Что мы натворили (ЛП) - Лоуренс Дж. Т. - Страница 27

— Тише и дальше, — говорит Льюис, постукивая по своим полоскам. — Тише дальше уедешь.

Зак смотрит на лацкан Льюиса.

— Эй. Ты получил еще одну полоску,

Глаза Льюиса блестят.

— Теперь близко, — говорит он, — очень близко. Думаю, ты имеешь к этому какое-то отношение.

— Сомневаюсь, — отвечает Зак.

— Ты заполнил бланк отзыва, так?

— Ну, там был такой бланк. Там спрашивали, как бы я оценил свой первоначальный опыт.

— Верно, — замечает Льюис. — Думаю, это и склонило чашу весов. То есть, я знал, что я был близко.

— И чем ты первым делом займешься? — спрашивает Зак. — Ну, когда окажешься там наверху?

— Пойду, поплаваю. Ты видел тот бассейн?

— Нет, — отвечает Зак. — Я думал, бассейны под запретом.

— Не в государственных учреждениях. Не когда они служат такому большому количеству людей.

— Ты видел его?

— О, да. О, парень, что за бассейн. Такой же голубой, как и ебаный Атлантический океан. Я не плавал с две тысячи девятого года.

— Звучит неплохо.

— А потом, потом… Я поем. По-настоящему поем. И выпью «СиннаКолу» со льдом. Настоящим льдом. Не фальшивым.

— Не думаю, что ее еще делают. «СиннаКолу».

— Эх, — Льюис выглядит разочарованным.

— Внимание, резиденты, — произносит знакомый голос в передней части оранжереи.

Средний крупный план жабьего лица Бернард сияет в шестиугольной голограмме над ними.

— Сегодня мы будем опрыскивать растения. Важно, чтобы вы сделали это хорошо, дабы избавиться от всех насекомых…

Насекомых? Здесь внизу?

— …но не слишком сильно, чтобы не повредить листья или корни.

Бернард кивает придуркам, которые держат голокамеру, и они опускают камеру на ее руки, где она демонстрирует правильный процесс. Зак не может не морщиться, когда крупным планом показывают ее руки и широкие плоские ногти. Прошлой ночью она снова была в его камере. Он слышал, как дверь отъехала в сторону. Что-что внутри него сжалось и никогда уже не будет прежним. А теперь она осталась здесь.

— Что это за растения, кстати? — шепотом спрашивает он у Льюиса.

— Сраная люцерна, — отвечает Льюис. — Ты не видишь?

Глава 41

Полые пуговицы

12 лет спустя. «Вайт Меззанин», 2036

Сильвер просыпается в той же белой комнате, в той же рубашке мятного цвета. Сначала она растеряна, а затем разочарована. Она стягивает с себя простыню и изучает свои запястья. Никаких ран, никаких шрамов, будто ее суицида вообще не было.

— Бл*ть, — ругается она.

Разочарование растет в ней все сильнее, выходит из-под контроля — степной огонь — и быстро сменяется горячей белой яростью. Она снова срывает ее на мебели: боковом столике, стуле, тарелке с питательным желе на завтрак. Сильвер пытается разбить небольшой квадрат усиленного гибкого стекла, который должен стать ее порталом во внешний мир, но ей удается лишь поранить руку. Она перестает кричать, начав плакать, не потому что больше не зла, но потому, что не может кричать, плакать и дышать одновременно, не заработав гипервентиляцию легких. Сильвер плачет, пока ее глаза не распухают, а голову не начинает разрывать ужасная пульсирующая боль. Она ложится на пол и с облегчением прижимается щекой и виском к его прохладной поверхности.

Девушка смотрит на две таблетки кобальтового цвета, лежащие на плитках. Медленно, медленно, она подползает к ним и берет в руки. Она знает, что, если проглотит их, они заберут ее боль. Ее не утихающую головную боль, пылающую в руке, ее сердечную в груди. Они пытаются сделать это чистилище со вкусом ада чуть терпимее. Она так сильно хочет выпить таблетки, но вместо этого встает и подходит к шкафу, находит свое пальто и засовывает таблетки в пустые пуговицы. Она проверяет другие пуговицы, прощупывает их кончиками пальцев, словно не может доверять своим глазам. Теперь заполнены двадцать четыре. Осталось двенадцать. Этого должно хватить, чтобы сбежать.

