Злой рыцарь. Лето (ЛП) - Лоррейн Трейси - Страница 5

«Да», — шипит он, когда его толчки становятся все более требовательными.

Его член еще больше набухает у меня во рту, и я готовлюсь к тому, что он войдет в мое горло.

Но, поскольку я ожидаю, что это произойдет, его пальцы еще сильнее сжимаются в моих волосах, пока, клянусь, он не собирается сорвать их с моей головы, и меня стаскивают с его члена и поднимают на ноги.

Я едва обрела равновесие, моя голова все еще кружиться от нехватки воздуха, когда его губы обрушиваются на мои, его язык погружается в мой рот, а его руки скользят по внешней стороне моих бедер, задирая юбку вокруг талии.

Его пальцы обхватывают края моих трусиков, и я прикусываю его язык в ту секунду, когда звук рвущейся ткани достигает моих ушей, прежде чем прохладный ночной воздух проносится мимо моего самого интимного места.

«Моя», — рычит он в наш поцелуй, прежде чем застонал от восторга, когда почувствовал, прилив влаги, вызванный его заявлением.

Я понятия не имею, кто этот парень, настолько ли он опасен, насколько он себя изображает, но черт возьми, если меня это волнует прямо сейчас. С его пистолетом у наших ног и его руками на моем теле я чувствую себя самой собой больше, чем когда-либо с тех пор, как села в самолет в аэропорту Орландо, оставив свою предыдущую жизнь позади. Но в этот момент мне все равно, потому что он возвращает мне часть меня, которую, как я думала, я оставила в Америке.

С тех пор, как я попала сюда, я была скучной оболочкой самой себя, устраивая шоу для папы, потому что я знаю, что это то, где он хочет быть, даже если он не хочет мне довериться, почему он решил вернуться сейчас. Но прямо сейчас я чувствую, как старая Стелла снова выходит на поверхность, и, черт возьми, это так чертовски приятно.

Его палец скользит по моим складкам, и дрожь пробегает по моему телу, когда он находит мой клитор и оказывает идеальное давление, когда он начинает кружить по нему.

«Трахни меня», — стону я ему в рот.

«Господи, Чертовка. Должно быть, я сделал что-то чертовски правильное в своей жизни, чтобы заслужить это».

Он отводит пальцы назад, находя мой вход. Он пару раз делает круг, растягивая меня и сводя с ума от моей потребности чувствовать его внутри себя. Когда он вводит в меня пальцы, громкое рычание одобрения вырывается из моего горла. Моя голова откидывается назад, сталкиваясь с деревом позади меня, но я едва чувствую это, когда он так сильно сгибает пальцы.

«Так мокро для меня, Чертовка. И так туго.»

«Пожалуйста». Слово срывается с моих губ как хныканье. Я кажусь нуждающейся и отчаявшейся, но, черт возьми, если мне сейчас не все равно.

Положив руку мне на затылок, он притягивает меня обратно к своим губам, когда его пальцы покидают меня.

Я хочу плакать от потери, но мне удается сдержать это.

Я теряю себя в его поцелуе, пробегая руками по его твердой груди и обнимая его за плечи, пока он готовиться.

Его губы оставляют мои, чтобы он мог разорвать упаковку презерватива, и в рекордно короткие сроки он надевает ножны и поднимает меня с земли.

Мои ноги автоматически обвиваются вокруг его талии, моя обнаженная спина царапается о ствол дерева позади меня.

«Если ты ожидала кого-то мягкого и нежного, то сегодня ты действительно обратилась не к тому парню».

«Какая часть нашего взаимодействия заставляет тебя думать, что это то, чего я хочу?» — говорю я, глядя ему прямо в глаза, пока он дразнит меня головкой своего члена. «Трахни. Меня. Незнакомец.», — требую я, и, похоже, он не может ничего сделать, кроме как подчиниться. «Чееееерт», — стону я, когда он растягивает меня так широко, что это обжигает.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я была с кем-то, но я знала это до того, как наткнулась на этого парня. Я также знала, что он был именно тем, кто мне был нужен, как только я посмотрела в его злые глаза.

4 глава

Себастьян

Черт возьми.

Мои глаза сжимаются, когда ее тепло окружает меня, а ее бархатные стены засасывают меня глубже.

