Черничная ведьма, или Все о десертах и любви (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 30

— Береги себя, — искренне сказала я, и Энцо посмотрел на меня так, будто у меня с губ сорвалось что-то очень важное и неожиданное.

— Хорошо, — кивнул он. — Я постараюсь. И ты тоже.

Я улыбнулась.

— Все будет в порядке. Черника не станет меня атаковать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Дождь разогнал людей с улиц — в такую погоду никто не выйдет из дому, если можно остаться в сухости и тепле. Я решила приготовить фруктовые тарты на тот случай, если кто-то все же решит скоротать время в «Белой цапле».

Тарт — интересная и очень простая штука, с этим пирогом справится даже ребенок. В форму выкладывается тонко раскатанное тесто, затем засыпаются ягоды и заливаются соусом из сметаны, яйца, сахара и панировочных сухарей. Затем нужно аккуратно оформить край, чтобы тесто не торчало некрасивыми кусками, и отправить тарт в духовку. Заглянув в нашу кладовую, я увидела, что запасов у нас немного — осталась черника, страстоягодник, киви и золотые яблоки. У них в самом деле была золотая кожура и такая томная сладость, что волосы начинали шевелиться на голове. Что ж, все это пойдет в дело. А потом, когда тарты испекутся, я займусь заготовками на завтра.

— Марун сказал, что сегодня будет манго и ананасы, — сказал Сандро. — И еще желтую питахайю привезет.

— А мне сегодня доктор Пелегрини приснился, — угрюмо сообщил Лука. Он мариновал кусочки мяса с луком в белом пикантном соусе — собирался делать шашлык на шпажках. — Стоит, гадина такая, у моей кровати, глаза таращит… ну вот какая досада, и не пришьешь ему ничего!

— Что ты собрался пришивать? — полюбопытствовал Сандро. Его стараниями «Белая цапля» сверкала чистотой, и сейчас он наводил последний блеск на десертную тарелку. Я всегда удивлялась тому, как быстро и ловко он со всем справлялся.

— Да хоть бы истязания, — буркнул Лука. — Я ему на опыты не давался. Что-то знаете, я давеча подумал, что тогда все и обошлось бы. В Марнахене народ не кровожадный, поорали бы, да и все. Сюда едут отдыхать, расслабляться, и местные такие же. Нет тут особенных любителей пускать кому-то кровь.

Сандро согласно качнул головой.

— Да, я обратил внимание. Даже пьяные не дерутся, а ведь это традиция. Опрокинул пинту пенного — дай кому-нибудь в рожу, ну и сам получи, конечно.

Я была склонна с этим согласиться. Значит, доктор Пелегрини был подстрекателем. Неудивительно, в общем-то: хороший психиатр умеет манипулировать людьми, он всегда найдет, на какие клавиши нажать, чтобы толпа, которая в целом не хотела кровопролития, бросилась бы рвать на части и жечь. Потом люди опомнились бы, пришли в себя и испытали невыносимый стыд — но это все потом, и это не вылечит обожженную руку Луки.

— Дрянное дело, конечно, — вздохнул Сандро. — А вот на островах бокоры живут, и никто им в нос не тычет. Наоборот, имеют уважение. Бокор на всех праздниках первый гость. Того бокора, который лечил меня, всегда везде приглашали, во главе стола сажали, уж на что наш капитан нос задирал от важности, а ему всегда кланялся. Ну и я потом кланялся, да пониже, что уж там.

Он машинально дотронулся до живота, словно вспоминал ту крысу, которую бокор из него изгнал. Я выложила тестовые косички по краям пирогов и отправила три формы с тартом в духовку. На сегодня, пожалуй, этого хватит — гости к нам не торопились, над крышей то и дело прокатывался гром. Лука вздохнул.

— Ты посмотри, как там живут на этих островах, — посоветовал он. — Ни врачей, ни лекарств. Бокор единственное спасение. Выжил после этого ру из муки и крови — хорошо. Не выжил — так Бог дал, Бог и взял. К кому еще там идти, если что-то случилось? Только к бокору.

Звякнул колокольчик над дверью — какой-то гость проигнорировал ливень и пришел в «Цаплю». Сандро быстро, но тщательно вымыл руки, снял фартук и отправился принимать заказ; вскоре я услышала, как он говорит:

— Через час будет десерт, мясо поставили мариновать, так что пока могу вам салатец с креветками предложить для начала, яйцо на тосте с зеленью и карпаччо нарезать. Креветки здоровенные, вот! С мою ладонь!

