Легенда оживает - Джонс Джилл - Страница 7

— Жаль, что вы не смогли приехать тогда в Шотландию.

Он заметил, как по ее лицу пробежала тень печали.

— Да, я сожалею о том, что не смогла выбраться раньше. И вот теперь его уже нет. Он оставил мне наследство, — сказала Мередит, чтобы объяснить наконец, почему она приехала. — Надел земли, небольшой домик и кое-какие памятные вещи клана Макреев. Дядя знал, как я дорожу своим шотландским происхождением.

Дорожит настолько, чтобы согласиться с требованием Стюарта? Прежние подозрения вновь вспыхнули в душе Йена. Возможно, она действительно приехала в Корридан, чтобы вступить в права наследования, но была ли это единственная причина визита? Стоит поговорить с ней еще какое-то время — вдруг ему удастся что-нибудь у нее выведать?

— Не хотите ли прогуляться со мной по пляжу? — предложил Йен.

— Конечно. Почему бы и нет? — Она пожала плечами..

— Судя по тому, как вы говорите о Макреях и Синклерах, вам известно о нашей вражде. Может, вы не хотите, чтобы вас увидели со мной?

— Вражда между кланами — дело прошлое, во всяком случае, должно быть прошлым. — Теперь Мередит шагала рядом с ним. — Я хочу сказать, что сейчас 1998 год.

— Расскажите это нашим сородичам. — Ему понравилось, как здраво она рассуждает, и он рассмеялся. Если бы их кланы разделяли ее мнение!

Ему страшно захотелось взять ее за руку. С ней было интересно, и не только из-за ее внешности: она определенно умна, и он подозревал, что у нее на все имелась своя точка зрения.

Тем более обидно, если эта очаровательная девушка замышляет действие, в результате которого вражда между Макреями и Синклерами может вспыхнуть с новой силой. Тогда он будет противостоять ей до последней капли крови. Шагая рядом с ней, радуясь ее обществу, Йен молил Бога, чтобы дело не дошло до кровопролития.

Глава 6

Поздно вечером Мередит лежала в старинной ванне на ножках в виде когтистых звериных лап, жалея о том, что не привезла с собой соль для ванн, которая помогла бы ей расслабиться. Она не привыкла к таким длительным прогулкам, но они с Йеном были так заняты разговором, что незаметно отмахали несколько миль.

Ополаскивая лицо холодной водой, Мередит задумалась о Йене. Он вел себя так, словно не меньше, чем она, знал и любил историю Шотландии и был озабочен судьбой своего собственного наследства. Хотя она безуспешно пыталась выведать у него какой-нибудь секретный план, он рассказал ей о нескольких стычках между кланами, прежде чем вожди пришли к соглашению о том, что последующие конфликты будут ограничены игровым полем. Так же, как и она, он сожалел о бессмысленной вражде кланов и выразил надежду, что следующие поколения Макреев продолжат политику примирения. Нет, Синклер совсем не похож на человека, который собирается согнать жителей Корридана с их земли, подумала Мередит. Но возможно, что он блефует, прикрывает внешней доброжелательностью свои истинные намерения? Интересно только, каковы эти намерения?

Купание не помогало, и она, обернувшись банным полотенцем, вышла из воды, а затем облачилась в длинную шерстяную юбку и свитер. Юбка из красной с синим шотландки под названием «Гордость Шотландии» стала ее любимой одеждой — ей нравилось, как она обволакивает ноги, словно теплое одеяло.

В животе у нее заурчало, и Мередит поняла, что страшно голодна. Достав из крошечного холодильника купленную еще днем баранью ножку, она натерла ее солью, чесноком и розмарином. Конечно, кусок был слишком велик для одного человека, но из того, что останется, можно наделать сандвичей.

Поставив жаркое в духовку, она налила в стакан вина и только после этого разрешила себе снова подумать о Йене Синклере. Как ей узнать правду про этого человека? Ясное дело, что не от собственных сородичей — они настолько предубеждены против Синклеров, что ни один из них, даже Роберт Макрей, не будет объективен.

