Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Джонс Джеймс - Отныне и вовек Отныне и вовек

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Отныне и вовек - Джонс Джеймс - Страница 39


39
Изменить размер шрифта:

Усмехнувшись, Пруит неохотно вытащил почти пустую пачку.

– Сначала мои деньги прикарманивает, а теперь ему еще и сигарету подавай. Я эту пачку в долг купил.

– Купишь еще. У тебя же сейчас есть деньги, жмот.

– Сам себе покупай. Каждому дай по сигарете – да я лучше в карты играть не буду. Так и быть, по одной на двоих, – ухмыльнулся он. – Но больше ни на что не рассчитывайте.

Он вынул из тощей пачки две сигареты, одну дал Маджио и Зусману, вторую – Энди и Сэлу, потом достал еще одну, для себя, и закурил. Остальные курили парами, передавая сигарету друг другу после каждой затяжки. Игра продолжалась, Анджело все выигрывал.

Энди сдавал, когда двери уборной распахнулись и вошел Блум. Он с такой силой толкнул створки, что они стукнулись о стенку и заходили ходуном, громко скрипя пружинами. Рядовой первого класса Блум, усмехаясь и потряхивая приплюснутой курчавой головой, с тяжеловатой напористостью бугая шагнул к игрокам – здоровенный детина, такой широкоплечий, что казалось, плечи еле протиснулись в дверь.

– Тихо ты, балда, – сказал Маджио. – Хочешь, чтобы дежурный нас разогнал?

– В гробу я видел дежурного, – зычный голос Блума гулко раскатился по уборной. – И тебя тоже, макаронник несчастный.

Маджио словно подменили. Он вскочил, обошел одеяло и остановился перед Блумом, который возвышался над ним, точно огромная башня.

– Слушай, ты, – сдавленно сказал он, – я ведь не всем позволяю так меня называть. Силой и ростом я, может, не вышел, Динамит меня в свою гнилую команду не приглашает, но для тебя я все равно Маджио, а не макаронник, понял? Я твои шуточки терпеть не собираюсь. И без бокса достану, пришью стулом или ножом. – Он смотрел на Блума в упор, его худое лицо было перекошено, глаза горели яростью.

– Да-а? – Блум поднял брови.

– Да-да, – издевательски отозвался Маджио. Блум сделал шаг вперед, костлявый, узкоплечий итальянец вытянул шею, как задиристый петух, и в уборной наступила напряженная тишина, обычно предшествующая драке.

– Кончай, Блум! – Пруит сам удивился тому, как звонко прозвучал в тишине его голос. – Анджело, сядь на место. Ставлю пять. Играешь?

– Играю, – ответил Маджио, не оборачиваясь. – Отдохни, ты, жлоб, – бросил он Блуму через плечо, отходя к одеялу.

Блум рассмеялся ему вслед самодовольно и нагло.

– Я тоже сяду, – заявил он, втискиваясь между Зусманом и Сэлом Кларком.

– Нас и так пятеро, – возразил Маджио.

– Да-а? Ну и что? В прикупной покер можно всемером играть.

– Мы в солдатский играем, – сказал Маджио.

– Тогда и десять играть могут. – Блум не понял намека.

– А если мы не хотим никого принимать? – Щурясь от дыма сигареты, Пруит изучал свои «закрытые» карты.

– Да-а? В чем дело? Вас что, мои деньги не устраивают?

– Вот именно, – сказал Маджио. – Не удивлюсь, если они фальшивые.

Блум зычно расхохотался:

– Ну ты и тип, Анджело!

– Для тебя я Маджио. Рядовой Маджио.

– Ладно, не плачь, – засмеялся Блум. – Может, и сам когда-нибудь РПК получишь. – И он ласково погладил свои новенькие нашивки.

– Надеюсь, не получу. Не дай бог. А то вдруг тоже стану сволочью.

– Сволочью? – протянул Блум. – Ты про меня, что ли? Это я, что ли, сволочь?

– А что, кто-то сомневается?

Блум с минуту озадаченно глядел на Маджио, пытаясь сообразить, оскорбили его или нет, и не понимая, откуда у итальянца такая злость, но потом рассмеялся.

– Ну ты и тип, Анджело. Я сначала подумал, ты это всерьез. А кто у вас богат сигаретами? – спросил он. Все молчали. Блум обвел глазами игроков и заметил, что у Пруита оттопыривается карман рубашки. – Угости, Пруит.

– У меня нет.

– Да-а? А в кармане что? Не зажимай, кинь нам по гвоздичку.

Пруит невозмутимо поднял на него глаза.

– Это пустая пачка, – соврал он, без тени смущения глядя Блуму в лицо. – Я как раз последнюю докуриваю.