Креветки и правда были хороши. У Луки был приятель, который поставлял их сразу после улова: креветки лежали в ящике, свирепо шевелили лапками и таращили глаза, так что я даже боялась на них смотреть. Мы подавали пять штук на порцию — и правда, больше было не осилить.

Гость что-то негромко произнес, и Сандро ответил:

— Да, я скажу ей. Если она не занята, то выйдет.

Так, а это, кажется, по мою душу. Я машинально взяла оставшуюся черничину из тарелки, покрутила в пальцах и положила обратно — мне почему-то сделалось тревожно, а когда я заметила, что Лука тоже напрягся, небрежно поигрывая ножом, которым только что разрезал мясо на порционные кусочки, то во мне зазвенел серебряный колокольчик, крича во весь голос: беда! Спасайся!

На кухню пришел Сандро — положил на стол листок с заказом и спросил:

— Вы чего такие бледные? Там всего лишь господин Торигроссо. Просит большой завтрак, всего по два, а креветок в салат — тройную порцию.

Мы с Лукой издали дружный вздох облегчения. Хозяин «Белой цапли» провел рукой по лбу и признался:

— Вот честно вам скажу, мне показалось, что там доктор Пелегрини. Даже его одеколоном повеяло, у него был «Апельсиновый бриз».

— Откуда бы ему тут взяться? — спросила я. — И зачем? Вряд ли он станет нарываться — им бы сейчас тихонько сидеть в «Убежище» и не высовываться лишний раз.

Лука посмотрел на меня так, словно я была ребенком, который понятия не имел о том, как взрослые вершат свои дела.

— Это такие, как мы с тобой будут сидеть тихонько, потому что нас всегда назначат виноватыми. Сама знаешь, — ответил он. — А такие, как доктор Пелегрини, нападут. Они хозяева положения и не забиваются в норы, особенно если есть, на кого свалить свои делишки. Во всем обвинят Чинцию Фальконе, с нее теперь спрос невелик.

Сандро собрал заказ Торигроссо на поднос и вышел в зал. Я выглянула из кухни — выставила в витрину конфеты из черного трюфеля, присыпанные марнским белым орехом и съедобной золотой крошкой. Торигроссо был похож на мокрого бульдога; кивнув в сторону огромного зонта, который стоял на сушилке, я спросила:

— Как там, сильно льет?

Торигроссо выразительно завел глаза к потолку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Отвратительная погода! Что с зонтом, что без зонта — все идешь мокрый. Ваша полиция вас бережет в любую погоду, это факт, но очень уж тягостно в кабинете сидеть, когда за окном такая сырь.

Я улыбнулась.

— Сегодня будет ягодный тарт. Совсем скоро!

Торигроссо довольно хлопнул по столу так, что отдалось по всему заведению.

— Вот и отлично! Не знаю, что такое этот ваш тарт, но возьму двойную порцию! Моя кума с дочками постоянно в «Цапле» десертится, я даже удивлен, что их сейчас тут нет. Вы не уходите далеко, Эрна, мне надо с вами поговорить обо всем, что случилось.

— Хорошо, — кивнула я. — Только тарт проверю.

Когда я вернулась на кухню, то колокольчик на двери снова залился звоном. Лука, который жарил шашлык, снова встрепенулся — я сочувствующе посмотрела на него, и он признался:

— Все никак не избавлюсь от ощущения, что Пелегрини здесь. Он будто смотрит на меня.

— Там всего лишь господин Торигроссо, — попыталась я его утешить. Лука вздохнул и перевернул шашлыки. Сандро вернулся с заказом от нового гостя и сказал:

— Эрна, там Саброра пришел. Выглядит, как заговорщик, и сказал, чтобы ты вышла.

Я сняла фартук, повесила его на крючок. Работу с заготовками на завтра придется отложить. Кажется, нам предстоит военный совет — мы с Энцо собирались сунуть головы в пасть монстра, который свил себе гнездо в «Убежище», и надо было понять, как это сделать и не умереть.

Я вышла из кухни в зал — Энцо сидел рядом с полицмейстером и выглядел так, словно нащупал решение очень важной задачи. Сандро принес ему кофе, забрал опустевшие тарелки Торигроссы — вроде бы все было спокойно и мирно, но во мне заливались звоном туго натянутые нити тревоги.