Глава 42

Под поверхностью

12 годами ранее. «СкайРест», Йоханнесбург, 2024

Как только растения опрысканы и изучены на предмет пороков развития и болезней, рабочие переходят к другим вещам. Некоторые идут помогать на кухне, другие в прачечную. Зака с Льюисом отправляют на пилораму, вместе с еще десятью мужчинами. Больше всего Зака удивляет, как здесь внизу просторно. Здание снаружи — этот осколок в виде белой соты, торчащий из земли — вершина айсберга. Муравейник, укорененный глубоко и широко под поверхностью.

— Осторожнее, — предупреждает Льюис, глядя на жужжащий аппарат. — Это промышленные строгальные аппараты. Они отрежут твою сраную руку, если ты замечтаешься.

Они начинают скармливать аппарату куски поставляемой древесины. Тот быстро справляется даже с самыми твердыми кусками. Они оба пыхтят и потеют, пытаясь тащить те, что потяжелее.

— Без обид, но… не слишком ли ты стар для такой работы?

Зак почти не шутит.

— Отъеб*сь, — отвечает Льюис.

Они оба знают, что он сильнее их обоих вместе взятых.

Это приятный труд, воздух наполнен пыльным лесным ароматом, который проникает через их бумажные маски. Они собирают все деревянные щепки, пакуют их в решетчатые тележки, которые увозят другие члены команды. Потом подметают пол, пока он не становится чистым, чтобы никто не мог сказать, что здесь было двенадцать человек, помогавших деревьям исчезнуть.

После утомительных восьми часов, звенит звонок, и они ползут обратно в свою резиденцию, потягивая мышцы и стирая грязь со своей кожи. Бернард идет за ними следом. Зак ерошит волосы и на его плечи опадает стружка. Его наручники пикают, мигая зеленым светом.

— Эй, — говорит Льюис. — Боги одобрили!

Зак смотрит на него, и Льюис хлопает его по спине.

— Ты получил свою первую награду. Что ты выберешь?

— Не знаю.

— Не знаешь?

Льюис вытирает руки и ладони влажной тряпицей.

— Наверное, просмотрю каталог.

— Тебе нужно определиться со списком своих желаний, парень. Большинство из нас имеет список в милю длиной. Ты даже не имеешь ни малейшего представления?

У Зака все еще нет аппетита, а в комнате Льюиса не было ничего, что захотел бы и он, но затем ему приходит идея.

— Книгу, — говорит Зак. Это именно то, в чем нуждается его атрофирующийся мозг. — Я попрошу книгу.

Льюис качает головой.

Глава 43

Добрый ангел, злой ангел

12 лет спустя. Институт Липворт, Йоханнесбург, 2036

— Морган!

Кейт подбегает к Темному Доку и обнимает его. Он стоит снаружи частной палаты в медицинском крыле института Липворт. Почему передовой африканской роботизированной лаборатории потребовалось медицинское крыло для Кейт остается загадкой, но в ее голове есть более насущные вопросы.

— Кейт.

Он окружает ее своим голосом и руками, и она позволяет себе побыть в его объятиях с минутку, прежде чем отстраниться. Крепкая фигура Моргана всегда успокаивала ее. Он для нее как якорь, с ним она не боится, что ее унесет в космос. Теперь он держит ее за предплечья, словно изучает. Его теплая кожа — это листья кедра и кардамон: свежий зимний костер. Она не видит фигур перед глазами, когда он говорит, несмотря на темный тембр его голоса. Вместо этого, тот словно проникает внутрь нее.

Кейт с усилием сглатывает.

— Сильвер?

— Прежде чем ты увидишь ее… — начинает Темный Док, — давай поговорим.

— Я хочу сначала ее увидеть. Она тут?

Женщина подходит к закрытой двери.

— Кейт. Пожалуйста. Я не хочу, чтобы ты…

Но уже слишком поздно. Кейт прислоняется к двери и устремляется внутрь. Когда она видит Сильвер, то впадает в такой шок, что от ее головы отливает вся кровь.

— Эй, — произносит Морган, когда ее колени слабеют, он ее ловит.

— Что с ней случилось?

Кейт пытается избавиться от головокружения.