Кое-что ей удалось уточнить во время их прогулки. Ему тридцать два года, он никогда не был женат. Классический пример трудоголика. Кроме замка Даниган, Йен получил в наследство семейный бизнес — винокурню, которую сумел превратить из небольшого предприятия в крупную фирму по производству высококачественного шотландского виски. В процессе расширения производства он скупил несколько мелких винокурен, находившихся на грани банкротства.

Во время разговора о своем бизнесе Синклер вскользь намекнул на то, что склонен участвовать в плане Энгуса Стюарта. Он сказал, что восстановление замка съедает все доходы от винокуренного завода и ему придется искать другие источники финансирования.

Путем превращения Корридана в приманку для туристов?

Рассказывая про замок, он вел себя довольно странно, расспрашивая о его истории, будто она должна была знать ее. Сначала это раздражало Мередит — зачем ему нужно проверять, что ей известно о замке, — но когда она призналась в своих весьма малых познаниях в этом вопросе, он отступил.

— Я даже не подозревала о вражде между нашими кланами, пока не приехала сюда.

После этого заявления Синклер замолчал и погрузился в свои мысли. Все-таки он интересный человек, подумала Мередит, и очень сексуален; особенно привлекательны темно-синие глаза, непослушные темные волосы, падающие на высокий лоб. Эти мысли заставили ее сердце сделать небольшой кульбит. Его предками, очевидно, были темноволосые кельты, тогда как ее предки относились к светловолосым викингам. Неужели вражда между их семьями уходит в столь далекое прошлое?

Маленький домик начал наполняться запахами чеснока и розмарина. Мередит отправилась на кухню, чтобы почистить несколько картофелин, но ее остановил стук в дверь. Наверное, это Роберт Макрей проверяет, все ли у нее в порядке; он и его жена Энни так добры к ней! Они не только проделали долгий путь до Абердина, чтобы встретить ее в аэропорту, но и отнеслись к ней так, будто она их самая близкая родственница. За то короткое время, что Мередит была с ними знакома, она искренне их полюбила.

Однако когда девушка открыла дверь, она убедилась, что это был вовсе не Роберт Макрей.

— Надеюсь, я не злоупотребляю вашим гостеприимством? Я бы позвонил, но, к сожалению, в деревне явно не хватает телефонов. — Йен Синклер протянул ей большой букет цветущего дикого вереска. — Я сорвал его позади замка.

Она боялась, что он услышит, как громко стучит ее сердце. Стоявший в дверях человек походил одновременно на принца и на соседского мальчишку. На нем были белая рубашка с галстуком и твидовый пиджак, вместо брюк клетчатый килт и белые шерстяные гольфы, обтягивавшие мускулистые икры. Его волосы шевелил легкий вечерний ветерок, а в глазах мелькали озорные искорки.

— Надеюсь, вы согласитесь поехать со мной в Крэгмонт пообедать?

— Входите, пожалуйста, — пригласила Мередит, помедлив. Она все еще не могла прийти в себя. — Я уже поставила в духовку баранью ножку… Не хотите ли пообедать у меня, вместо того чтобы куда-то ехать?

Он переступил порог, сразу заполнив собою пространство ее маленького домика.

— Вы уверены? Пахнет замечательно, и мне не так часто приходится есть домашнюю еду. В Крэгмонт мы можем съездить в другой раз.

— Буду рада вашему обществу, — слабым голосом ответила Мередит, сраженная его красотой и очарованием его истинно шотландского акцента. Она взяла у него вереск и поставила в оловянный кувшин на каминной полке — единственный сосуд, который мог вместить такое обилие цветов. Обернувшись, она спросила, явно его поддразнивая: — Вы же не думаете, что я могу отравить Синклера?

— Хотелось бы этого избежать, — усмехнулся он.

«Вот и — уйди, чтобы я могла спуститься с небес на землю», подумала она, но вслух сказала:

— Я еще не привыкла к вашим холодным летним вечерам. Можно попросить вас пока заняться камином?

«До чего же Мередит Уэнтворт сегодня красива», — думал Йен, сомневаясь в разумности своего визита. Что-то неудержимо влекло его к ней. Казалось, его тело существовало отдельно от головы и привело его сюда вопреки доводам разума. Но, увидев ее в шотландской юбке и мохеровом свитере, он уже ни о чем не жалел.