Синие московские метели (СИ) - Юшкин Вячеслав - Страница 1

Синие московские метели

Глава 1

Сознание приходило в мое тело рывками и слоями. Первое что я увидел, когда открыл глаза высокий белый потолок. Затем пришло обоняние в воздухе стоял сильный и застарелый запах лекарств. Затем я смог повернуть голову и увидел, что в большой комнате стоят несколько кроватей и на них лежат люди в бинтах и стоят стойки с капельницами. Я остался жив после взрыва гранаты и очнулся после операции. А всё что было в Африке просто выверт сознания. Слава Богу! Это были просто картинки, созданные мозгом. Как хорошо! Не было последнего боя не было негров жрущих белых людей.

Я заснул.

Утро. Разбудили меня прикосновения поправляющие повязки и боль от укола. Я открыл глаза хотел что-нибудь сказать. Сил хватило промычать. Сестра в белом халате ойкнула и рванула на выход. Через несколько минут появился мужчина лет сорока в белом халате и стетоскопом на шее и под белым халатом у него форменная армейская рубашка. По всей видимости врач подумал я. Врач подошел посмотрел на меня и произнес — Вы в рубашке родились. Три пулевых в грудь все проникающие и прийти в себя так быстро. Вы счастливчик.

Значит всё что я помню про Африку правда. Жаль, а как хорошо было думать — что ничего этого не было. Врач продолжил осмотр пощупал пульс посмотрел мне в глаза оттянув веки. Спросил — как кушать будем. Глюкозу и внутривенно. Или бульон. Я немедленно согласился на бульон и прекращение глюкозы и внутривенных вливаний. Звучало это очень неразборчиво. Врач потрепал меня по плечу — Вы пошли на поправку. Всё будет хорошо. Отметил что-то в карте и ушел.

Так что на обед был супчик типа бульон. Часть капельниц убрали. Я молча лежал и думал, что делать дальше. Выжили ли Старший, Снайпер и Сапер. Радиста я знал нет больше на этом свете он взорвал себя и окружающих мятежников там в Анголе. А что с остальными. Где они здесь в Союзе или остались в Анголе. Сказать, что я шел на поправку очень быстро. Нет меня перевели из этой палаты с аппаратами в обычную только через неделю. Более или менее оклемавшись, я смог разборчиво говорить и сразу попросил газеты. Принесли. Чего не принести газета «Правда» не дефицит. Взял газету, а держать в руках не могу. Попросил сестру прочитать.Сестра фыркнула, но прочитала передовицу и пару небольших заметок. Газета «Правда» была праздничная от седьмого ноября 1977 года. Все стало на свои места. Военный госпиталь, пулевые ранения. Со слов сестры мы в Москве в военном госпитале. Нас привезли военным бортом в Чкаловское привезли навалом скопом и везли почти сутки. Выжили не все. Раскидали нас кого в Москву кого в Подмосковье. В одном госпитале на всех мест не было. Я так и был без сознания и операции делали и потом. Уже собственно и не ждали что я очнусь.

Когда перевели в обычную палату пару раз пришел какой-то офицер. Опрашивал кто я такой и в каком подразделении служил. Как моя фамилия имя и отчество. Кто меня призвал и как я попал в Анголу. Второй раз он уже пришел с моим личным делом и вопросы были уже другие. Образование — юридическое. В Анголу направлен в качестве советника административной службы. Почему меня привезли с раненными из спецподразделения. Я просто сослался на данную мной ранее подписку о неразглашении сведений и места службы. Для него этого хватило. Срок моей военной службы был установлен в два года и этот срок прошел еще весной. В третий свой приход этот офицер принес мне выписку о моем увольнении и на вопрос о денежном довольствии получил стандартный ответ — я Вас туда не посылал. О деньгах разговаривайте с теми, кому Вы давали подписку. И на этом мои отношения должны были закончиться.

Но не закончились. В моем личном деле стояли какие-то отметки. И кадровик с каким — то гнусным злорадством сказал — у Вас юридическое образование, верно. Наверное, в адвокаты собираетесь. А вот нечего не получится. Либо в МВД, либо рабочим на завод. Никаких других вариантов не будет. И помолчав добавил — слишком много себе позволяли. У маршалов и в «райской» группе прав и возможностей больше, чем у тысячи таких как ты. Вспомнился мне тогда мой пьяный загул в «Метрополе» и та блондинка на столе передо мной с ногами у меня на погонах. И орущий маршал. Да за любовь всегда надо платить.