За последние несколько лет у меня было много киски, но черт возьми, если она не лучше их всех.

Я не уверен, связано ли это с сегодняшней датой и что она означает, или она незнакомка, которую я, скорее всего, никогда больше не увижу после сегодняшнего вечера, или тот факт, что на улице так темно, что мы можем различить только основные детали друг друга, но что-то в этой встрече более мощное, более электрическое, чем любая, которую я испытывал раньше.

Это, наверное, потому, что она угрожала тебе твоим собственным пистолетом, говорит тихий голос в моей голове.

У нее яйца одного из парней, и черт возьми, если это не чертовски возбуждает.

Мои пальцы впиваются в кожу ее бедер, и я толкаюсь глубже в нее.

Черт, мне это было нужно сегодня вечером.

Мне нужно было выбраться из собственной головы, отодвинуть свою жажду мести, крови в сторону и сосредоточиться на чем-то другом.

Она могла бы сказать, что она не была ангелом, посланным с небес, но черт возьми, если это не похоже на то, что она была послана сюда для меня сегодня вечером.

Если бы она не наткнулась на меня, кто знает, чем бы закончился сегодняшний вечер.

Отпуская одну из ее ног, я запускаю пальцы обратно в ее волосы и оттягиваю ее голову назад, обнажая ее шею для меня.

Я уверен, что она уже усеяна засосами, но я не могу удержаться от того, чтобы дать ей больше.

Возможно, я никогда больше ее не увижу, не говоря уже о том, чтобы узнать ее, но, по крайней мере, так, если мы случайно наткнемся друг на друга еще раз, как судьба или что-то в этом роде, тогда, по крайней мере, я буду точно знать, что это она, если она носит мою метку.

Я почти полностью выхожу из нее, посасывая ее шею, прежде чем снова войти в нее, мои зубы скрипят, когда ее мышцы сжимают меня так сильно, что я могу кончить на месте, если не буду осторожен.

Я не такой человек. Я мог бы быть пиздой во многих, многих отношениях, но она заслуживает, по крайней мере, быть первой сегодня вечером.

«О, Боже», — стонет она, когда я обхватываю бедра, прежде чем начать ускорять темп с моей потребностью кончить.

Сегодня вечером это уже худший вид пытки; мне не нужно добавлять к этому еще что-то.

Я целую ее в шею, втягивая кожу в рот и задевая ее зубами. Каждый раз, когда это причиняет боль, ее киска сжимается, заставляя меня приближаться к концу.

Наконец, когда я почти нахожусь в точке невозврата, я отпускаю ее волосы в пользу ее клитора и сильно сжимаю, когда я толкаюсь в нее, заставляя ее скользить по дереву.

«Да», — плачет она. «Да, черт возьми».

Ее пальцы сжимаются в волосах на моем затылке, когда она пытается двигаться против меня, чтобы найти свое освобождение.

«Давай, Чертовка. Дои, мой гребаный член», — рычу я ей на ухо за несколько секунд до того, как она разлетается вдребезги, крича так громко в окружающей нас тишине, что пара птиц взлетает с дерева над нами.

Впиваясь зубами в мягкую кожу ее шеи, пока вкус меди не заполняет мой рот, я позволяю ей тащить меня за край и стонать от моего освобождения, когда мой член дергается внутри нее.

Я просто чертовски хочу, чтобы я был голым, и чтобы она была вынуждена чувствовать меня внутри нее в течение нескольких часов.

Эта мысль приходит мне в голову из ниоткуда и делает мое дыхание еще более прерывистым, чем оно уже есть. Я никогда не снимаю девушек голыми. Никогда. Я никогда даже не думал об этом раньше. Риск того, что может случиться, всегда делает это того не стоящим. Но внезапно все, о чем я могу думать, это ее пизда, из которой капает моя сперма.

Черт.

Мое лицо все еще уткнуто в изгиб ее шеи, мы оба боремся, чтобы сдержать наши бешено колотящиеся сердца, прежде чем она попытается оторваться от меня.

«Что ты делаешь?» Я спрашиваю, паника в моем тоне слишком очевидна, на мой вкус.

«Мы оба получили то, что хотели», — холодно говорит она.

«Нет, Чертовка», — говорю я, позволяя ей подняться на ноги. «Я, блядь, еще не закончил с тобой».