Книга несчастных случаев - Вендиг Чак - Страница 16

Посему он просто кивнул, когда Калеб предложил ему стукнуться кулаками, и не рассыпался на части, стукаясь.

– Олли!

Обернувшись, он увидел…

Своего отца.

Папа смотрел на него. Вид у него был разъяренный. Как у быка, увидевшего красную тряпку.

– Это твой предок? – спросил вполголоса Калеб.

– Да-а-а-а-а…

– Черт, чувак, считай себя покойником.

Они с отцом сидели напротив директора Майерс, грузной женщины с пышной копной волос рыжего цвета, который лучше всего описать «как у кота Гарфилда».

Папа молчал как истукан.

Черт!

«Он злится на меня».

– Ваш сын сегодня затеял драку, первым напав на двух лучших… – Неожиданно Майерс поправилась: – Ну, одного из лучших учеников школы и двух наших лучших бейсболистов.

Оливер предположил, что Алекс не относился к лучшим ученикам; хотя люди не всегда соответствуют своим внешним проявлениям, Алекс, судя по всему, на самом деле обладал интеллектом экскаватора. Грэм вроде бы поумнее.

– Не слишком хорошее первое впечатление, Оливер Грейвз, – продолжала директор. – Ты не проучился в новой школе и месяца, а уже затеял драку? Вот что нам следует от тебя ожидать?

– Я не затевал драку! – с жаром возразил Оливер, поворачиваясь к отцу. – Честное слово, папа! Я не зачинщик драк. Я увидел ребят, играющих в игру, подсел к ним за стол, они оказались классными, но затем подошли эти двое и начали обзываться – придурками, задротами, козлищами…

– Следи за языком! – строго одернула его директор Майерс.

– Простите. Но они употребили именно эти слова…

– Мне не остается ничего иного, кроме как отстранить тебя от занятий.

– Что?

– Правила на этот счет очень четкие, если ты их читал. Мы не терпим любых проявлений насилия в школе и решительно…

Бац!

Папин кулак опустился на стол, отчего подпрыгнули фотографии в рамках и стакан с карандашами и ручками. Расправив плечи, папа ткнул пальцем в директора.

– Ничего такого вы не сделаете!

– Прошу прощения? – ошеломленно пробормотала та.

– Вы меня слышали. Мой сын не отстранен от занятий. Завтра утром он придет в школу, бодрый и веселый, готовый учиться. В противном случае…

– В противном случае? – Майерс подалась вперед, совершенно сбитая с толку. Запинаясь, она выдавила: – Не понимаю, к чему вы клоните, рассчитывая меня запугать…

– Я служил в полиции. Я знаю эту систему. Знаю, как она работает. И я тоже был маленьким и учился в школе, и не забыл про все подобное дерьмо. Верзилы-агрессоры пристают к какому-нибудь бедному ребенку, а затем жертве их приставаний достается так же, как и им самим, а то и похуже! Мы списываем все случившееся на то, что у всех участников сегодня выдался трудный день, и движемся дальше. Потому что я знаком с адвокатами. Знаком с лучшими из самых ушлых адвокатов. С теми, кому известны все самые мерзкие, самые скользкие штучки. Черт возьми, кое у кого из них передо мной должок. Хотите, чтобы они вцепились вам в задницу? Валяйте! Попробуйте только отстранить моего сына от занятий, исключить его – вообще сделать хоть что-нибудь, кроме как улыбнуться ему, и вы увидите.

Губы директора Майерс сжались в угрюмую линию.

– Замечательно, – сказала она. – Мы можем списать все на плохой день.

Оливеру захотелось кричать от радости.

– Спасибо! – сказал он.

– М-м-гм-м, – таким был ответ Майерс.

– А сейчас я отвезу своего сына домой. Приложить мороженый горошек к фингалу. Всего хорошего, директор Майерс.

– Да. Да. До свидания.

Они сидели на скамейке в парке перед киоском мороженого – у папы был рожок орехового, у Оливера радужного. Оливер держал рожок в одной руке, а другой прижимал к синяку под глазом пакетик с сухим льдом, любезно предоставленный продавщицей.

Они практически не сказали друг другу ни слова с тех пор, как покинули школу.

Да и сейчас особо не говорили.

