Куница Том 1 (СИ) - "N02far" - Страница 40

— Что две красавицы делают в компании какого-то сопляка? Девушки, предлагаю вам куда более приятных людей для общения. Разрешите представиться, княжич Елисей Кириллов, к вашим услугам.

И улыбается во все тридцать два своей два дня небритой физиономией. Я, признаться, в первую секунду даже слегка растерялся. Отвык от подобных неандертальцев, не осталось их там, откуда я пришёл. Кого не убило на войне, те разбежались по норам. Попутно уже формулировал вызов на дуэль, потому что кретин меня оскорбил, задним умом понимая — могу княжича и не потянуть пока. Ядвига со Славяной это тоже понимали, и если насчёт Ядвиги я не был уверен на все сто, то Славяна точно хотела пройти ритуал, а для этого ей нужен был я, целый и невредимый. Впрочем, обе девушки посмотрели на идиота так выразительно...

— Княжич, вы мешаете разговору. Я попрошу вас исчезнуть с моих глаз прямо сейчас!

Елисей скривился, но по тону Славяны понял, что за красивую девочку запросто могут вступиться очень серьёзные родственники. Да, у нас не самый престижный лицей, но Славяна-то девушка. Это парня и наследника сильного княжеского рода сюда бы вряд ли отправили, найдя более подходящую альма-матер. А вот какую-нибудь вторую или пятую дочь — вполне. Так что понял Елисей всё правильно, обидев Славяну, он гарантированно был бы поставлен в интересную позу с последующим доходчивым объяснением, почему некоторых людей обижать нельзя. Да только у этого неандертальца на лице было написано, что он крыса. Как крыса, он седалищным нервом чувствовал опасность, исходящую от Славяны. И как крыса же, не мог уйти, не обгадив кого-нибудь.

— Как пожелаете, сударыня. Я удалюсь, как только этот трус, за которого говорит девушка, назовёт своё имя.

Ой, дурак.

— Мартен. Барон Дмитрий Мартен.

И замолчал, не отвечая на оскорбления. Потому что сообразил, кто передо мной. Точнее, я не знаю ни его, ни его рода, но сам типаж подобных людей мне известен.

Елисей скривил морду, разочарованный моей пассивностью, хотел что-то добавить, но поймал уже два угрожающих взгляда. И я даже не уверен, кто из девушек может устроить ему большие неприятности. Воевода — это титул, равный цесаревичу, по сути, наместник императора на отдельных землях. Если Блейзвик просто скажет, что некий мелкий княжеский род вызвал его личное неудовольствие, любой дворцовый подхалим будет счастлив сделать какую-нибудь гадость Кирилловым. Возможно, даже фатальную.

А род у них, как пить дать, мелкий и молодой, это по Елисею сразу видно. Обычное дело, когда какого-нибудь отличившегося дворянина графского, а порой и баронского рода продвигают за заслуги перед отечеством, награждая княжескими регалиями. С одной оговоркой. Всем вокруг ясно — регалии-то дарованы, и надо ещё посмотреть, что из этого рода выйдет. Государь забрать княжеский титул не может, но это легко сделает его наследник, если потомки героя не оправдают ожиданий.

Потому и выходило, что настоящие княжеские семьи таких, как Кирилловы, за равных не считали, пока те не просуществуют хотя бы три — пять поколений. А вчерашние графья и бароны, поднявшиеся из грязи в князи, в прямом смысле, слишком быстро начинали борзеть и относиться ко всем, кто формально ниже их в титуловании, как к той самой грязи под ногами. Не сразу, дети героического родителя были, обычно, ещё адекватны. А вот внуки... Елисей наглядный пример, почти эталонный.

Понимание того, кто передо мной, и побудило отказаться от идеи с дуэлью. В приличном обществе ТАКИХ вызывать на дуэль не принято. Не будет дворянин вызывать на дуэль бездомного с помойки, позволившего себе оскорбительные высказывания. Елисея бесхитростно убьют, так или иначе. Нарвётся он когда-нибудь на человека, который не поленится потратить время и ресурсы. Я этим заниматься не собираюсь.

Когда идиот, наконец, нас покинул, мы втроём вздохнули с некоторым облегчением, хотя чувство, что случайно вступил в какую-то вонючую мерзость, и теперь этот запах тебя преследует, не покидало.

