Черничная ведьма, или Все о десертах и любви (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 17

— Его подарочек вспыхнул, как только я попыталась надеть прихватку. Я могла сгореть заживо. Это был не Томас.

Благородное общество заахало, всплескивая руками от удивления и не забывая при этом делать новые заказы. Я невольно отметила, что никто из собравшихся не сказал: так тебе и надо, ведьма как раз и должна сгореть заживо — и меня это обрадовало. Лука встал за кассу и негромко заметил, что надо нанять официанта: теперь он один не управляется.

— Как же? А кто же это был? — изумленно спрашивали барышни, и госпожа Альма припечатала:

— Это был убийца! Убил несчастного Томаса, принял его облик и пришел сюда, чтобы сжечь бедную ведьму!

Я невольно усмехнулась. Никогда не слышала такого сочетания: бедная ведьма. Обычно таких, как я называют иначе.

— А все почему? — продолжала госпожа Альма: кажется, она была знатоком всех сплетен в Марнахене и поэтому самой уважаемой дамой. — Все потому, что он захотел отомстить! Она вчера помогала убить то чудовище из моря, а убийце это все явно было поперек сердца… — дама вдруг обнаружила, что дочки уже успели расправиться с тортом под светскую беседу с криминальным уклоном и возмущенно воскликнула: — Грета! Берта! Александрин! Ну мне-то вы почему ничего не оставили! Эрна, дорогая, а можно мне еще этого вашего ананасного чуда?

Кивнув и принеся заказ, я получила деньги — общество тем временем возмущалось, куда смотрит полиция, что по культурному городу, старинному городу вот так средь бела дня разгуливает убийца и внаглую присваивает себе облик честных горожан. У меня заныло в животе; вернувшись на кухню и отправляя на поднос очередной торт, я вдруг невероятно остро захотела, чтобы Саброра сейчас оказался здесь. С ним мне было намного спокойнее.

Значит, ведьма в Марнахене, и любой горожанин может стать ее жертвой. Тут полиция с местным инквизитором должна носом землю рыть. Разрезав торт на порционные куски, я спросила у Луки, который тем временем раскладывал по тарелочкам салат из куриной грудки с помидорами:

— Как зовут здешнего инквизитора?

— Господин Бальтасар Контадино, — хмуро откликнулся Лука. — Я тебе даже сейчас скажу, где он: в заведении мадам Брандины с зеленым фонариком.

— И что он там делает? — поинтересовалась я. Ответ намечался простой и предсказуемый, но мне хотелось услышать его.

— Ну как что? — усмехнулся Лука. Компанию салату составили рыбные стейки с гриля, которые источали просто неправдоподобный аромат. — Всесторонне исследует тамошних барышень. Представляю его встречу с Сабророй!

Я даже рассмеялась. Да, пожалуй, Саброра вернется на работу с учетом нынешних обстоятельств. Местный инквизитор проворонил матерую ведьму у себя под носом, потому что был занят совсем другими делами — а Энцо Саброра уничтожил чудовище, нашел труп портного и выявил оттиски магии убийцы.

— Да, Энцо будет рвать и метать, — проговорила я, и Лука добавил:

— Особенно, когда Контадино предложит ему присоединиться! Я однажды пришел к нему на перерегистрацию, а он пьяный был, говорит: не убежит никуда твоя книжка, пошли новых девочек попробуем.

Да, с таким инквизитором ведьмы тут могут гулять средь бела дня с метлой в одной руке и пузырьком зелья в другой — Марнахену просто невероятно повезло, что до нашего появления здесь не было преступлений в сфере колдовства.

В зале заговорили, заахали, принялись о чем-то торопливо спрашивать. Я выглянула и увидела Саброру — он шел к стойке, а гости едва не хватали его за рукав, требуя немедленно изложить все обстоятельства гибели несчастного Томаса Сандерсона. Увидев меня, Саброра обошел стойку, заглянул на кухню и произнес:

— Эрна уедет на пару часов. Ее немедленно хочет видеть полиция.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Можно не делать ничего предосудительного и дурного — но когда инквизитор приглашает в полицию, все внутренности будто покрываются ледяной глазурью. Торопливо объяснив Луке, когда вынимать из печи кексы и когда подавать очередную партию бланманже, которая остывала в холодильнике, я переоделась и вместе с Сабророй вышла на улицу. Пекло царило такое, что перед глазами начинали виться мушки. Еще немного, и люди начнут уходить с улиц, чтобы передохнуть в тишине и прохладе.

