Рандеву с Валтасаром - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 23

– Да, – согласился Яцек, – очень хороший. А ты думаешь, я не могу нравиться женщинам?

– Можешь. Сколько тебе лет?

– Сорок семь.

– Ты еще молодой и красивый мужчина.

– А ты очень старый?

– Да, – сказал Дронго, – на самом деле я очень старый. Ты просто этого не замечаешь. Хотя я моложе тебя на семь лет.

– Ты мудрый, – задумчиво сказал Яцек, – а мудрые люди всегда рано стареют. Знания умножают нашу скорбь.

– Надеюсь, я не такой уж мудрый, чтобы превратиться в пятьдесят лет в старика. Так ты думаешь, это они убили Пьера?

– Не знаю, – признался Яцек. – Если это они сделали, то зачем? Почему они хотели убить Густафсона? И такой риск. Ведь портье мог запомнить, что они приходили в отель. Нужно было дождаться, когда Густафсон окажется с ними в одном отеле.

– Ты сам рассказал мне про их визит.

– Чтобы ты все знал. Но нужно сделать верные выводы. Я составил список всех, кто оставался в нашем отеле в ту ночь. Из сорока человек я никого не убрал. И первым поставил себя.

– А вторым меня?

– Конечно. Мы профессионалы, Дронго, а Густафсона застрелил убийца, у которого был глушитель. Значит, мы главные подозреваемые.

– Кто еще – «главный»?

– Павел Борисов, конечно. Ты ведь знаешь, этот болгарин с русским именем работает на французскую разведку. И, кажется, еще на другие разведки.

– У болгар полно Борисовых, – пробормотал Дронго. – Кто еще?

– Двое литовцев, они тоже приходили в отель. Югослав, македонец. И супружеские пары – испанская, украинская, турецкая. Там было много людей. Кстати, у Кати сегодня день рождения.

– Нужно вовремя предупреждать, – строго произнес Дронго, – я ведь с ними общаюсь. Мог бы и заранее сказать. Хорошо, что сказал, поеду покупать подарок.

– Мне бы твои заботы, – вздохнул Пацоха. – Я думаю, что нужно всех проверить. Или проверять. Как правильно?

– Проверять каждого – это долго. Но нам нужно проверить их багаж. Сейчас жарко, и все ходят в легких платьях и брюках. Если у убийцы есть пистолет и глушитель, он не станет носить их в кармане, рискуя быть разоблаченным. Скорее, он спрячет их в своем багаже. Нам нужно проверить вещи.

– Каким образом? – спросил Яцек. – Залезть к каждому в номер? Это невозможно. Никто не разрешит тебе копаться в чужих вещах.

– Зачем копаться? – улыбнулся Дронго. – У меня есть план. Ведь свои чемоданы никто не грузит самостоятельно. Мы сдаем багаж в отеле. Когда мы уезжаем, багаж грузят в специальный грузовой автобус и везут на вокзал, где переносят в грузовой вагон. А когда приезжаем, багаж выгружает бригада грузчиков, они же привозят его нам в отель. Верно?

– Верно, – кивнул Яцек. – Ну и что?

– У каждого отеля есть свои специальные наклейки, чтобы грузчики не перепутали багаж, – продолжал Дронго, – а группы для проживания в отелях составляет Нелли Мёллер. В Лилле мы будем жить в четырех отелях. Можно попросить ее, чтобы именно нужных нам сорок человек расселили в одном отеле. Только тех, кто жил вместе с нами в Мадриде. Мы выдадим им специальные наклейки. Когда поезд прибудет в Лилль, багаж погрузят в четыре автобуса. Остается договориться именно с теми, кто повезет чемоданы нужных нам людей. Мы можем сказать грузчикам, что должны проверить груз. И пропустить всю кладь через металлоискатель. Пистолет будет сразу засвечен.

– Ты это сейчас придумал? – недоверчиво спросил Яцек.

– Когда ты сказал про оружие, я подумал, что его можно найти.

– Ты большой мастер, – восхитился Пацоха, – давай я закажу две рюмки французского коньяка. И выпью за твое здоровье. Только учти, что у меня в багаже есть оружие.

– У меня тоже, – сказал Дронго, – но я думаю, что мы легко разрешим все сомнения. Посмотрим оружие друг друга и убедимся, какой тип пистолета у каждого. Ведь в Пьера стреляли из «беретты». А у меня «магнум».

– Я покажу тебе свой пистолет, – согласился Яцек. – ты очень умный человек, Дронго. И очень опасный. Я теперь буду бояться и тебя, и твоего пистолета. Вдруг он случайно в меня выстрелит? Кажется, русские говорят, что если есть ружье в первом акте, в третьем оно обязательно выстрелит. То есть правда?

