Я не аристократ (СИ) - Бэд Кристиан - Страница 40

— Мёртвым этого не понять.

— Может быть, — согласился я, а сам решил, что, похоже, не такой уж он и великий.

Вероятно, среди воинов Раст может чувствовать себя крутым, а по сравнению с другими местными магами — так, мелкая сошка.

Это меня приободрило. Ненадолго. Пока не подумал, насколько здесь могущественны другие маги, если Раст, бросающий огненные шары, для них не авторитет.

В доме Раст со мной нянчиться не стал, а сдал старому хромому слуге.

Несмотря на увечье и возраст, это был могучий мужик ростом мне по плечо, как и многие из местных, но при этом чуть ли не вдвое шире.

Я, признаться, этому малорослику обрадовался. Сражения в мои планы не входили, и без надзора колдуна был шанс сбежать.

Магический ошейник осложнял это мероприятие, но я надеялся, что достаточно будет удалиться от Раста на некоторое расстояние — и он уже не сможет мною управлять. Ведь в гареме-то я никакой его власти не чувствовал.

Дом выглядел уныло. Меня провели по длинному коридору. С одной стороны были окна, с другой — занавешенные арки.

Там, где занавески отсутствовали, я увидел комнаты. Мебели в них почти не было, одни лавки, сундуки да циновки. И ещё странные штуки, что-то среднее между гигантскими катушками, на которые наматывают кабели, и тумбами для афиш. Только на них ничего не было ни намотано, ни наклеено.

Я заметил две такие катушки, но назначения их не понял, а у слуги спрашивать не стал, слишком мрачно и неприветливо он выглядел.

Для обещанного омовения меня перепоручили служанкам, но не симпатичным девчонкам, вроде Доры и Ля, а трём суровым жилистым старухам.

Ух, они за меня и взялись! Как начали мочалками драить!

Зато после мытья выдали чистую одежду, а то я вывозился в яме и поизорвался.

Рукава и штанины новой одежды были коротковаты, местные люди были пониже ростом. Но я обрадовался, что не буду теперь слишком отличаться от жителей города хотя бы одеждой и смогу удрать.

Потом слуга привёл меня в комнату-нишу с занавеской вместо дверей, где стоял низенький стол, накрытый на одного, и угрюмо спросил:

— Господин прикажет постелить постель? Прислать женщин?

— Стели, — согласился я и поинтересовался на всякий случай: — А что за женщины?

Нет, я, конечно, не то чтобы заглядываю под каждую юбку, но вдруг предложат что-нибудь интересное?

— Из тех, что вызвались прислуживать вам во время мытья, господин, — ответил слуга, недовольно зыркая на меня.

Мол, какие позарились, те и мыли.

Ну что ж, это было ожидаемо. Рыжик уснул, котяра ленивая, а без него девушки на меня и здесь реагируют примерно как дома.

В реальном мире на меня западала исключительно тёща. И совсем не в плане любви и ласки.

— Ладно, — разрешил я ему. — Стели, а баб придержи пока. Господин будет копить перед поединком мужскую силу.

Я сел за стол и стал разглядывать то, что мне принесли: серо-жёлтое хрючево в миске и камень с кулак размером на широком листе вроде лопуха.

Ещё были вино и вода в высоких сосудах. Ну и пемзоподобная лепёшка — я обломок такой уже пробовал.

Выглядело всё это странно и не слишком аппетитно.

— А господин Раст говорил, мёртвым местную еду есть не положено, — сказал я в слабой надежде, что подадут что-то более привычное.

— Господин Раст сказал, что ты воин, — напомнил слуга. — Воинам можно есть пищу в любой земле. Их наша еда не убьёт, их боги — самые сильные.

Он достал из длинного сундука матрац, раскатал на циновке, покрыл дерюгой и сверху положил пёстрое тканое покрывало. Даже подушки не дал, зараза.

От мрачных косых взглядов слуги мне стало неуютно. Здесь вообще все слуги такие или этот конкретный что-то имеет против меня?

Да и постель не манила. Похоже, что воин должен быть аскетичным.

Слуга закончил стелить постель и мрачно уставился на меня исподлобья.

Я торопливо сказал:

— Можешь идти. Со стола потом уберёшь.

Он вышел, задёрнув занавеску, а я с тоской оглядел стол и приступил к обеду.

