Песнь крысолова - Фрейм Соня - Страница 18

«Нет. Это человек», – внезапно пронзает страшная догадка.

У него есть руки, ноги и даже какая-то одежда, но в лице застыло звериное выражение. Он стискивает мою ногу, и я беззвучно кричу. Почему-то боль ощущается слишком явственно, как будто я только из нее и состою.

Немигающе глядя на меня, оно начинает медленными рывками подтаскивать к себе. Ладони оставляют на полу влажный след.

По дороге я ухватываю полуразбитую бутылку, и, как только оказываюсь рядом с существом, втыкаю ее куда-то под грудь. Оно отскакивает, и его рот искривляется, обозначив острые клыки.

Больно. Тебе тоже больно.

Хватка слабеет, а я бегу прочь из этого немого фильма. Но почему-то знаю, что оно найдет меня. Куда бы я ни пошла.

Оно узнало мой запах.

* * *

Холодно. Как же ломит кости.

В глаза бьет свет, от которого я отвыкла, но сейчас он свидетельство того, что я жива. С трудом поднимаюсь на локтях и смотрю на внутренний двор. Снег? Давно я его не видела…

Позже понимаю, что это рваная в клочья бумага из опрокинутого бумажного контейнера, которую ветер гоняет по всему двору.

Вся одежда в пыли, на черном это заметнее всего. Я точно каталась всю ночь по земле. Осматриваю ладони в мелких ранах. Осколки застряли меж пальцами, и я проклинаю себя за то, что вообще решила ими пошевелить. Но куда больше меня пугает правая рука. Она залита кровью, и явно не моей – на ней нет увечий. Высохшие струи убегают под изодранный рукав блузки.

Что произошло? Почему я очнулась на заднем дворе?

Память подает прерывистые сигналы. Последним четким воспоминанием было лицо Вертекса сквозь зеленый дым и наше обещание.

«Увидимся на другой стороне».

Это утро после. Когда заканчивается вечеринка, спадают все маски, и ты понимаешь, что вокруг не неоновый свет, а грязь, блевотина и мусор.

Внезапно вижу, что из фургона ближайшего автомобиля с логотипом пива выглядывает чье-то испуганное лицо. Кажется, это божественный швед. Сейчас он похож на испуганного мальчишку с потекшим макияжем. Надеюсь, он хотя бы совершеннолетний.

Машу ему, и парень неловко вылезает наружу.

– В чем дело? – нервно спрашивает меня швед на английском. – Я не помню, что произошло!

– Я тоже… – растерянно отвечаю я.

Надо вернуться вниз. Даю ему знак следовать и направляюсь к грузовому лифту. Мы со шведом едем вниз, и уже сквозь решетку я вижу, что кто-то стоит на другой стороне.

– Вертекс!

Он крепко стискивает меня, выглядя потерянным и каким-то обескровленным.

– Ты не ранен?

– Нет… Лео?

Тот испуганно смотрит на него и мотает растрепанной головой.

– Почему мы оказались там? Неужели так напились? – недоверчиво спрашиваю я.

Вертекс почему-то молчит, словно язык проглотил. Не похоже на него.

– Что произошло? – резко вопрошаю я.

В памяти разряжаются запоздалые вспышки неона. На счет раз я вижу танцпол. На счет два – белое чудовище, двигающееся ко мне сквозь людей. На счет три – вокруг разруха, прожектор посылает сигналы ни для кого. На счет четыре оно уже надо мной, зарывается лицом в шею, а затем молчаливо изучает с плотоядностью хищника.

«Нет, это не сон», – с ужасом доходит до меня.

Я всегда различаю вымысел и реальность.

– Там… тебе лучше не ходить, – омертвело произносит Вертекс.

Отталкиваю его и иду вперед. Что бы там ни было, меня этим вряд ли напугаешь.

В главном зале погром. Столы опрокинуты, стулья поломаны. Вижу тела, с ходу насчитала человек пять. Под баром сидит знакомая фигура, уронив голову на колени. Поднимаю его за плечи: пухлик мертв. Шея сломана.

Подхожу к другому человеку на полу – один из дежурных мальчиков. У него окровавлено горло. Беру салфетку и промокаю кровь. Мне нужно видеть.

Это не выстрел. Не ножевая рана. Артерии разодраны. На уцелевшей части кожи вижу отпечатки, похожие на следы зубов. Человеческих.

