Рандеву с Валтасаром - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 48

– Почему? – удивился Вейдеманис. – Ты можешь взять их киевский адрес.

– Не уверен, что это было бы правильно, – пробормотал Дронго, – они забудут о нашей встрече как только мы расстанемся. Все так и должно быть. У меня за спиной два ранения, участие в нескольких войнах, масса разных расследований. И последние семнадцать лет потрясающей жизни, включающей в себя путешествия по всему миру и массу встреч с интересными мужчинами и красивыми женщинами. Вчера одна немка пришла ко мне в номер.

– И как ты себя повел? – усмехнулся Вейдеманис.

– Очень плохо. Я ее просто выгнал. Можешь себе представить!

– Почему выгнал? Сколько ей лет?

– Лет тридцать – тридцать пять. Но разве это главное. И она симпатичная женщина. Но, кажется, все дело во мне. У меня намечается «кризис среднего возраста», так, по-моему, говорят о сорокалетних мужчинах психологи.

– В жизни не поверю, – пробормотал Эдгар, – не могу представить тебя унылым меланхоликом.

– Нет-нет. Представь, что, столкнувшись с молодыми людьми, я впервые это ясно ощутил. У меня «кризис среднего возраста», а у них вся жизнь впереди. Вот почему я буду помнить о наших встречах, а они забудут об этом сразу и навсегда. Для меня это обретение неких новых ценностей, для них – всего лишь эпизод в начале жизни.

– Зато в сорок они поймут, что это было самое интересное путешествие в их жизни, а ты – самым интересным человеком в этой поездке, – прокомментировал Вейдеманис.

– Значит, мне нужно подождать совсем немного, – махнул рукой Дронго, – подождать, пока им не исполнится сорок лет. Впрочем, у меня профессия, с которой трудно рассчитывать на долголетие. Ты уже знаешь про убийство Темелиса? – спросил он, меняя тему.

– Да, – угрюмо кивнул Вейдеманис, – я понимаю, почему ты начал этот разговор о кризисе. Его убили у тебя на глазах.

– Почти. Убийца считает, что может вести себя подобным образом и я его не смогу найти. Думаю, что он напрасно пытается все время доказать мне свое превосходство. Я ведь все равно его вычислю.

– В таком случае сделай это быстрее, – попросил Вейдеманис, – завтра вы уже въезжаете в Восточную Европу. И до Москвы осталось не так много дней.

– Я уже очертил круг подозреваемых, – признался Дронго, – и в моем списке осталось всего несколько человек. Думаю, что через три-четыре дня я назову тебе имя убийцы. Я оставлю деньги на столе.

– Это еще один твой комплекс, – пробормотал, улыбнувшись, Вейдеманис. – Почему ты никогда не позволяешь за тебя платить?

– Тебе я могу признаться, – рассмеялся Дронго. – Дело в том, что меня приучил к этому мой отец. Он с детства внушал мне: за свой хлеб человек обязан платить сам. А если тебя приглашают разделить хлеб с малознакомым человеком, плати сам, чтобы тот никогда не мог упрекнуть тебя его хлебом, которым он тебя угощал. Это к тебе, конечно, не относится, но говорят, привычка – вторая натура. И потом, если мы завалим это дело, то одинаково потеряем деньги. А если найдем мерзавца, то вместе заработаем. Будь здоров. У меня есть список из шести человек, которых я просил бы тебя проверить. Мне нужны данные по их работам. По их литературным работам. Это Георгий Мдивани, Юрий Семухович, Стефан Шпрингер, Альваро Бискарги, Мэрриет Меестер, Виржиния Захарьева. Достань мне все их работы, чтобы я мог с ними ознакомиться.

– Хорошо. Встретимся в Мальборке?

– Ни в коем случае. Это маленький польский городок, где каждый появившийся иностранец будет на виду. Давай лучше в Калининграде. Думаю, что к тому времени я уже буду знать, кого конкретно мне подозревать. И твои данные мне очень помогут.

– Хорошо, встретимся в Калининграде. Все участники проекта будут размещены в двух отелях – «Балтика» и «Калининград», но несколько человек отвезут в отель «Чайка». Это престижный отель в центре города. Несколько я знаю, среди этих людей есть и твоя фамилия.

– Кто еще?

– Мураев и Харламов, Мэрриет Меестер, Карлос Казарес, Инес Педроса, я не помню всех, но их немного, человек десять-двенадцать. Это сделано специально, чтобы ты мог спокойно встречаться с каждым, кто тебе нужен.

– Кто знает о моем появлении в Калининграде?

