Дипломатия и войны русских князей - Широкорад Александр Борисович - Страница 14

Возможно, кто-то из читателей выразит удивление: зачем нам сейчас в начале бурного XXI века копаться в делах тысячелетней давности — какой князь куда ходил, кого убил и т.д.?

Увы, волею наших правителей Борис, Глеб и Ярослав Мудрый стали как бы нашими современниками. Мифы об этих трех князьях уже тысячу лет используют русские правители и церковь для борьбы со своими политическими противниками. По всей России воздвигнуты храмы в честь Бориса и Глеба, несколько провинциальных городов получили название Борисоглебск.

Но вот с Ярославом Мудрым ситуация несколько сложнее. Наиболее умные иерархи православной церкви, видимо, обладают сведениями о подлинной истории слишком «мудрого» Ярослава и не спешат провести его полную канонизацию. Хотя уже не один десяток русских князей причислены к сонму святых. Но, увы, в Святцах Русской православной церкви до сих пор нет Ярослава Мудрого. Другой вопрос, что в 2000 г. издательство «Спасский собор — «Держава»» выпустило анонимную (без имени автора или составителя) книгу «Русские святые воины», где приведен следующий текст: «Святой благоверный Великий князь Ярослав Мудрый».

В начале марта 2004 г. Священный синод Украинской православной церкви (подчиненной Московской патриархии) причислил Ярослава Мудрого к местночтимым святым. Он стал «небесным покровителем» государственных мужей, судей, прокуроров, ученых, учителей и студентов.

Что ж, князь, поднявший меч на своего отца, полжизни воевавший со своими братьями и племянником, убивший двух братьев (Бориса и Святослава), десятилетиями гноивший в одиночной камере невинного брата Судислава и т.д., и т.п., — достойный покровитель «государственных мужей» нынешней Украины, а также их судей и прокуроров.

Часть II

АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ - МИФЫ И РЕАЛИИ

Глава 1

НЕВСКАЯ БИТВА 1240 г.

Победы князя Александра Невского на реке Неве в 1240 г. и в 1242 г. на Чудском озере уже три века занимают непропорционально большое место в учебниках отечественной истории. Благодаря чему 99 процентов населения СССР знали из истории XIII века только о нашествии татар на Русь и победе князя Александра.

Наши официальные историки создали схему, согласно которой германские и шведские феодалы, вдохновленные буллами римского папы Григория IX (1227—1241), начали большой крестовый поход на Северную Русь, воспользовавшись ослаблением ее после Батыева нашествия. Со своей стороны западные историки и примкнувшие к ним наши либералы пытаются доказать, что никакой скоординированной между немцами и шведами агрессии, то есть совместного «крестового похода», не было вообще, а имели место тривиальные пограничные конфликты.

Естественно, что личность Александра Невского оказалась в центре споров историков. Скажу сразу — Александр Ярославич — личность неординарная и противоречивая. Реальный князь XIII века не похож на свое изображение на иконах XVI— XIX веков, равно как и на знаменитую картину Павла Корина. На картине изображен бородатый мужик лет эдак пятидесяти, хотя на Неве Александру было около 19—20 лет, а на Чудском озере — 21—22 года. И если верхняя часть защитного вооружения князя, изображенная Кориным, более-менее соответствует русскому княжескому доспеху XIII века, то нижняя часть доспеха относится к вооружению западных рыцарей XIV—XVI веков.

Как писал Игорь Данилевский, «говоря об Александре Невском, историк-профессионал обязан различать по крайней мере четырех персонажей нашей истории и культуры. Каждый из них — порождение своего времени. Прежде всего, это великий князь Александр Ярославич, живший в середине XIII века. Во-вторых, святой благоверный князь Александр Ярославич, защитник православия, причисленный к лику святых уже лет через сорок после кончины своего прообраза. В-третьих, несколько модернизированный в XVIII веке, в связи с борьбой России за выход в Балтийское море, образ святого Александра Невского. И, наконец, в-четвертых, образ великого защитника всей Русской земли Александра Невского, созданный в конце 1930-х — начале 1940-х гг. благодаря совместным усилиям Сергея Эйзенштейна, Николая Черкасова и Сергея Прокофьева»[40].