– Да-а? – Блум язвительно засмеялся. – Рассказывай сказки! Оставь тогда хотя бы чинарик.

– Это всегда пожалуйста. – Пруит пренебрежительно швырнул ему окурок, и тот упал недалеко от унитаза.

– Эй! – возмутился Блум. – Думаешь, я буду его теперь курить? После того как он повалялся в этой вонючей луже? Свинья ты все-таки, честное слово!

– Я недавно курил точно такой же, – сказал Маджио. – Ничего, мне понравилось.

– Да-а? Наверно, я просто еще не настолько опустился. А если дойду до ручки, лучше уж наберу лошадиных котяхов, буду самокрутки навозом набивать.

– Как знаешь, – сказал Маджио, подполз на четвереньках к унитазу, подобрал окурок и затянулся. – Главное – наблюдательность, – добавил он, отползая обратно. – Берешь за сухой конец и спокойно куришь.

Сэл Кларк собрал с одеяла карты и тасовал их, смущенно отвернувшись, будто не желал замечать враждебности, которую принес с собой Блум.

– Ему тоже сдавать? – негромко спросил он Пруита.

– Сдавай, – ответил тот.

– Это что же получается? – ухмыльнулся Блум. – Пруит, значит, Робинзон, а ты у него Пятница. Может, ты без его разрешения и на горшок не ходишь?

Сэл покраснел, опустил голову и молчал.

– Да, он мой Пятница, – резко ответил Пруит, увидев, какое у Сэла лицо. – Доволен?

Блум безразлично пожал плечами:

– Меня это не колышет.

Благодарно взглянув на Пруита, Сэл начал сдавать. Блум даже не посмотрел в его сторону.

С приходом Блума дружный кружок игроков словно распался, уже не чувствовалось теплой товарищеской непринужденности. Играли молча. Никто больше не шутил. Так сосредоточенно сидели за картами разве что в сарае О'Хэйера.

Маджио выиграл несколько конов подряд, и Блум каждый раз громко матерился.

– Слушай, может, заткнешься? – не выдержал наконец Зусман. – Из-за тебя мне стыдно, что я тоже еврей.

– Да-а? – прорычал Блум. – Тебе стыдно, что ты еврей? А может, ты вовсе и не еврей, может, ты вонючий мексиканец?

– Может, и так.

– Очень даже может быть, – сказал Маджио. – По крайней мере, он не жид пархатый, вроде некоторых. Я больше не играю. Мне и этих денег хватит. Пойду к О'Хэйеру, попробую заработать поприличнее.

– Эй, ты куда? – Блум вскочил на ноги. – Думаешь, выиграл и уйдешь?

– Конечно. А ты думал, буду ждать, когда все проиграю? Ты где учился в карты играть? На курсах кройки и шитья? Со старыми девами?

– С выигрышем никуда не уйдешь, – сказал Блум. – Ишь ты, собрался наши денежки в сарай понести!

– Не уйду? Смотри внимательно.

Блум повернулся к остальным:

– Вы что, ребята, так просто его отпустите? Он же вас тоже обчистил.

– А для чего, по-твоему, мы сели играть? – сказал Пруит. – Для развлечения? Поиграли, потом каждый взял свои деньги назад и разошлись, так думаешь? Какого хрена, по-твоему, мы тут режемся по маленькой? Для того и играем, чтобы потом у О'Хэйера настоящие деньги зашибить. Ты что, вчера родился?

– Да-а? – возмущенно протянул Блум. – Может, ты с этим макаронником на пару стараешься? Я вам, подлецам, два доллара продул. Честные люди своих не обдирают. Я думал, Пру, ты стоящий мужик. Мне ребята рассказали, как ты отказался к нам в команду идти. Они говорили, что ты трус, а я тебя защищал. Теперь вижу, что зря.

Пруит подобрал с одеяла несколько монеток – все, что у него осталось, – положил их в карман и поднялся. Руки его свободно повисли, готовые в любую минуту нанести удар, губы сжались в узкую бескровную полоску, глаза стали плоскими, как на рекламном щите.

– Слушай ты, гнида, – сказал он, ощущая ледяное спокойствие, рожденное взрывом жаркой отчаянной ненависти. – Лучше захлопни пасть, пока я не заткнул ее тебе раз и навсегда. Для этого не обязательно идти на ринг. И без стула я тоже обойдусь.

– Да-а? – Блум отступил на шаг. – Это мы с удовольствием. Хоть сейчас. – Он начал расстегивать рубашку, вытягивая ее из брюк.

– Давай, давай, – Пруит напряженно улыбнулся, – а то ведь не успеешь рубашку снять.

– Много болтаешь, – сказал Блум, все еще вытягивая рубашку.