Каждому по делам его (СИ) - Злотников Роман Валерьевич - Страница 53

Мои дела так же шли вполне нормально. Со стороны даже как бы и не отлично! Пакет американских акций потихоньку рос в цене, временами колеблясь вместе с рынком, но до пиковых значений, времён «количественного смягчения» ещё было далеко. А ещё у меня появилась головная боль насчёт того, куда потратить лишние семьдесят миллиардов долларов, которые я заработал на скачке стоимости «биткойна»… Единственное – я почти перестал писать. Настроение не то было. В прошлой жизни я писал, уехав куда подальше – за четыре границы, слив деньги на телефоне, чтобы никто не мог дозвониться… ходил, гулял вдоль моря, думал и писал, писал, писал… Это у меня называлось «рабочий такт». Здесь же у меня никак не получалось так «выключиться» – слишком много было иных забот, от которых никак не удавалось совсем отключиться хотя бы на пару дней. Плюс, из-за скачка «биткойна» я вернулся на первые строчки новостей. На этот раз как самый богатый человек мира. Хотя, если честно, к настоящему моменту это было уже не факт что так. То есть на декабрь прошлого года я действительно на какое-то время стал самым богатым человеком мира, буквально на повороте обойдя Билла Гейтса и превысив его рекорд 1999 года. Потому что, по оценкам «Forbes», моё состояние достигло цифры в сто семнадцать миллиардов долларов. Впрочем, эта информация была не совсем точной. Был момент, когда я «стоил» почти сто пятьдесят. Ну, если учитывать все мои активы, о многих из которых, как я надеялся, очень мало кому было известно. Теми же пакетами акций «Google», «Apple», «Amazon» и «Tesla» я владел через офшоры, да и часть финансовых активов так же была размещена на тайных счетах в нескольких неприметных банках. Ну, насколько это было в принципе возможно в современных условиях, когда даже Швейцария с со своей многовековой традицией банковской тайны сдалась под напором американцев. Но кое-какие варианты были. Например, с андоррскими номерными счетами. В отличие от Швейцарии Андорра их сохранила. Только новые открывать было нельзя. Зато прикупить парочку открытых уже давно оказалось вполне возможно. Плюс исламский банкинг. Так что, как минимум, часть средств я надеялся сохранить даже в случае, если мои деньги захотят заблокировать или вообще конфисковать. Чего от американцев можно было ждать в любой момент. Мы ведь для них – «консервы»[12]… Но к настоящему моменту «биткойн» сильно упал. С восемнадцати с половиной тысяч долларов до менее четырёх. Поэтому сейчас мы его покупали и уже израсходовали на это дело почти тридцать миллиардов долларов. Причём, несмотря на это, он всё ещё продолжал падать. Очень лениво и неторопливо, но тенденция пока была таковой… Так что совершенно не факт, что я всё ещё являюсь самым богатым человеком мира. Есть, есть на этот титул и другие как бы даже не более достойные претенденты – Билл Гейтс, Уоррен Баффет, Джеф Безос, Амансио Ортега, Карлос Слим… Но, пока, внимание всё-таки было больше приковано к моим успехам. Как мне кажется, в основном из-за того, что все упомянутые уже давно «блистают» на первых строчках мировых рейтингов самых богатых людей мира, регулярно меняя друг друга на первых трёх-пяти позициях, и потому уже привычны. Я же… ну тоже не совсем с улицы вошёл, но, в отличие от них, последние несколько лет не зарабатывал, а тратил, скатившись куда-то далеко вниз рейтинга, в третий-четвёртый десяток, то есть в те строчки, которые интересны только специалистам. А тут, вдруг – раз! И самый богатый человек планеты… Но было несколько «звоночков», которые меня насторожили.

Во-первых, меня как-то перестали приглашать на всякие официальные и благотворительные мероприятия. В США и не только… Например, Президент Эдвартс после своего переизбрания на второй срок почему-то не захотел меня видеть на своей инаугурации. И вообще более нигде. Не то чтобы я туда рвался, но это был первый звоночек. Я тогда этого не понял, но чуть позже выяснилось, что это был именно он. Потому что меня перестали приглашать вообще всюду. Даже на «Оскара», «Глобус», «Гремми» и так далее. Да что там они – даже на благотворительные обеды «Giving Pledge» перестали зазывать. Хотя до этого каждый год аккуратно присылали приглашения. Только калифорнийские «Ангелы ада» продолжали зазывать меня на свои тусовки. Ну и кое-кто из близких приятелей по Голливуду – звать на свои личные праздники. Но именно кое-кто, далеко не все… Впрочем, о том, что за этим может стоять мне сообщил Бернар Арно. Мы с ним не были особенно близки, но несколько точек соприкосновения имели – мой патент на чемоданы на колёсиках и с выдвижной ручкой, которым я владел вместе с частью его империи – «Louis Vuitton», а так же то, что мы оба были мультимиллиардерами, и то, что его сын женился на русской – модели Наталье Водяновой, плюс его давнее знакомство с мамой Изабель и её очередным супругом, с которыми мы с Алёнкой по прежнему были в отличных отношениях… Так что относились мы друг к другу вполне дружелюбно. Вот он меня и просветил. На одном из показов мод, на который я сопровождал Алёнку с Эллен. Вернее, на пати после дефиле.

