Пещера Черного Льда - Джонс Джулия - Страница 73

— Это Смертельная гора. — Ангус не слишком ласково взял Райфа за руку и оттащил его от ворот. — Она круглый год не знает покоя. Скоро ты к этому привыкнешь.

Райф рассеянно кивнул. Ему до сих пор не верилось, что он у ворот Вениса. Путь вокруг Черной Лохани занял у них неделю. Горькие холмы к северу от озера отмечали южную границу клановых земель, и Райфу казалось, что кланы с каждым днем отходят все дальше в туман. Он давно уже не видел ни одного кланника или кланницы. Печные дома, где они останавливались, были большими и мрачными — не убежищами, а просто местами, где продавали пиво. Тех, кому нечем было заплатить за еду и питье, хозяин выкидывал вон — на мороз! А когда завязывалась драка, речь шла не о печных законах, а о стоимости поломанных столов и стульев. Сидя в этих не клановых печных домах, Райф смотрел во все глаза и набирался уму-разуму. Печи здесь не были священными, старые законы не соблюдались. Единый Истинный Бог, сотканный из слепой веры и пустого воздуха, не питал любви к поклонявшимся ему людям.

Ангус здесь чувствовал себя так же свободно, как и в клановых землях. Он многих знал и со всеми обходился по-разному: с одними смеялся и болтал у всех на виду, другим просто кивал или перебрасывался с ними парой слов во дворе, надевая перчатки и капюшон. С некоторыми он делал вид, будто вовсе их не знает, но Райф последние недели только и делал, что наблюдал за дядей, и замечал то, чего случайный зритель не мог заметить. Ангус умел привечать людей, даже не глядя в их сторону, передавать свои мысли легким пожатием плеч и назначать встречи, чуть заметно прищурив глаза.

Четыре ночи назад, когда они сидели у огня в богатом печном доме на западном берегу Лохани, Райф хватился своего ножика, оставленного в седельной сумке. Выскочив на конюшню, чтобы взять его, он увидел, как какой-то человек сует сложенный пергамент под попону гнедого. Райф притворился, что ничего не заметил. Если незнакомец хотел передать какую-то весть Ангусу, ему до этого дела не было. Человек этот, беззубый жеватель бересты, был одним из пяти пастухов, перегонявших скот на верхние пастбища. Ангус за всю ночь на него ни разу не взглянул.

Ангус, хоть и любил заезжать в печные дома, редко задерживался там на ночь — чаще случалось, что они с Райфом разбивали лагерь под открытым небом. Более мягкая зима, стоявшая в городских владениях, делала это возможным, но на пахотных землях и голых холмах найти укрытие было трудновато. Ангус же любил укромные места и мог проехать несколько часов после заката в поисках густой липовой рощи, обрыва на склоне холма или скопления скал.

Ангус двигался скорым ходом, и Райфа это радовало. Изнурительные дни в дороге обеспечивали крепкий сон по ночам, а ветры, метели и разнообразные, только начинающие заживать болячки почти не оставляли места для мыслей. Райф ехал, ел, обдирал кору с деревьев для утреннего костра, растапливал лед, свежевал зайцев, ощипывал птиц и обихаживал Лося. Охотиться он больше не мог из-за кровавого волдыря на руке.

С болью он уже свыкся. Швы на груди, зарастая, чесались и жгли его. Ему страшно хотелось скинуть с себя одежду и разодрать тело ногтями — он бы так и сделал, если бы не множество зимних одежд. Этот зуд сводил его с ума. Он проклинал тулуп, кожан, лосиную куртку и шерстяную рубаху. В довершение всех бед Ангус чуть ли не насильно смазал его раны кокосовым маслом, и Райф теперь благоухал, как кусок мяса, слишком долго пролежавший на солнце. В сравнении с этим синяки и порезы на лице были еще терпимы. На скуле под левым глазом образовался струп величиной с пиявку, и рассеченная губа каждый раз напоминала, что улыбаться не стоит.

— Сюда. Мы быстрее доберемся до места, если будем ехать подальше от стены.

Вслед за Ангусом Райф направил Лося через голую, изрытую колеями землю вдоль западной стены. Сильный ветер, дующий с горы, свистал в ушах и швырял в лицо ледяную крупу. Впереди северный склон Смертельной горы вставал над городом, как грозный бог. На утесах и плоскогорьях синел слежавшийся снег, у подножия чернели сосны. В воздухе стоял незнакомый Райфу сернистый запах, идущий, казалось, откуда-то из-под земли. Город дразнил Райфа, мельком показывая ему свои железные шпили, сторожевые башни и каменные арки, гладкие и бледные, словно кости скелета.

