Недосягаемые (СИ) - Вашингтон Виктория "Washincton" - Страница 63

Не знаю, что нужно сказать в этот момент, но когда Алекс притягивает меня в свои объятия, слова находятся сами собой.

— Спасибо тебе, — пристраиваю свои руки у него на спине.

— Ты умница, — тихо говорит он, вглядываясь в мои глаза.

— Нет, — отрицательно качаю головой. — Извини, что втянула тебя во всё это.

— Мне было приятно помочь тебе, — он запускает ладонь в мои волосы. — Сделала какие-то выводы?

— Прошлое нужно отпускать. Совсем. Не ненавидеть, а отпускать, — поясняю, прикрывая глаза от приятных ощущений.

— Значит, не любишь его? — шёпотом спрашивает он.

Отрицательно качаю головой, прикусывая губу. В голове снова проносится куча спутанных мыслей, но почему-то казакины, что здесь и сейчас этот ответ неимоверно правильный. И я не ошибаюсь.

Через мгновение ощущаю его губы на своих. Поцелуй нежный, будто он боится спугнуть меня. Отвечаю, потому что сейчас я дико нуждаюсь в нем. Возможно, уже давно пора было начинать новую жизнь.

13

Иногда, мы совершенно теряем счёт времени. Такие важные и, на первый взгляд, невыносимо длительные этапы нашей жизни как детство, школа, институт, брак, рождение детей — сменяют друг друга один за другим с такой скоростью, что ты неуловимо ловишь себя на этой мысли только спустя время.

Иногда начинаешь корить себя за проступки, допущенные в прошлом, за слабости, за утраченные возможности и затаившиеся обиды. Только смысла в этом, к сожалению, нет. Занимаясь подобным самобичеванием — упускаешь моменты настоящего, что продолжают сменяться сумасшедшим водоворотом.

Правда в том, что другого времени, чтобы быть счастливым — не будет. Наверное, всегда, когда приходишь к этому выводу — ощущаешь, что уже упустил такой момент и отказываешь себе в роскоши изменить что-то. Но я пошла по другому пути. Безобразно правильному, на мой взгляд.

Я перестала терзать себя бесконечными ночными мыслями, которые только колошматили душу и воровали моральные силы. Начала радоваться мелочам и плыть по течению, стараясь наслаждаться каждым днём, моментом, событием, секундой.

С двойного свидания прошло около месяца, но складывалось такое непонятное ощущение, будто это было вчера и, одновременно, неописуемо давно. В прошлой жизни.

Мне до чёртиков надоело сидеть у Алекса на шее, отплачивая ему исключительно готовкой и уборкой. Так, как выгнать он меня не мог — Барсик, который уже стал именно моим котом, изгадил бы ему всю жизнь, — а моя совесть не оставляла в покое ни на минуту, пришлось искать компромисс.

Алекс упёрто отказывался отпускать меня на подработку, аргументируя тем, что с учёбой очень сложно подобрать подходящий график и вообще я выжила из ума и занимаюсь беспросветной ерундой.

— Я нашла крутую вакансию! — ворвалась в гостиную, забравшись на диван, совсем не обращая внимания на то, что Алекс залипает в ноутбук.

Он тяжело вздыхает и переводит на меня взгляд полный негодования.

— Молчи, — предостерегаю его, предупреждающе выставив указательный палец. — Требуются официанты в ресторан. Возможны дневные и ночные смены, — увлечённо зачитываю с экрана телефона.

Для себя понимаю, что работа мне нужна не только, как спасительная соломинка от зазрений совести, но и для того, чтобы как-то отвлечься. От чего, сама не осознаю.

— Ты не пойдёшь работать официанткой! Тем более в ночные смены, — раздражённо заявляет он.

Ему совершенно невыносимы мои каждодневные попытки найти подходящую вакансию. С одной стороны я прекрасно его понимаю, а с другой — его бескомпромиссность ужасно меня злит. Хочу запеть очередную песню, которая в любом случае закончилась бы привычной ссорой, но он меня опережает.

— Если так сильно хочешь работать, — спокойно начинает Алекс, откладывая ноутбук в сторону. — Будешь работать у меня в клубе, администратором, — это именно утверждение, завуалированное под вопрос.

— Скажи честно, — едва сдерживая смех, произношу я. — Тебе мало проблем или настолько надоел клуб, что решил избавиться от него таким неординарным способом?