— Давайте... — я чуть поморщился. — Давайте сделаем вид, что ничего не произошло.

Девушки выразили полное искреннее согласие, и Славяна поспешила вернуться к прерванному разговору.

— Так, о чём я говорила? Да, артефакт. Отложим этот вопрос. Не торопись пока с подготовкой, когда придёт время, Ядвига... — Славяна вопросительно посмотрела на польку, и та кивнула. — Тебе сообщит.

На чём мы и разошлись. Именно разошлись, как я и думал, Ядвига не торопилась демонстрировать отношения на публике. В общем-то, этот и следующий день прошли спокойно. Я практически закончил анх, оставались, буквально, последние элементы. Адская работа подходила к концу, что поднимало мне настроение и дарило любовь ко всему миру.

Однако на очередное утро меня внезапно пригласили к директору, прямо у дверей автомобиля встретили ради этого. Что-то я зачастил к Дане.

В коридоре у кабинета торчали двое: мужчины, морды казённые, фигуры штангистов, костюмы одинаковые. Чья-то служба охраны. Меня они увидели, задержали взгляд достаточно, чтобы запомнить лицо и походку. Профессиональная привычка или специально? Становится всё интереснее.

Сопровождающий меня лицейский охранник, которых обычно неслышно и невидно, заходить дальше дверей не стал. Кабинет секретаря прошёл насквозь, постучал и сразу толкнул дверь. Вхожу. Картина маслом, недовольная Дана за своим столом, в гостевых креслах двое. Женщина в костюме, пиджак, юбка-карандаш, и мужчина в форме жандармского управления.

— Дмитрий, — увидев меня, директор стала ещё более недовольной. Но судя по её лицу, она разочарована только тем, что я не убежал в неизвестном направлении, а добросовестно пришёл в кабинет.

— Госпожа директор. Чем могу быть полезен?

Жандарм встал. Высокий, плечистый, только взгляд мне не нравится. Сразу ассоциации нехорошие, будто стоит передо мной какой-то хитрожопый прощелыга.

— Дмитрий. Меня зовут Всеволод Бабушкин, я коллежский асессор уголовного управления московской жандармерии.

Не помню, когда последний раз с жандармами пересекался. Коллежский асессор? Некислый чин у него. И что от меня нужно УгУпу?

— Здравствуйте, господин Бабушкин, — киваю, демонстрируя спокойствие и недоумение.

— Ответишь на несколько вопросов? — улыбнулся жандарм.

— Зависит от вопросов.

Без предъявления обвинения со мной можно только поговорить. То есть вежливо попросить ответить на вопросы. А вопросов я не боялся, не успел ещё сделать ничего, из-за чего стоило беспокоиться.

— Госпожа директор?

И чего Дана такая мрачная? Не съест же меня этот коллежский асессор. Женщина, глянув на меня и найдя только недоумение, откинулась на спинку кресла, показывая, что никуда уходить не собирается.

— Прошу вас, господин жандарм. Мой кабинет к вашим услугам.

Бабушкин безукоризненно вежливо улыбался, но, видимо, вызывал у Даны такие же чувства, что и у меня. Так-то я против жандармов ничего не имею, здесь дело в самом человеке.

— Думаю, госпожа директор, деликатная тема, которую мы с Дмитрием обсудим, не терпит зрителей и посторонних.

Я хмыкнул.

— Господин жандарм, таких тем нет. Что вы хотите узнать?

Мужчина оставался безукоризненно добродушен.

— Как пожелаешь. Скажи, Дмитрий, ты знаком с Ядвигой Крсманович?

— Да, — киваю.

— Насколько близко? — тут же уточнил жандарм.

— Мы одноклассники.

— А Славяна Кудрявцева?

Я, кажется, догадываюсь, с какой помойки дерьмом повеяло.

— Аналогично, — отвечаю, ожидая подставы, подготовленной крысёнышем.

— А княжич Елисей Кириллов вам знаком?

— Знаком — неправильное слово.

— Поясните, — попросил жандарм.

Вздохнул.

— Мы друг другу представлены, не более того.

— Представлены, и всё?

Киваю.

— Да.

— Вы общались?

Что он хочет услышать?

— Нет.

— По словам очевидцев, между вами два дня тому назад состоялся разговор, — начал подтверждать мои подозрения Бабушкин.