Terra Insapiens. Дороги (СИ) - Григорьев Юрий Гаврилович - Страница 37

— Нужно, нужно! — обрадовался человек. — Принеси мне деньги, я на них мяса куплю и с тобой поделюсь.

— Хорошо, — согласился крокодил, — только давай не сегодня. Разморило меня после еды, лень на дно нырять. Давай завтра приходи в это же время. Я тебе мешочек с монетами в зубах принесу.

Обрадовался человек, домой побежал.

Цапля по берегу ходит и удивлённо на крокодила поглядывает.

— С чего это ты такой добренький стал?

— Я не добрый, я умный, — ответил крокодил. — Сегодня я сыт, а на завтра я себе обед приготовил.

Сказал и задремал на берегу, греясь на солнышке.

Шут закончил рассказ и снова обвёл всех весёлым взглядом. Артур засмеялся, а Андрон недоверчиво спросил:

— Какой же он умный? Деньги он отдаст, а человек унесёт их и оставит крокодила с носом.

— Вот видать простака сразу! — воскликнул Шут. — Человек-то и есть его завтрашний обед.

Через полчаса вернулся Адам.

— Что там — на кухне? — поинтересовался Паскаль. — Скоро будут макароны по-флотски?

— О, да! Вас ждёт сюрприз… — загадочно улыбаясь, сообщил Адам. — Напрасно мы доверили кухню закоренелому холостяку.

— А что такое? — забеспокоился Паскаль. — Я думал холостяки — хорошие повара. Ведь они сами себе готовят.

— Всё так, но, как говорится, есть нюансы… Знаете, что использует закоренелый холостяк как кухонную тряпочку? Ну, тряпочку, чтобы протереть посуду или взять горячую сковородку?

— И что? — непонимающе уставился на Адама Паскаль.

— Дырявый носок… — невозмутимо сказал Адам и пояснил. — Носок прохудился, а выбросить жалко — чем не кухонная тряпочка?

— Вы серьёзно? — не поверил Артур. — У меня уже пропал аппетит.

— Так я тебе его верну, — пообещал Адам. — У Ньютона своеобразное понимание — что такое макароны по-флотски.

— А что тут понимать? — удивился Артур. — Сварил макароны, бухнул туда тушёнку и размешал.

— Из тебя повар тоже не получится, — ткнул в сторону Артура пальцем Адам. — Но у Ньютона рецепт покруче… Он сварил макароны и сварил рыбу. А потом всё перемешал… У меня глаза на лоб полезли, когда я «это» увидел. — Адам подчеркнул слово «это». — Я сказал Ньютону, что вообще-то макароны по-флотски делают с мясом. Он неподдельно удивился и возразил: «Какое же мясо на корабле? На корабле может быть только рыба».

— Никогда не ел макароны с рыбой, — задумчиво произнёс Сократ. — Надо попробовать — вдруг понравится?

— Через пять минут у вас будет такая возможность, — заверил Адам. — Готовьте столы, а мы с Артуром поможем Ньютону принести кастрюлю и тарелки.

— Ну как вам мои макароны по-флотски? — спросил Ньютон, когда все поели.

— Весьма оригинально, — ответил за всех Адам. — Но в следующий раз сварите, пожалуйста, что-нибудь другое.

— У меня много оригинальных рецептов, — гордо сказал Ньютон. — Я бы сварил свой фирменный суп — овощной «бурден». Но в этой дикой стране никто не знает — что такое картофель?

— Овощной «бурден»?

— Да. Это моё изобретение, — также гордо сказал Ньютон. — Основные составляющие — мясо, картофель, лук и зелёный перец. Всё остальное — любые овощи, какие завалялись в холодильнике — морковь, капуста, баклажаны — что угодно.

— Представляю, — слегка кивнув, сказал Адам. — Должно быть, это блюдо соответствует своему названию.

— Я уже соскучился по картошке, — сказал Паскаль. — Раньше нам её привозили на корабле вместе с другими продуктами, а теперь нужно плыть за ней аж в Америку.

— А я соскучился по колбасе, — вздохнул Писатель. — Мне вчера приснилась копчёная колбаска… Я на ярмарке хотел купить колбасы, подошёл, понюхал — нет, совсем не то, у неё даже запах неприятный.

— Я одно время был вегетарианцем, — оживился Писатель. — Ну, знаете, — это было модно в интеллектуальной среде. Но потом один умный человек объяснил мне — в чём я ошибаюсь. Вегетарианцы-то, оказывается, не друзья, а враги животных! Если люди не будут есть мясо, никто не будет выращивать коров, и они быстро попадут в Красную Книгу. То есть, покупая колбасу, ты помогаешь коровам.

Разглядывая горящий светильник на потолке, Шут указал на него пальцем и посмотрел на Артура.

— Горючий воздух?

