Terra Insapiens. Замок (СИ) - Григорьев Юрий Гаврилович - Страница 52

— Ну этого я не знаю, это только Ему ведомо, — засомневался Артур. — Может быть, вы именно тот, кто Ему нужен. Не теряйте надежды.

— И что, тогда будет другая жизнь?

— Да! Другая жизнь, другая роль, другой мир. Наверно там что-то невероятное, что мы не можем себе даже представить. Может быть, это будет мир высших измерений, где вся наша прежняя жизнь покажется рисованным комиксом на бумаге.

Маркус внимательно посмотрел на Артура и потом вздохнул.

— Вы же сами не верите в это. Это всё фантазии, очередная иллюзия.

Он махнул рукой и пошёл на выход из сада, понурив голову. Артур ещё немного покачался на гамаке и тоже ушёл.

Вернувшись во двор, Артур подошёл к сидящему за столом Паскалю и рассказал ему — что произошло прошлой ночью.

— Я ожидал, что будет нечто подобное, — хмуро сказал Паскаль. — У меня было предчувствие, и оно укрепилось, когда я понял, что меня заперли.

— Есть ещё один шанс, — вполголоса подбодрил его Артур. — Тебе надо незаметно спрятаться в моей комнате.

— Под кровать что ли? — недоверчиво буркнул Паскаль. — Ничего из этого не выйдет. Хозяин заметит моё отсутствие. После вчерашнего они будут настороже.

— Ну я не знаю тогда — что делать? — расстроился Артур.

— Бегите без меня, если есть шанс. Я хоть порадуюсь за вас.

Он не смотрел на Артура. Он смотрел в стол, корябая ногтем что-то по дереву. Артур присмотрелся и понял, что это было слово, которое Виктор Гюго обнаружил в глухом закоулке одной из башен Собора Парижской Богоматери.

— Что-то ты приуныл… — подбодрил Паскаля Артур. — Не вешай нос, дружище. У меня есть предчувствие, что всё будет хорошо.

— Это ты от Адама заразился. Это его присказка — «всё будет хорошо». Я тоже сначала поддался его оптимизму, но долго не удержался… Ничего не будет хорошо. Всё будет хуже и хуже… И бежать некуда, от себя не убежишь.

Он поднял голову и посмотрел на Артура.

— Да и не во мне дело… Разве это здесь сумасшедший дом? Это там сумасшедший дом… — он кивнул головой куда-то в сторону. — Вся планета Земля — большой театр абсурда. У меня плохие предчувствия… Прошлый раз, когда пришёл корабль, я с одним матросом разговорился — что там в мире происходит? Он сказал, что дело идёт к большой войне…

Паскаль выпрямился и вздохнул, рассеянно глядя вокруг.

— Если люди погибнут, то потому что они так и не стали людьми. Они остались евреями, немцами, американцами, русскими, китайцами, индусами, поляками, французами — они так и не стали людьми… Я не знаю — кто я по национальности?.. — он на мгновенье задумался. — Я родился в России, потом родители переехали со мной в Америку, когда мне было столько, сколько сейчас Еве. Я воспитан в русской культуре, но во мне намешана чёртова куча кровей. Во мне, кроме русской, есть еврейская, польская и какая-то азиатская кровь. Я не знаю — кто я?.. Я знаю только, что я — человек.

— «Безродный космополит», — попробовал пошутить Артур. Ему хотелось вытащить друга из депрессии. Но Паскаль не оценил шутки, даже не улыбнулся, а только с ещё большим ожесточением принялся корябать поверхность стола, пока наконец не сломал ноготь.

Офелия с жестяной лейкой в руках вышла поливать цветы. Оглядев двор, заметила Артура и улыбнулась. Артур поднялся из-за стола и подошёл к ней.

— Здравствуйте, матушка! — вежливо склонил голову Артур.

Офелия с лёгкой рассеянной улыбкой смотрела на него, но было понятно, что смотрит она куда-то очень далеко, в своё прошлое.

— Ты помнишь, мой мальчик, как мы катались на лыжах в Альпах?.. Как же назывался этот курорт?.. Забыла… На тебе был беленький свитер, на голове красная вязаная шапочка, на руках шерстяные коричневые варежки. Они тебе были большие и ты их постоянно терял… Как всё это было давно… Как будто в другой жизни.

Она погрустнела, тихонько покачивая головой.