Тут следует добавить, что и Невскую битву, и сражение на Чудском озере нельзя рассматривать вне контекста взаимоотношений Руси с немцами и шведами.

С начала X века русские, а ими были в основном новгородцы, начали освоение земель в бассейне Невы, а затем и в южной части Финляндии. При этом проникновение русских на север и северо-восток происходило относительно мирно. Емь, водь, карелы, саамь, чудь заволочная, печора и другие народности имели крайне низкую плотность населения, и новгородцы не вытесняли их, а занимали, говоря современным языком, пустующую экологическую нишу. Эти народности занимались в основном охотой и рыболовством, а русские — торговлей и земледелием.

Известный историк И.П. Шаскольский писал: «Новгородцы сохраняли в подчиненной стране весь местный уклад жизни, местную племенную администрацию; в новгородских колониях XI—XII вв. не было (или почти не было) русской администрации, русских войск и крепостей, русских поселков. Сборщики дани были здесь единственными представителями новгородских властей... Именно поэтому прибалтийские племена, эсты, карелы, емь в борьбе с иноземными завоевателями в конечном счете склонялись на сторону русских... Благодаря тому, что новгородцы ограничивались (во всяком случае, в IX—XIII вв.) лишь данью с подчиненных племен, они смогли захватить при весома ограниченных людских ресурсах... колоссальную территорию от Волги до Ледовитого океана и от Уральских гор до Мурманских фиордов...»[41].

Православное духовенство в XI—XIV веках не вело на севере активной миссионерской деятельности, и обращение туземцев в православие носило исключительно добровольный характер. Я, по крайней мере, не нашел сведений о конфликтах северных народов с русскими на религиозной почве.

Спору нет, имели место и кровавые столкновения, но они были не типичны и в значительной степени вызывались субъективными факторами. Конечно, платить дань, пусть даже небольшую, никому не хочется. Но от новгородской колонизации туземцы имели и большую прибыль — защиту от воинственных соседей, торговлю и т.д. Не хочется использовать избитый штамп, но короче не скажешь: новгородцы цивилизовали северные народы.

К 1238 г. Новгороду платили дань не только жители Карельского перешейка, но и большая честь Средней и Северной Финляндии, а также вся Карелия.

В конце XII века новгородцы уже собирали дань на Терском берегу Белого моря. Этим делом руководил специальный представитель администрации — «терский данник». В 1216 г. им был Семен Петрилович.

Норвежские источники позволяют заключить, что новгородская дань на Кольском полуострове не ограничивалась Терским берегом, а достигала Ивгей-реки и Люгенфьорда[42]. В скандинавских сагах сохранились сведения о связях Ладоги (Альдъюборга) с Нижним Подвиньем (Биармаландом).

Неприязненные отношения новгородцев со шведами сложились уже к началу XII века из-за пиратских действий шведских феодалов да и простого населения. Ежегодно сотни немецких и новгородских торговых судов шли из Новгорода по Волхову, затем по Ладоге, Неве, Финскому заливу и Балтийскому морю в Любек и другие германские города, которые несколько позже объединятся в Ганзейский союз. Навстречу судам, плывшим на запад, естественно, плыли сотни судов в противоположном направлении.

Как известно, Балтийское море и Финский залив достаточно сложны в навигационном отношении. Там множество мелей, подводных камней и т.д. Шведские же феодалы ввели так называемое «прибрежное право», согласно которому выброшенное волнами на берег или даже просто севшее на мель судно считалось добычей местного населения. Как писал Алексей Смирнов: «Компасом в южной Европе начали пользоваться в начале пятнадцатого века, но европейский север отставал. «В этом море навигация осуществляется без компаса и морских карт, а лишь исключительно с помощью лоцмана», — гласит описание Балтики на морской карте, составленной в 1458 г. итальянцем Фра Мауро.