— Нет, это электричество, — рассмеялся Артур.

— А это что такое?

— Ну… Это такая домашняя, приручённая человеком молния. Только двигается она не по воздуху, а по медным проводам.

— По медным — чего?

— По медным… верёвкам, — подобрал слово Артур.

— А по воздуху не проще?

— По воздуху только Зевс-громовержец может, — пошутил Артур.

Ещё Шуту очень понравились спички. Он зажигал их одну за другой, наблюдая, как они горят. Когда Артур показал ему, что их можно зажечь, чиркнув о камень или о мрамор, он перепробовал всё, что возможно, всё, что было под рукой, с детской радостью восторгаясь после каждой удачной попытки.

— Отберите у него спички, — сердился Адам, — пока он их все не истратил. Ещё Замок подожжёт. Как ребёнок, право слово!

Шут оказался знаком с поэзией Овидия и Вергилия. На этой почве они с Поэтом сблизились и почти подружились. Как-то раз Артур был свидетелем их разговора. Обсуждали Маркуса, и Шут поддержал его убеждение об отсутствии истин.

— Ничего сумасшедшего в этом не вижу, — говорил Шут. — Это старинное убеждение скептиков. Пиррон полагал вещи непознаваемыми и предпочитал воздерживаться от суждений о них… А я так рассуждаю. Вот послушай! Существует истина и существует правда. Если это разные понятия, то они не совпадают. Значит, истина — это не правда?

— Ты занимаешься софистикой, — укорял его Поэт. — «Правда» — это понятие житейское, а «Истина» — понятие философское.

— Вовсе нет. И я тебе докажу. Существуют прописные истины — при чём тут философия? Возьмём любую прописную истину, например — лошади едят овёс. Прекрасно. Разве можно сомневаться в такой неоспоримой истине? Можно. Я привожу тебе лошадь, ты подносишь ей овёс — она не ест. Она просто сыта — но истина опровергнута. Делать нечего — ты сочиняешь другую истину: лошади едят овёс, когда они голодны. Превосходно. Ждём, когда лошадь проголодается, затем я вывожу её на зелёное поле, ты подносишь ей овёс — она отворачивается и ест клевер. Снова истина опровергнута. Ты, конечно, возмущаешься, но потом сочиняешь новую истину: лошади едят овёс, когда они голодны и нет ничего лучшего… Если хочешь, я могу продолжить, но, надеюсь, ты уже понял: всякое абсолютное утверждение — ложно. В каждой «истине» на порцию правды приходится порция лжи. Впрочем, меня удивляет, что ты этого не знаешь. Ведь это ты мне читал стихи: «мысль изречённая есть ложь».

— Что ты хочешь мне доказать — что истин не существует?

— Как-то с возрастом я стал относиться к ним с подозрением. Вот я был уверен, что Солнце вращается вокруг Земли, а Ньютон мне буквально на пальцах объяснил, что это не так. А ведь я это считал очевидной истиной. Теперь я уже ко всем «истинам» подхожу настороженно — в чём тут подвох?

— Не будем спорить о научных истинах, об этом действительно лучше говорить с Ньютоном, но существуют моральные истины, существует истина чувств. Когда я чувствую сострадание, я знаю, что это истина человеческого единства, человеческого родства.

— Извини, это для меня слишком возвышенно. Я знаю немало неприятных людей, с которыми я не хотел бы иметь никакого родства. Так что ты меня не убедил.

Артур, слушавший их беседу за соседним столом, подошёл к ним и спросил Шута.

— Не хотите съездить в Кардерлин на ярмарку?

— Я недавно был там, опять поругался с Петром. Вон Поэту предложи прокатиться.

Артур повернулся к Поэту.

— Хотите составить мне компанию?

— На ярмарку? — нахмурился Поэт. — Там наверно много народу?

— Много! — согласился Артур. — Со всех окрестностей люди съезжаются.

Поэт покачал головой.

— Это я не люблю. Я боюсь всякой толпы, пусть даже собравшейся с самыми благими намерениями… Печально не когда люди разные, а когда они похожие. Толпа всех делает одинаковыми. Это закон толпы… Вот знаете, есть такие бардовские съезды. Я видел по телевизору. Сидит тысяча человек, поют песни. Я вижу одухотворённые лица, я чувствую острую зависть, желание слиться с этой толпой единомышленников, растворённых в музыке и стихах. Но знаю, что этому не бывать. Мне там будет просто плохо, как плохо мне в любой толпе. И мне уже будет не до песен и стихов, я буду задыхаться. Я буду мечтать — скорее, скорее сбежать отсюда, от этой толпы замечательных людей… Так рыбы не понимают — как это люди дышат без воды? Так я не понимаю — как это люди дышат в толпе? Я задыхаюсь… Пусть люди будут разные, но пусть пореже собираются в толпу — по любым, даже самым замечательным поводам.