На их пути к югу вдоль стены Ангус помалкивал. В этот день он не намазался воском, однако восковая бледность не сходила с его лица. Он подгонял гнедого и проявлял нетерпение, когда лошади вязли в снегу.

Райф взглянул на небо. Полдень.

— Ты часто бывал в этом городе?

Ангус метнул в него острый взгляд.

— Я не питаю любви к этому месту.

Явно не желая продолжать разговор, Ангус направил коня сквозь сухую траву и замерзший ил встречной ливневой канавы. Райф знал, что лучше будет промолчать, но грудь у него зудела, бес толкал в ребро, и ему уже надоели дядины отговорки.

— Зачем же ты снова приехал сюда?

Плечи Ангуса окаменели, и он дернул поводок так, что гнедой замотал головой. Райф уже думал, что дядя так ничего и не ответит, но когда они доехали до первого из гигантских контрфорсов, поддерживавших главную стену, Ангус повернулся к нему лицом.

— Я приехал, чтобы кое-кого повидать и кое о ком позаботиться. Не думай, Райф Севранс, что тебе одному трудно живется на свете. Ваши кланы — это только начало. Есть люди, которые хотят натравить друг на друга не одних только бладдийцев и черноградцев. Одни из них находятся в этом городе, другие именуют себя кланниками, третьи скрываются в подземельях столь глубоких, что солнце не проникает туда. Мне здесь быть опасно, а значит, и тебе тоже. Скоро ты наживешь себе собственных врагов, а пока будь доволен тем, что бремя опасности и защиты от нее лежит на мне. — Ангус, протянув руку, обнял Райфа за плечи. — Я твой родич, и ты должен мне доверять. Прибереги свои вопросы до времени, когда мы окажемся подальше от этих стен. Меня здесь не ждет ничего, кроме тяжелых воспоминаний.

Райф видел, что дядя дрожит, и чувствовал жар его руки через тюленью перчатку. Сказанное Ангусом казалось ему недостаточным. Откуда дядя так много знает о клановых войнах? Не входит ли Мейс Черный Град в число кланников, о которых упомянул Ангус? Что это за люди, к которым не проникает солнце? Нахмурившись, Райф неохотно пообещал:

— Ладно, пока приберегу.

— Вот и хорошо, — кивнул Ангус.

Пока они ехали мимо контрфорсов к горе, небо нахмурилось. Снеговые тучи, идущие на юг, закрыли солнце. Над западной стеной показались два высоких строения: одно темное, круглое, с железными выступами, другое — бледное, как лед, с уходящей в облака вершиной.

— Рог и Кость, — сказал Ангус, ощупывая себя в поисках фляжки. — Это Крепость Масок, там, за стеной, — цитадель правителей Вениса.

Райф не мог оторвать глаз от башни под названием Кость. Она и в самом деле была ледяная. Лед покрывал ее, как жир ободранную тушу, переливаясь то желтыми, то голубыми тонами. Райф вздрогнул. Он замерз, проголодался и хотел пить.

Ангус протянул ему кроличью фляжку. Водка, настоянная на бересте, отдавала свежевспаханной землей. Одного глотка Райфу хватило, и он, закупоривая фляжку, спросил:

— Там живет кто-нибудь?

— В Кости-то? Нет, парень. Она с самого начала была с изъяном — слишком уж высока. Так высока, что доит тучи. Внутри она — ни дать ни взять пустая скорлупа. Никто никогда не жил там, кроме Робба Кло, если это можно назвать жильем. Как-то зимой он забрался туда, а назад так и не вышел. Его тело нашли только десять лет спустя, и понадобилось пятеро человек, чтобы вынести его наружу, потому что оно стало тяжелым, как камень. Так по крайней мере рассказывают, — фыркнул Ангус.

Райф отвел взгляд. Он мало что знал из истории горных городов. Некоторые пограничные кланы имели дела с Иль-Глэйвом, но редко кто из кланников удостаивал словом, добрым или недобрым, города и их надежно охраняемые владения.

— А кто такой был этот Робб Кло?

Ангус сбавил ход, предоставив гнедому пробираться через камни и осыпи близ подножия горы. Тропа сделалась крутой и узкой, а потом и вовсе пропала. Пот щипал швы на теле Райфа.