Золярия (СИ) - Хан Владимир Феликсович - Страница 9

– Пока не знаю, папа... Давай думать. У нас ещё в запасе целые сутки. Но точно уверен, что этот взрыв – если планируется именно он? – будет началом конца консерватизма на планете. Так считают мои аналитики.

– Прямо так уж начало конца? – Генсеку очень не хотелось верить в такие прогнозы.

– Боюсь, что да. Мы с тобой, отец, давно видим неуклонное падение популярности нашей партии, но постоянно недооцениваем своих врагов. Их абсолютная беспринципность даёт огромное преимущество в борьбе. Моя Служба так же неоднократно выявляла их агентов, однако мы их не убивали. А вот если бы применили их методы, то, может быть, и своих ребят не потеряли бы? Вот и опять встаёт философский вопрос: гуманна ли гуманность, если она применяется к врагу? И их идеология сильнее... Опять же – из-за полной беспринципности. Ты же сам говорил, что любые принципы являются сдерживающими оковами для всего вредного и недостойного.

– Именно для вредного и недостойного!

– Верно, папа, но так же и для методов борьбы, которые с точки зрения морали сомнительны, но являются очень эффективными для боевых действий.

– Ты предлагаешь отказаться от морали? Так тогда ради чего...

– Нет конечно. Прости, что перебил. Я только за то, чтобы воевать с врагами без белых перчаток. На войне – как на войне! Этому учит история. Чистоплотность – для честных, а для врагов – все методы хороши! – Сергею было жалко отца, но ситуация уже отвергала сантименты. – Я велел изготовить плакат с этими словами и повесить его у себя в конторе, прямо в вестибюле.

Генсек погрузился в мрачные размышления...

Как совместить несовместимое? Каким образом можно победить врага, вооружённого крайне эффективным оружием – беспринципностью, не имея такого оружия самому?

Им нельзя обзавестись, не поступившись собственными принципами. Вся его натура, каждая клеточка его мозга протестовали против решения, которое он должен принять. А он чувствовал, что должен – другого выхода не было.

Несчастный Илья Иванович был сам виноват в собственных терзаниях – он забыл про свой же принцип, за который постоянно ратовал. Про принцип под названием «Здравый Смысл».

– Давай отложим эту полемику, Серёжа. У нас мало времени. Что ты предлагаешь?

– Пока ничего не предлагаю. Мои аналитики разделились на две группы. Первые считают, что мы можем ещё победить, если будем решительными и небрезгливыми, а вторые уверены, что шансов у консерваторов уже не осталось.

– Что конкретно предлагают первые?

– Они предлагают физически ликвидировать лидеров, а их силовые структуры уничтожить под корень. Наше преимущество в том, что Сахаров и Конвей думают, будто КСБ создана только неделю назад и ещё не способна решать серьёзные вопросы, – Сергей сделал паузу. – К счастью, мы существуем уже два года и имеем качественный личный состав, готовый к серьёзным делам. Прости, папа, но...

– Не извиняйся. Я догадывался... Продолжай. Что говорят вторые?

– Вторые настаивают на том, чтобы функционеры консерваторов готовились для возвращения на Землю. Золярия обречена. Конвей и Сахаров не оставят в живых ни одного активного консерватора. Остальных они быстро перевоспитают. Дальше они начнут грызть друг друга. Скорее всего – дело дойдёт до гражданской войны. Победивший сразу же по окончанию войны забудет обо всех либеральных ценностях и установит жёсткую диктатуру фашистского толка. Русских на планете не останется.

Глава 9

К сожалению, правыми оказались вторые...

У КСБ всё же не хватило опыта предотвратить теракт. Мощный взрыв почти полностью уничтожил здание. Погибло больше трёхсот человек.

Две газеты из трёх – что были на Золярии – запестрели заголовками: «Консерваторы распоясались!», «Как объяснить консерваторам, что гуманность имеет ценность?», «Доколе будем терпеть фашистов?», «Свободные люди возмущены!» – и всё в таком духе.