И хорошо, что мне не было известно. Что живой я только из за бюрократических нестыковок и маниакальной секретности как Особой экспедиции при ЦК КПСС так и в Комитете государственной безопасности при Совете Министров СССР. Группа ликвидаторов выехала В Анголу по приказу в тот же день как мы сообщили о своем выходе в Луали. Приказ нигде не фиксировался и официально никогда не отдавался. Был конец месяца, но выполнение социалистического производственного плана требовали и в этом подразделении. Его начальник полковник госбезопасности схитрил и доложил о исполнении до доклада старшего группы ликвидаторов о успешном проведении операции по ликвидации ненужных секретоносителей. Зубья государственной машины провернулись вхолостую. А дольше все одно за другим черные марксисты из Анголы съели группу ликвидации во время мятежа в Луанде. Затем в Анголе начались репрессии против мятежников фракционеров. А буквально на следующий день после гибели группы ликвидаторов умер от сердечного приступа начальник отдела ликвидаторов. Полковник не знал каждые пять лет эта должность планово обновлялась. Посредством применения спецпрепарата дающего клиническую картину инфаркта миокарда. А следующий начальник и не знал про нас и какую судьбу нам отвело ЦК. А бухгалтерия вообще третья инстанция и никому не сообщила, что я живой. Мне согласно приказу Кручины начислили двадцать окладов в качестве поощрения и согласно правилу имеющемуся в ЦК КПСС подобрали несколько вариантов квартир в кооперативных домах.

Из Управления делами приехало двое — мужчина и женщина оба средних лет, неприметные как бы стертыми лицами без примет и одетые в хорошо пошитые костюмы мужчина в официальный черный костюм — тройка, женщина — строгая юбка и блузка белая. Привезли пакет документов — ведомость на премию. Ведомость по Министерству Обороны. И ведомость на компенсацию по ранениям и очень порадовали — ранения компенсировались не по военным расценкам, а видимо по партийным. По военным мне причиталось что-то около 400 рублей. А вот по партийным — за каждое тяжелое ранение по десять окладов. На круг вышло — по военным за год службы со всеми накрутками — около десяти тысяч инвалютных рублей. А по партийным со всеми накрутками за такой же год с небольшим — семьдесят окладов и в каждом из окладов по 1800 инвалютных рублей. То есть 126 тысяч инвалютных рублей. А вообще к выдаче было около 140 тысяч инвалютных рублей. К этому прилагалось несколько вариантов жилищных кооперативов и талон на приобретение либо автомобиля «Волга» или автомобиля «Жигули» любой модели из резерва ЦК КПСС.

Сказать, что я просто был ошеломлен. Это все равно что промолчать. Я был просто счастлив за ЦК КПСС эти люди уже жили при коммунизме. Хотя Хрущев обещал коммунизм только в !980 году. Там же в ведомости я увидел еще три фамилии и тут же поинтересовался — а эти товарищи тоже в нашем госпитале.

-Нет — прозвучал ответ женщины кассира.

-Они в Подольске.

Значит тоже живы подумал я.

— А сумма у них больше, потому что у них больше ранений. — опять кассир уточнила.

Затем прибыл кадровик из МВД СССР и предложил на выбор несколько мест службы — Якутия, Дальний Восток, Туркмения и Армения. Издевался подлец.

Но я его сильно удивил — я не хочу уезжать из Москвы и надо искать вакансии здесь.

— у МВД нет жилой площади для сотрудников и оставить меня здесь в Москве они не могут. У меня нет жилплощади. А так бы, конечно, оставили. Офицер с боевым опытом им не помешал бы.

-У меня кооператив в Москве.

-Откуда. У вас кооператив в Москве. — Не поверил кадровик.

-Да вот говорю. У меня несколько вариантов. Может подскажите какой лучше.

Кадровик посмотрел варианты. На бланке управделами ЦК КПСС. Встал по стойке смирно. И сообщил.