— Тебя всему обучат, — он притягивает меня к себе. — У тебя будут исключительно вечерние смены, щадящий график.

— Я не согласна, — дело не в том, что я сомневаюсь в своих силах. Просто, понимаю, что подобное предложение слишком уж идеально и не хочу приносить Алексу ещё больше проблем.

— У тебя нет выбора, — признается он, сжимая покрепче моё плечо, беспроигрышно угадывая то, что я постараюсь вырваться с объятий. — Лера, я это делаю не только для тебя. Скорее, для нас.

Я вопросительно поднимаю на него свой растерянный взгляд, ожидая объяснений.

— Ну, серьёзно, — его голос звучит, как всегда, уверенно. — Ты постоянно на учёбе, а я в клубе. А последние две недели, когда всё-таки выпадает шанс побыть вдвоём — ты устраиваешь пытки своими ужасными вакансиями, которые заканчиваются очередной ссорой.

В его голосе нет злости или обиды, только грусть-тоска. Мне становится на мгновение совестно, ведь я и правда не задумывалась о том, как испортились наши отношения за время поиска работы. А что самое ужасное, это входит в привычку, вытесняя прошлую лёгкость и беззаботность.

— Я скучаю по тебе, — вслед за словами следует нежный поцелуй, который, получая отклик, углубляется.

— Можно попробовать, — сдаюсь, а щеки невольно алеют.

Как-никак, без уступков отношения ведут в никуда. Не получится — уйду.

Алекс уже месяц был моим. Звучит странно, но уже не вызывает прошлого отвержения. После нашего первого поцелуя мы не обсуждали ничего, не бросались громкими словами о любви до гроба и не собирались сломя голову бежать в ЗАГС. На следующее утро, когда я в очередной раз пыталась приготовить омлет, он подошёл сзади и, оставив лёгкий поцелуй на шее, начал сыпать привычными утренними шутками. В тот момент всё стало понятно, поэтому никакие объяснения не требовались.

Только сейчас, после этого разговора, я поняла, что за время всех ссор связанных с поиском работы, мы действительно сильно отдалились друг от друга. Постоянное напряжение резко заменило наши постоянные забавы и развлечения. Нужно срочно с этим что-то делать.

— Когда ты едешь домой? — отрываясь от моих губ, спрашивает Алекс.

— Через два дня, — с волнением произношу я.

— Жаль, что не смогу поехать с тобой, — заглядывая в глаза, признается он.

Поездка в родной город вынужденная и безотлагательная мера, которая вызывает у меня бурю эмоций в диапазоне от жуткого страха до беспросветной радости.

Одной из причин та, что я наконец-то решаюсь перешагнуть через себя ради своих близких. Как-никак, живое общение с родителями и сестрой не заменит никакой скайп. Мне до жути хочется их увидеть, обнять, почувствовать родной запах.

А ещё есть неотложное дело — крестины Василисы. Люся родила девочку раньше положенного срока, но, к огромному счастью, это никак не сказалось на их здоровье. Собственно, угрозами Люся добилась моего согласия на присутствие в этот прекрасный день. На самом деле, в любом случае приехала бы: только теперь я смогла смотреть в глаза ошибкам, которые совершила, отталкивая самых близких людей.

— Главное, что ты приедешь, — я одобрительно улыбаюсь, утыкаясь носом в его плечо.

У Алекса не получается выехать вместе со мной, как бы ему этого не хотелось: срочные проверки в клубе, которые без него провести не могут. Но, он обещает, что приедет через неделю после меня. Таким образом, мы проведём вместе оставшиеся три дня.

— Тогда завтра поедем на работу вместе, — довольным голосом заявляет он. — Тебя нужно познакомить с коллективом, а выходные дни как раз кстати.

Я утвердительно киваю, продолжая прятать свой взгляд, что выражает некое волнение.

Ночь кажется неспокойной из-за мыслей о предстоящем дне. Спать на диване мне больше не приходится — теперь я делю кровать с Алексом. Ну, и с Барсиком, конечно. Последний, перетащил свою игрушку в виде мышонка с дивана на кровать в первый же день, как я переселилась в эту комнату. Мало того, он ещё и упорно ложился между нами, тем самым, утруждая желание Алекса обнимать меня во сне. За ними было смешно наблюдать.