А также появились листовки и посты в интернете, призывающие поджигать объекты консерваторов и вершить святой суд Линча над обнаглевшими беспредельщиками. Интернет оказался заблокированным для специалистов консерваторов, а здание с его серверами захватили подростки в красивой светло-коричневой униформе с партийными эмблемами на нарукавных повязках. По улицам бегали такие же красивые мальчишки с повязками, с улюлюканьем преследуя граждан, заподозренных в консерватизме. Правда, до рукоприкладства пока не доходило, но судя по их нарастающему энтузиазму – скоро дойдёт.

– А почему ты уверен, что взрыв устроили консерваторы? – Сергей поймал за рукав пробегающего мальчишку лет десяти и с обрезком трубы в руках.

– А кто же ещё? – удивился юный боевик. – Это же они запрещают нам с девчонками целоваться!

Сергей грустно вздохнул и отпустил сорванца. Пропаганда сделала своё дело. Он тихо выругался и пошёл на совещание.

– Я и вся моя редколлегия пришли к выводу, что наши усилия по делиберализации информационного пространства не принесут желаемого результата, даже если мы увеличим наш тираж... – докладывал главный редактор газеты «Золярийский Консерватор».

Валерий Павлович был мужчиной среднего роста, худощавым и абсолютно седым, что явно говорило о его почтенном возрасте. Седеть золяряне начинали не раньше столетнего возраста, а средняя продолжительность жизни на планете уже достигла двухсот тридцати лет. Так что Валерий Павлович вполне мог ещё помнить момент закладки первого камня в основание города на Золярии. Но он его не помнил. Главному редактору было всего сто двадцать лет. Для Золярии – уже почтенный, но всё ещё средний возраст.

– Нет-нет, не возражайте! Я знаю что говорю, – Валерий Павлович миролюбивым жестом пресёк чуть не возникшие возражения. – Увеличивать тираж – абсолютно бесполезная затея. Его попросту не будут раскупать. За последние двадцать лет мы неуклонно теряем подписчиков. Через интернет мы тоже не можем продуктивно работать. Наши сайты постоянно зависают, а то и вовсе блокируются, и пока мы тратим время на всякие разбирательства, наши оппоненты выливают в информационное пространство ушаты грязи на нас. Нам приходится постоянно оправдываться, а через некоторое время с нашими ресурсами опять происходят какие-нибудь странные казусы. И так – круг за кругом. А сейчас наших специалистов вообще не пускаю к серверам.

Экстренное заседание Политбюро Консервативной партии Золярии продолжалось уже больше пяти часов, и все восемь его членов изрядно устали.

– Может, устроим перерыв, товарищ председатель? И перекусить не помешает, – Обратился к Илье Ивановичу один из членов Политбюро, директор инженерного Департамента Золярии.

Департаменты выполняли функции министерств, когда-то распространённых на Земле во всех странах. На Золярии их было всего шесть, и каждому из них приходилось заведовать гораздо большим количеством сфер человеческой деятельности, чем земным министерствам. Инженерный Департамент курировал деятельность всей производственной сферы. Исключением было производство лекарств и питания, ими заведовал Департамент здоровья. Ещё инженерный Департамент отвечал за строительство любых объектов и техническую часть коммунального хозяйства. Ему же подчинялся Инженерный факультет в Золярийском университете. Средним и начальным образованием ведал Департамент образования. Наукой, как прикладной, так и фундаментальной занимались соответствующие факультеты Золярийского университета. Департамент образования заведовал средним общим образованием, а также деятельностью различных кружков и секций для детей среднего и старшего возрастов. Детские сады и ясли курировал Департамент здоровья.

– Да, перекусить не помешает... – согласился Илья Иванович.

– Минуточку! – прервал председателя Политбюро директор КСБ. – У меня есть хорошая новость. Моей Службе удалось установить, что среди роботов-официантов есть два экземпляра, запрограммированных на подслушивание. Какие именно, пока выяснить не получилось, а также не факт, что их только два... Так что опасаться следует их всех.