– Мороженое вкусное, – сказал папа.

– Слушай, оно у тебя на… – Оливер указал отцу на бороду.

– Борода сохраняет аромат, – подмигнул тот. – Я теперь буду наслаждаться этим мороженым весь день.

– Вообще-то, сегодня жарко.

– А то.

– Наверное, изменение климата.

– Наверное, – Папа пожал плечами. Затем, похоже, он принял какое-то решение и выпалил: – Так, приятель, в этом мире есть три типа людей.

– А, хорошо.

– Просто… выслушай меня. Итак, предположим, ты натыкаешься на черепаху, переползающую дорогу. Одни люди просто проедут мимо. Они постараются не наехать на черепаху, но в остальном не станут с ней заморачиваться. Есть другой тип людей – такие остановятся, выйдут из машины и помогут бронированной бедолаге преодолеть дорогу. Может быть, сами перенесут ее на руках, может, остановят движение машин. Наконец, есть третий тип. Эти, увидев черепаху, выкрутят руль и переедут ее. Раздавят, как баночку с арахисовым маслом. Просто чтобы услышать хруст. Так вот, большинство людей относятся к первому типу. Они ничего не сделают – ни хорошего, ни плохого. А некоторые люди – как два-три полицейских, с которыми я служил, – они определенно из третьего типа. Может быть, даже развернут машину, чтобы поискать других черепах, которых можно будет переехать. Ну а ты…

– Я из второго типа. – Это была не похвальба. Оливер даже не был уверен, хорошо это или плохо.

– Да, дружок. Ты относишься ко второму типу. Вот почему я вступился за тебя. Потому что я имел дело с такими сволочами, как те, что приставали к вам. Грэм Лайонз – он из третьего типа. Так получилось, что я знавал его отца Рика. Он был таким же агрессором, как и его сынок.

– У меня появился друг, – сказал Оливер, меняя тему.

– Отлично! У меня, возможно, тоже. – После этого папа проверил свой телефон. – Черт, не знаю, почему твоя мать не отвечает на звонки. Заканчиваем. Надо поторопиться домой.

14. Гложущее чувство

И снова пора спать. Дом трещал и скрипел, жалуясь на артрит, тихо стонал от старости, усталости и, возможно, какого-то глубинного болезненного воспоминания.

Мэдди было не по себе. Она не могла сосредоточиться на книге. Обыкновенно книги были для нее средством отключить собственный мозг и на какое-то время позаимствовать чужой. Были и другие способы: йога, медитации, телешоу «Лучший пекарь Британии» и, разумеется, работа.

Однако сейчас работа не помогала и не приносила облегчения: она стала еще одним бременем, ставящим вопросы без ответов. Поэтому Мэдди пришлось вернуться к книге.

Этим вечером она остановилась на «Ограбить пчел» Холли Бишоп, документальной книге по истории пчеловодства. Когда Мэдди брала ее в руки в прошлый раз, прочитала лишь короткий отрывок про то, что, когда в улье рождается новая пчелиная матка, она первым делом совершает серию убийств, расправляясь с еще не родившимися претендентками на престол, прежде чем убить старую матку – свою мать.

Однако сейчас слова не проникали в сознание Мэдди. Она снова и снова перечитывала один и тот же абзац, каждый раз уверенная в том, что вот наконец прочитала его, но затем снова оказывалась не в силах понять смысл прочитанного.

У нее из мыслей не выходили события сегодняшнего дня. И в первую очередь тот пугающий факт: она отключилась. С работающей бензопилой в руке. А когда она очнулась, ее творения больше не было. Единственная разгадка заключалась в том, что сову кто-то забрал. Иначе не могло быть. Неужели кто-то оглушил Мэдди? Как такое вообще могло произойти? Мэдди помнила тот момент, когда отключилась, – или, точнее, она могла восстановить свое последнее воспоминание, то, как вырезала перья, придавая форму крыльям, а затем…

Услышала шум крыльев?

«Черт возьми, Мэдди, думай!»

– Мы будем об этом говорить? – внезапно спросил Нейт.

– О чем?

– О чем? То есть как – о чем? – проворчал он. – Где ты пропадала сегодня? Тебе звонили из школы, ты не отвечала. К счастью, потом связались со мной. А когда я отправил тебе сообщение…