за себя смогут постоять. Их же намного больше, чем всех Беглецов вместе взятых. И без пожарища бы справились.

— Надо же, — фыркнул я. — Какая предусмотрительность! В таком случае, раз уж ты хотел быть в безопасности на своей станции, почему было не прятаться прямо здесь?

— Когда я… Хм-м-м… Когда я примкнул к Беглецам, путь сюда мне в какой-то степени был заказан. Я стал изгоем. Предателей, как ты выразился, нигде не любят. Хотя, местные награждали меня и куда менее лестными эпитетами. А сейчас время прошло, те события многие позабыли, и мне можно попробовать вернуться, тем более, шанс подвернулся. Всё-таки, я бы мог, наверное, назвать это место домом. Если бы только помнил значение этого слова.

Дверь возле Игрока распахнулась и из неё вышла пожилая женщина. Она поочередно посмотрела на нас так, словно не слышала разговора снаружи и никого не ожидала увидеть, потом, хмыкнув, двинулась вниз по улице. Я проводил её взглядом, затем перевёл его на Игрока. Тот сидел, внимательно глядя на меня единственным глазом. Кипевший во мне последние минут гнев постепенно улетучивался, так же, как недавно утихало после всплеска энергии пламя пожарища. Я на мгновение представил себя на месте друга: совершившего ошибку и теперь вынужденного расплачиваться за неё не то что всю жизнь, а гораздо дольше. На миг мне даже стало его жалко. Может, и нет ничего страшного в том, что когда-то он поступил не совсем правильно. В конце концов, как я и думал по этому поводу — он уже не раз меня выручал, так неужели я буду его винить за что-то, произошедшее так давно, что я не имею к этому отношения?

Вспомнил я и про первую задачу своих поисков, несколько заброшенную в свете последних событий — найти способ вспомнить, кем я был при жизни. Что, если там, в моём прошлом, скрывается что-то такое же неприятное? Стоит ли себя в этом винить?

— Ну так что? — Спросил Игрок с нарочитой небрежностью. — Я навязываться не стану. Одно слово — и разойдёмся так же, как сошлись. Будем каждый сам по себе.

— Не… Не болтай ерунды, — проворчал я. — Я… Я погорячился. Извини.

Забавно: только повторив вслед за Кузнецом извинения, я понял, почему он, поначалу вроде бы не готовый идти на компромисс, уступил и забыл про обиду, да ещё так быстро. Он, знающий Игрока лучше, чем я, видимо, тоже решил, что ошибки прошлого не стоят дружбы. Странно, но мне и самому полегчало, как будто проблема заключалась во мне.

— Ну… — Оставался, однако, ещё один вопрос, который я должен был задать. — Чем ты у них занимался?

— Тем же, чем и все. — Он поднялся на ноги, отряхивая штаны от пыли. — Я ходил в поисковом отряде. Вместе с двумя такими же умниками. Мы искали припасы.

— Ты ведь говорил… — Я поморщился, вспоминая. — Говорил, что не представляешь, зачем им эти припасы.

Он кивнул:

— А я и не представляю. Нам сказали искать — мы искали. Тащили всё, что на глаза попадалось, всякий мусор: железки, топливо, оружие, книги, одежду. Даже еду, хотя, казалось бы, на кой она мёртвым? Я успел смотаться рейдов на пятнадцать-двадцать, прежде чем улизнул. На одном из них, кстати, свою станцию и присмотрел, начал время от времени туда наведываться, чтобы отдохнуть… А позже окончательно на неё перебрался.

— И ты не боялся, что за тобой могут следить?

— А что ещё мне оставалось? Риск того стоил.

Я замялся, не зная, как сформулировать ещё один, последний вопрос.

— А ты, пока жил с ними… Ну, ты же не имел дел с теми, кто ловил других людей?

Он грустно улыбнулся, как бы говоря: хотел бы я, чтобы это было так. Увы, с некоторыми вещами ничего поделать нельзя, как бы ни хотелось.

Мы направились обратно по той же улице, и чем сильнее мы удалялись от тупика, тем оживлённее она становилась. Я заметил, что если идти из затенённого угла к освещённому участку, откуда пожарище видно получше, то создаётся впечатление, будто солнце выходит из-за облаков или наступает рассвет, совсем как в нормальном мире… Суррогат, конечно — в действительности здесь и погоды-то как таковой нет. Не холодно, как в горах, где я нашёл замерзающую девушку, не жарко, не ветрено или ещё как-то, погоды просто нет. Иногда, когда нет абсолютно никаких звуков, появляется особая, звенящая тишина; такая же «звенящая» пустота ощущалась сейчас вместо погоды.

Ненастоящее солнце, вроде театральных декораций — плоских, картонных. Местных такая фальшивость, похоже, не очень волнует. А если бы и волновало, что с того? Едва ли кто-то из них способен на это повлиять.

Меня кольнула внезапная мысль — а что, если я попробую? Я уже давно не пользовался магией, но вдруг получится? Кое-кому удавалось хлопком ладоней вызывать гром и молнии, а я теперь стал гораздо опытнее, чем был Курильщик при нашей встрече. Так может, выйдет вытворить что-то эдакое? А не выйдет, так я хоть попытаюсь.