– Понимаешь, Роман, вся эта благотворительность вещь, конечно, хорошая, но для того, чтобы стать своим, ты не туда инвестируешь.

– В смысле? – не понял я. – Куда не туда?

– Ну вот скажи куда ты деньги свои тратишь?

– На историко-культурно-рекреационные проекты, в основном. Причём, на такие, до которых у государства руки дойдут лет через двадцать-тридцать… Но не только. У меня и медицинский фонд есть, и педагогический запускаем, и другие. Вон твоей невестке в её фонд регулярно отстёгиваю…

– Во-от – в том то и дело. Ты свои деньги тратишь внутри своей страны! То есть, как я и говорю – не там.

– В смысле не там? А где я их должен тратить, чтобы было там? Насколько я знаю, тот же Билл Гейтс активно спонсирует «Международный всемирн…»

Бернар рассмеялся.

– Какой же ты ещё наивный… Ты никогда не задумывался фирмам каких стран идут деньги на самом деле? Каким именно клиникам и исследовательским центрам выделяются основные средства «Всемирного фонда дикой природы», «Международного всемирного фонда исследования рака», «Фонда океанов»? На исследования, там, на мониторинговые программы, на разработки. Где они расположены? Какие у них основные задачи? Кем финансируются? Кому принадлежат? Где расположены штаб-квартиры всех этих экологических организаций, того же «Greenpeace», и какие их отделения самые многочисленные, а какие – самые финансируемые?

– Ну-у-у… я как-то не изучал.

– Во-от, а я о чём? – Бернар отхлебнул из бокала в котором плескалось вино с принадлежащих ему виноградников «Chateau d’Yquem» и усмехнулся. – Никто этого не изучает. Просто отстёгивают денежки, вроде как на благое дело – и всё. А через кого и кому они идут и чьи задачи в первую очередь решаются – никому не интересно. А я вот поинтересовался. Но молчу. И ты молчи… – он прижал палец к губам и покачал головой. После чего кивнул и, развернувшись, отошёл.

Во-вторых, этот мой «взлёт популярности» происходил как-то странно. Обо мне публиковали тучу материалов, обсасывали мою биографию, но сам я здесь и сейчас оказался не очень-то интересен. Практически никто из топовых СМИ не рвался брать у меня интервью, а из топовых ведущих меня на своё шоу пригласила только Опра Уинфри. И я поехал. Поскольку решил максимально воспользоваться предоставляемыми площадками для рекламы как своих старых проектов, так и новых инициатив, с помощью которых мы планировали ещё сильнее изменить страну… Но в её студии меня ожидала натуральная засада. Потому что, как выяснилось, собравшихся в студии не очень-то интересовал тот повод, из-за которого меня, вроде как, пригласили. Ибо первым, о чём меня спросили, был вопрос о-о-о… «новой нормальности». Да-да, теперь так именовались «нетрадиционные сексуальные отношения». Они больше не были «нетрадиционными», а являлись той самой «новой нормальностью».

Причём, как сразу стало понятно, моё отношение к этим вопросам было Опре и тем, кто всё это затеял, отлично известно. Впрочем, это было объяснимо – я их, в принципе, никогда особенно не скрывал. Просто, помятуя о крайней политизированности этой темы в США, старался их как можно меньше касаться публично. Причём всегда разделял самого человека и крикливое сообщество ЛГБТ-уродов, оценивая тех, с кем общался, отнюдь не с гендерной, а с обычной человеческой точки зрения. Человек профессионал, дружелюбен, талантлив и не выпячивает эту сторону своей жизни – значит его дело кому он там жопу подставляет. У всех свои тараканы, плюс в постельные дела я не лезу. Что там происходит в постели – дело исключительно тех двоих, кто там находится. Я и сам в наши с Алёнкой вполне себе традиционные отношения хрен кого пущу… Но раз они хотят скандала – они его получат!