— Ты уже знаешь, что твой портной убит? — спросил Саброра. Я шла рядом с ним, прижимая к себе сумочку, и не могла избавиться от ощущения, что меня ведут на казнь.

— Да, знаю. В кафе об этом говорили.

— Сплетницы, куда же без них, — усмехнулся Саброра. Сейчас он выглядел таким резким и энергичным, словно принял бодрящую понюшку; впрочем, я предполагала, что это его обычное состояние во время работы.

— Я так понимаю, вы вернулись на службу? — поинтересовалась я. Саброра оценивающе посмотрел в мою сторону.

— Пришлось. Видишь ли, когда местного инквизитора ублажают сразу три барышни, невольно надо брать дело в свои руки.

Сразу три барышни? Ну, силен господин Контадино!

— Так что я отправил телеграмму с запросом и получил подтверждение того, что восстановлен в должности в связи с чрезвычайными обстоятельствами, — продолжал Саброра, и я видела, что он с трудом сдерживает довольную улыбку. Изгнанник, которого ненавидели все, доказал делом, что без него не обойтись. Он был нужен — и был готов работать.

— Это же замечательно, — сказала я, стараясь говорить искренне и мило. — Поздравляю вас. Если хотите, испеку вам особенный пирог.

— Что там уже разболтали об убийстве? — спросил Саброра, пропустив мое предложение мимо ушей.

— Что его убили в половине четвертого. Что убийца принял его облик, чтобы расправиться со мной. Это была месть за то, что я тебя поддержала и вчера метала заклинания в ту тьму из моря, — ответила я, и Саброра ухмыльнулся.

— Надо же, весьма разумно. Кажется, здесь любят детективы.

Мы подошли к зданию полиции. Оно занимало старинный дворец, и я никогда бы не подумала, что здесь размещаются служители закона. Поднявшись по мраморной лестнице и миновав пост охраны, мы пошли по широкому гулкому коридору с бесчисленным количеством дверей, и внутренний голос закричал: «Беги! Спасайся! У ведьмы тут нет друзей!» Саброра толкнул одну из дверей, и я услышала рыкающий голос:

— А мне насрать, что у вас там завал! У меня тут серийный убийца, нужно подкрепление!

Войдя за Сабророй в кабинет, я увидела немолодого угрюмого полицейского, похожего на бульдога в огненно-рыжем парике. Несмотря на свирепый вид и огромные кулачищи, поросшие красным волосом, он не производил впечатления мерзавца, которому в удовольствие терзать и мучить: просто человек на своем месте — и он делает свое дело так хорошо, как только может. Полицейский говорил по телефону: увидев нас, он махнул в сторону стульев и, когда мы сели, рыкнул в трубку:

— Не завтра, а к вечеру! Все, отбой!

Резко опустив телефонную трубку на рычаги, он со вздохом отер морщинистый лоб скомканным носовым платком и сказал:

— Ну вот что ты будешь делать, а? Это юг. Никто никуда не торопится. Я иногда думаю, что вот приедет сюда кто-нибудь вроде Лоренцо Бернати, будет резать очередную блондинку на пляже, а все будут смотреть, да еще советы раздавать!

Лоренцо Бернати был серийным убийцей — я читала в газетах о том, как он расправлялся со светловолосыми барышнями. Полицейский угрюмо посмотрел на меня, и Саброра представил нас:

— Это Андреа Торигроссо, полицмейстер Марнахена. Андреа, это Эрна Уиллоу. Моя помощница и свидетельница.

Торигроссо шумно вздохнул, придвинул к себе стопку бумаги и, вооружившись карандашом, спросил:

— Ладно, что вы видели?

Я рассказала ему о том, как утром пришла к «Белой цапле» и увидела зевак, в подробностях сообщила, кого именно видела, и кто как выглядел, и, разумеется, упомянула о подарке портного и о том, что с ним случилось, когда я дотронулась до прихватки. Торигроссо все записал и, посмотрев на Саброру, уточнил:

— Это зеленое пламя — вервский огонь?