– Надеюсь, мы вместе доживем до третьего акта, – ответил Дронго.

Париж. 14 июня

В эту ночь он плохо спал. Ему снились лица друзей, давно погибших товарищей. Лица, которые он всегда помнил и которые появлялись каждый раз, когда ему было плохо, словно напоминание о его провалах и ошибках, за которые эти люди так дорого заплатили.

Иногда ему казалось, что он все еще там, в той первой региональной группе, где ему было доверено дежурство с Луиджи Минелли и Шарлем Дюпре. Много позже он узнает их подлинные имена. Из трех членов их группы один погибнет, второй станет инвалидом, а третьим будет сам Дронго. Впрочем, тогда он не носил этой странной клички. «Может быть, я сам выбрал свою судьбу? – подумал он. – Ведь дронго – одинокая птица, гордая и одинокая, все преимущество которой состоит в том, что она умеет подражать крикам хищников и этим отпугивать остальных птиц. Хотя нет, она еще и очень храбрая птица. Может быть, мои внутренние качества трансформировались в нечто другое. Моя верность давно исчезнувшей стране стала отдавать примитивным консерватизмом, моя ностальгия по погибшим друзьям напоминает угрюмую тоску ветерана, понимающего, что все его победы в прошлом, а мое нынешнее неустроенное состояние – всего лишь расплата за мою бурную жизнь». Проснувшись, он долго лежал, глядя в потолок, словно собираясь с мыслями перед предстоящими встречами.

По утрам он не любил завтракать, ограничивался чашкой чая. Заказав себе чай в номер, Дронго позвонил в отель «Ибис Алесия» и узнал, что вечером недалеко от площади Республики состоится прием в честь участников «Литературного экспресса», а затем будут выступления. Литераторов разобьют на три группы. Он сразу позвонил Яцеку:

– Кто разбивал людей по группам? – спросил он вместо приветствия Пацоху.

– Немцы, конечно, – ответил Пацоха, – наверное, руководитель проекта Томас Вольфарт.

– И ему помогала Нелли Мёллер? – раздраженно уточнил Дронго.

– Возможно, – согласился поляк. – Почему ты меня все время о ней спрашиваешь? Можно подумать, что ты ревнуешь.

– Позвони ей и узнай, как они разбивали группы, – попросил Дронго. – Мне интересно знать, совпадают ли они с тем распределением, которое было в Мадриде.

– Я понял, – быстро ответил Пацоха.

Он перезвонил через десять минут. Эти минуты показались Дронго вечностью.

– Да, совпадают, – подтвердил Яцек, – получается, что третья группа будет выступать позже остальных. Начнут примерно в одиннадцать вечера и закончат в половине второго ночи. Автобус отвезет их в отель, чтобы они могли до утра сдать свои чемоданы.

– Если убийца в этой группе, – быстро сказал Дронго, – а он наверняка в этой группе, нам с тобой нужно будет сегодня дежурить в отеле «Ибис Алесия». Ты меня понимаешь. Если убийца будет в последней группе, значит, он побоится уйти оттуда, рискуя вызвать ненужное любопытство. И получается, что оружие наверняка лежит в его чемодане, если только у него нет сообщника. Тогда нам остается проверить чемоданы. Или того, кто попытается уйти вечером с этих выступлений либо покинет отель сегодня ночью.

– Ты хорошо все придумал, – сразу ответил Пацоха. – Буду дежурить в отеле весь вечер. Я аттендант, только помогаю писателям, и мне не обязательно быть на литературной встрече. Буду весь вечер сидеть в холле, и мимо меня не пройдет незамеченным ни один человек.

– Договорились, – сказал Дронго, – но если мы не найдем оружие, у меня останется один главный подозреваемый.

– И кто это будет? – поинтересовался Пацоха.

– Ты, – ответил Дронго и, не прощаясь, положил трубку.

На протяжении следующих семи часов он звонил Эдгару, пытаясь его найти. И все это время мобильный телефон Вейдеманиса не отвечал. Это встревожило Дронго. Он уже собирался звонить в Москву, чтобы проверить через Потапова, куда мог исчезнуть его напарник, но решил немного подождать до вечера, полагая, что у него еще есть время. Чтобы как-то успокоиться, он вышел в город и направился через Сену к музею Орси. Обилие картин импрессионистов в музее несколько успокоило его нервы. Вечером он был в назначенном месте, где должна была состояться грандиозная ночь европейской поэзии.