— У меня в голове всё перепуталось. Просыпаясь, я уже не помню — какой сейчас год, весна или лето?.. Я сегодня перебирала ваши с Генри детские вещи, нашла эту красную шапочку и вспомнила тот зимний швейцарский день в горах… Светило яркое солнце, белый свет резал глаза, я купила себе тёмные очки… А теперь не могу их снять.

Она легко вздохнула и принялась поливать цветы. Артур потоптался неловко рядом и пошёл прочь.

После обеда, присоединившись к прогулке Сократа, Артур попытался его разговорить.

— Вы представляете себе, что идёте по афинским улочкам, под мраморным портиком?

— В своём уме я могу спорить с Платоном и Аристотелем. Для этого мне не нужны ни Платон, ни Аристотель, ни Древняя Греция. Всё во мне, весь мир во мне.

Он посмотрел на Артура и спросил:

— Что вы знаете про Сократа?

— Про Сократа мы знаем, благодаря Платону и Ксенофонту. Он был сыном скульптора и акушерки. Жил в Афинах и называл себя «философом» — любителем мудрости. Был женат на сварливой Ксантиппе, и в шутку заверял, что именно она сделала его философом. Исповедовал дельфийский оракул — «познай самого себя». Был осуждён за неверие в богов и развращение молодёжи. Он мог, как Галилей, покаяться и вымолить к себе снисхождение, но принял смерть спокойно, без тени страха.

— Да… — задумался Сократ. — Коротко. Похоже на шпаргалку на школьном экзамене.

Артур покраснел, как школьник, пойманный за руку учителем.

— Истинный философ умирает радостно, — сказал Сократ, — так как верит, что смерть даст ему ответы на многие главные вопросы его жизни.

Они гуляли неспешно. Сократ по не обыкновению был грустен. Может, на это влияла пасмурная погода.

— Вы вспоминаете свою родину, — спросил Артур, — тоскуете о ней?

— О какой родине ты говоришь?.. Там, — он кивнул головой куда-то в сторону, — у меня был дом, но родина моя не там. У меня та же родина, что и у Анаксагора.

— Вас не тяготит лишение свободы?

Сократ остановился и несколько секунд смотрел на Артура, как будто пытаясь понять — о чём он спрашивает?

— Свобода?.. Я свободен… Я не могу покинуть остров? Но я этого не хочу. Мне нечего делать там, — он снова кивнул в сторону. — Там я чувствовал себя несвободным.

Он снова продолжил движение.

— Человек лишён свободы, когда он не свободен от своих желаний. Человек желает обладать вещами, не понимая, что это взаимный процесс. Ты обладаешь вещью — она обладает тобой… Ты покупаешь машину — она крадёт у тебя большой кусок твоей жизни. Ты теперь должен постоянно думать о ней, заботиться о ней, тратить на неё и свои деньги, и своё время жизни. Это не ты владеешь ей, это она владеет тобой… Покупая новомодный смартфон, ты становишься его рабом, ты прикован к нему невидимыми цепями. Он знает о тебе всё, даже то, что ты хотел бы забыть. Он диктует тебе — что ты должен делать, он затягивает тебя в водоворот событий и новостей, без которых ты вполне бы мог обойтись. Он продаёт тебя оптом и в розницу. У тебя нет больше личной жизни, личного пространства. Всё, что ты сказал и сделал, может быть использовано против тебя. Прижимаясь к твоему уху, он целует тебя, как Иуда Христа. Это не он продан тебе, это ты продан ему.

— Про лишние вещи я понимаю, — согласился Артур. — Но палку перегибать не стоит. Смартфон, например, вещь нужная. Возможность поговорить с близкими людьми, которые от тебя далеко, — об этом раньше люди мечтать только могли. Разве смартфон, интернет, компьютеры не дают нам дополнительную степень свободы?

— О какой свободе ты говоришь? — вздохнул Сократ. — Об иллюзии, которой ты себя тешишь? Избавься сначала от лишних желаний, от лишних вещей, чтобы обрести хоть какую-то свободу.

— Вещи дают человеку комфорт, — продолжил он. — Человек слаб, он легко отдаёт свою свободу за комфорт… Люди любят деньги. Они считают их мерилом успеха. Они говорят: если ты умный — покажи свои деньги. О, как они ошибаются! Деньги обременяют тебя новыми желаниями, новыми вещами. Они делают тебя зависимым, несвободным. Они делают тебя своим рабом… Я деньги не люблю, — махнул рукой Сократ. — И они меня не любят. У нас это взаимно.