Углубления на уровне третьих зубов слишком глубокие.

Клыки.

– Ты что, не трогай! – всполошенно кричит Вертекс, подбегая ко мне. – Это улика для полиции.

– Мельхиор уберет их всех раньше, чем кто-либо приедет сюда, – машинально отвечаю я. – Он должен быть в курсе. Нужно найти видеозаписи с камер у дежурных. Только они знают, что произошло.

У шведа, пришедшего следом, начинается истерика. Он что-то говорит нам в гневе, но мы ни черта не понимаем. Только растерянно таращимся друг на друга и почему-то медлим.

– Что ты нам подмешал? Что за наркотики?! – наконец-то переходит он на английский.

– Это не наркотики! Только если ты сам не закинулся… – возмущается Вертекс. – Я сделал нам коктейль на основе абсента, долил еще сверху джина…

– Я хочу уйти, покажите мне выход! Это все ночной кошмар какой-то… – почти плачет швед.

Вертекс бросает на меня напряженный взгляд.

– Я выведу его.

– Буду у дежурных. Мне нужна видеозапись.

Киваем друг другу и расходимся.

Быстро поднимаюсь ко входу. На посту пусто, и это неслыханное дело в «Туннеле». Сажусь на место секьюрити и ищу запись этой ночи в системе наблюдения. Требуется почти полчаса, чтобы понять, где они сохраняются. Левая рука кровоточит, и лучше ею вообще не двигать. Вытащить бы осколки, но рядом нет аптечки. Только почему-то бутылка водки. Выливаю ее на ладонь и стараюсь не взвыть в голос.

Запись найдена. Вывожу ее на отдельный экран и перематываю ближе к полуночи, когда мы начали переход на другую сторону. Бар едва можно увидеть, я выбрала запись с какой-то угловой камеры у танцпола. Видимость паршивая, но можно различить людей, диджея и черный вход, ведущий в даркрумы. Вот оттуда оно и выходит. Фигура с белым лицом выделяется даже в мелькании лучей. Делаю увеличение.

Это мужчина, рост под два метра. Комплекция невероятно массивная, но для своего сложения он двигается неожиданно легко и грациозно. Плавно лавирует меж людьми. Наши мутные фигуры отходят от бара и двигаются к танцполу. Я отделяюсь и иду в сторону туалетов. Внезапно белый меняет траекторию и следует за мной. Дальше я могу только гадать, что происходит.

Проходит десять минут.

Внезапно из туалета выбегают несколько людей. Творится столпотворение. Затем врассыпную несутся все. Я замечаю себя выходящей в уже полупустой зал. Походка – шаткая, я явно не в себе. Оно почти сразу выходит следом.

Подтягивается кто-то из секьюрити и пытается остановить существо.

Дальше творится что-то ненормальное.

Белый бросается на него и валит на пол. Я не могу понять, что он с ним делает на полу. Остаток людей разбегается кто куда. Моя фигура у бара почти неразличима. Существо встает с тела, и оно больше не двигается. Он отшвыривает от себя еще кого-то. Я никогда не видела такой чудовищной физической силы.

Бросается на другого охранника.

Насчитываю четыре атаки.

Последним был пухлик, явно пьяный и неспособный к сопротивлению. Он пытается встать и даже чем-то машет перед носом этой твари. Белый просто отрывает его от пола и почему-то… обнюхивает. Затем убивает быстрым движением огромных ладоней.

Остаюсь только я у стены.

Уже не смотрю на экран, потому что вспомнила все, что было утоплено в абсенте. Его странное изучение меня, почти трепетное и любопытное… Я попыталась убежать. Поднимаю глаза на видеозапись, когда уже раню белого и умудряюсь унести ноги.

Он сгибается пополам и неожиданно спешно уходит через главный вход.

Картина сошлась в целое.

Что бы этой твари ни было нужно, но шла она по моему следу. Его траектория говорила об этом. Другие люди просто попались под руку.

На лестнице слышатся шаги, и из бункера с нервным лицом выбегает Вертекс. Под мышкой у него аптечка. Удивительное чутье на нужды других людей.

– Спровадил Лео. Сказал, что мы разберемся. По-моему, он побежал в полицию. А может, все-таки домой. Никогда у меня не было более поганого свидания, – нервно усмехается он. – Дай лапу, посмотрю.