– Только несколько человек из управления ФСБ по Калининградской области. Даже губернатор Горбенко не поставлен в известность по поводу нашей операции. Они так долго готовились к приему этого «Экспресса»! Целых два года. Нужно их понять. Они чувствует себя колонией, отрезанной от метрополии. И рады каждому мероприятию, проводимому в их области.

– Ясно, – Дронго поднялся, – тогда буду ждать тебя в «Чайке», – он кивнул другу на прощанье и вышел из ресторана.

В британском павильоне, куда он прошел сразу после этого, было достаточно интересно, но Планнинга нигде не было. Дронго прошел во французский павильон, потом в испанский и наконец нашел Планнинга в кафе, недалеко от немецкого, самого большого павильона.

– Я думал, что вам не интересны подобные выставки, – пробормотал Планнинг.

Он был в темно-синей майке с вышитым маленьким ветвистым деревцем на груди и в светлых брюках. Дронго сел рядом, посмотрел на его майку.

– У вашей спутницы хороший вкус, – сказал он. – Это она вам выбирала майку в Мадриде. И вообще она симпатичная женщина. Англичане умеют устраиваться таким образом, превращая свои командировки в приятное времяпрепровождение.

– О чем вы говорите? – нахмурился Планнинг, взглянув на свою майку. – При чем тут моя спутница?

– Фирма «Спрингфельд», – пояснил Дронго, указывая на майку, – подобные вещи продаются на Гран Виа, в самом конце улицы, прямо перед площадью Испании. Подозреваю, что вы там были со своей спутницей. Вы не скажете, что именно вы делали на улице, на которой случайно оказался наш отель, где был убит Густафсон?

– Вы все-таки думаете, что его убрала английская разведка?

– Конечно, нет. Но я уверен, что вы были рядом с нами в Мадриде и продолжите с нами весь этот путь до Москвы.

Планнинг держал в руках рюмку коньяка. Он неприязненно посмотрел на Дронго и спросил:

– Вы не пьете коньяк и кофе. Что вы будете пить? Предупреждаю, что у них нет текилы. Можете взять красное вино.

– Ну почему? – развел руками Дронго. – Я хочу сыграть на вашем поле. Что вы пьете? Кажется, коньяк? Пусть мне тоже принесут рюмку коньяка и кофе. Может быть, приобщившись к вашим вкусовым привычкам, я постигну мудрость английской разведки.

– Насчет кофе не уверен, но коньяк здесь хороший. – кивнул Планнинг. – Этот бар открыли французы, он от их павильона. Между прочим, англичане пьют чай, и в этом плане мы с вами похожи. Просто мне захотелось кофе-эспрессо. И рюмку коньяка. Я не скажу вам, какой коньяк я пью, пусть это останется моей тайной, но здесь превосходный коньяк, который не дадут в обычном баре.

– Надеюсь, что это не «Ричардсон» и не «Людовик Тринадцатый», за рюмку которых нужно платить несколько сотен долларов, – вставил Дронго. – Или ваше ведомство вам так хорошо платит?

– Вы знаете эти сорта коньяка? – удивился Планнинг. – Как странно, что вы не любите хороший коньяк. Впрочем, как и хороший виски. Это настоящие напитки для мужчин.

– А где ваша дама? – поинтересовался Дронго. – Или вы совершаете экскурсию по выставке в одиночку?

– Я ждал вас, – недовольно заявил Планнинг, – нам сообщили, что во время переезда в Дортмунд произошел несчастный случай. Полиция предполагает, что это был не совсем несчастный случай, так как ручка на двери была сломана, и греческого журналиста, очевидно, просто выбросили из вагона.

– Думаю, что вы уже ознакомились с материалами экспертов, поэтому не стану с вами спорить. Темелиса убили почти у меня на глазах и выбросили из соседнего вагона сразу после того, как он вспомнил о событиях в Мадриде, когда к нему кто-то зашел в номер. Очевидно, убийца решил таким образом укрепить собственное алиби. А когда Темелис так неосторожно проболтался, убийца сделал единственный выбор.

– Кто убийца?

– Пока не знаю. Но чтобы успокоить ваше почтенное ведомство, могу сообщить, что круг подозреваемых сузился до нескольких человек. Абсолютно понятно, что убийца был с нами в мадридском отеле, присутствовал во время моего разговора с Темелисом в вагоне-ресторане. Убийца должен быть мужчиной, женщина не смогла бы сломать пневматическую ручку двери, хотя некоторые детали меня настораживают. И тем не менее, я полагаю, что убийца мужчина. Осталось несколько человек, которых я собираюсь проверить. Думаю, что через несколько дней я назову вам его имя.