Залез рукой в миску, достал кусочек, попробовал…

Хрючево на вкус оказалось вполне съедобным. Похоже на кашу, вроде перловой, вот только я терпеть не могу перловку, особенно не солёную.

Пожевав каши, я рискнул попробовать камень с листа. Тюкнул его, как яйцо, и он заблагоухал совершенно сногсшибательно!

Оказалось, что под тонким слоем глины находилось запечённое мясо. Тоже несолёное, немного жестковатое, но неожиданно вкусное.

Съесть я смог меньше половины — и вновь почувствовал, что объелся.

Какая здесь невероятно сытная еда!

Вино я пить не рискнул, сделал несколько глотков воды. Вытер рот рукавом.

После еды стало клонить в сон, но я понимал, что спать нельзя. Умирать мне пока не хотелось, а назначенная битва сулила верную смерть.

Оставался побег. Тем более, что в моей комнате не имелось даже дверей, почему бы и не удрать?

Выглянул за занавеску — в коридоре никого.

Я уверенно направился к выходу. Если кто заметит, скажу что заблудился. Ну или ищу, где отлить.

Никто меня не остановил, и я беспрепятственно добрался до входной двери, закрытой на обычный засов.

Открыл, выскочил на улицу. Тоже никого! Прекрасно!

Дорогу я запомнил, тут и идти-то до городских ворот всего ничего. Другое дело, что там может стоять стража. Даже наверняка стоит…

Ладно, вовсе и не обязательно ломиться в ворота. Стена не так уж и высока. Осмотрюсь, может получится залезть на неё и спрыгнуть.

В этих оптимистичных размышлениях я прошёл по улице шагов десять, и вдруг ошейник начал сжимать горло. И с каждым шагом всё туже.

Я остановился, задыхаясь. Что же теперь делать? Вот же подлюка Раст, как заколдовал!

Прислонился к стене соседнего дома и замер, раздумывая. Вернуться? Вот же позорище! Сбежал, называется!

Город потихонечку просыпался, похоже, мы и в самом деле приехали ранним утром, когда земледельцы уже ушли на работу, а воины ещё спали. Кроме тех, кто в карауле, разумеется.

Из дома напротив вышла женщина. Ушла. Потом появились двое детей лет пяти — мальчик и девочка, и стали играть прямо у дороги короткими палочками.

Потом девочка заревела, а мальчик смеясь убежал в дом.

— Ну и чего ты ревёшь? — спросил я её.

Девочка уставилась на меня чёрными круглыми глазами. В руке её были зажаты палочки и верёвка.

— Колодец! — сказала она, размазывая слёзы. — Поломался!

Я поманил её, взял палочки, повертел в руках.

— Колодец, говоришь?

Палочки были одинаковой длины и толщины. Наверное, они были связаны в виде детской игрушки — колодца. Я быстро сложил из палочек маленький колодец, перехватывая “бревна” верёвкой.

— Такой? — спросил я.

Девочка улыбнулась, протянула за игрушкой грязную руку.

Я отдал.

— Это мне? — спросила она, разглядывая игрушку. И подняла на меня чёрные бусинки глаз. — Ты подарил мне колодец?

— Конечно тебе! — улыбнулся я.

Девочка с сомнением поглядела на коротковатые рукава моей рубашки.

— А разве ты воин?

— Я воин из другой, далёкой земли! — уже привычно соврал я. — Меня зовут Зергиус. А вот одежда на мне чужая, моя изорвалась. Вот доберусь до своих и надену красивую одежду.

— А ты на мне женишься?

Глаза-бусинки смотрели так строго, что я рассмеялся. Ну что за дети, а? Придумают же.

— Конечно, женюсь. Вот вырастешь, будет тебе лет… Э-э, восемнадцать.

Девочка просияла улыбкой, стянула с пальца колечко и сунула мне. Я попробовал показать, что оно не залезет на мой палец, но кольцо растянулось и село как влитое.

Я дёрнул его — никак. Кольцо просто приросло ко мне. Я улыбался девочке, а сам исподтишка всё пытался его стянуть. Тщетно!

Девочка, оценив бесполезность моих усилий, прижала к пузу колодец и убежала в дом.

Огляделся: не видела ли мамаша?

Ну вот что это было, а? Какая-то детская игра, вроде “любит-не любит, плюнет-поцелует”? Никогда не понимал женщин!