Дорога ветров - Джонс Диана Уинн - Страница 47

Хильди как раз поворачивалась к стулу, когда заметила, что дверь снова открывается. За ней, в темном коридоре, Хильди увидела одну из островитянок. Похоже, это была Лалла.

— Вы сейчас не выйдете? — спросил голос с мягким выговором. — Пора ехать... если вы желаете ехать.

— О, конечно, я поеду! — отозвалась Хильди и поспешно пошла к ней.

Лалла повернулась и зашагала по коридору. Девочка пристроилась рядом. Было так странно снова оказаться на свободе, что даже не верилось. Ей казалось, что это сон. И как во сне она прошла с Лаллой вниз по какой-то лестнице, а потом — по еще одному коридору.

— Куда мы идем? — спросила Хильди, когда они оказались на еще одной лестнице и снова стали спускаться.

— На дорогу. Там вас ждет Рисс.

Несмотря на все свои беды, Хильди чувствовала смутную радость. Из двух маленьких матросов Рисс понравился ей больше.

— А куда Рисс меня повезет?

— На Север, если вы захотите ехать туда.

Они дошли до конца лестницы и оказались в большой каменной комнате, где Митт сделал свою последнюю попытку переубедить Нависа. Сейчас она была пустой, довольно холодной и даже сумрачной — из-за того, что вечернее солнце так ярко пылало в арочном проеме, выходящем во двор. Их шаги тихо отражались от камня. Среди отзвуков Хильди расслышала вопрос Лаллы:

— Вы пожелаете снова вернуться на острова?

Хильди обдумала этот вопрос, пока они шли по гулкому каменному полу. Она не удивилась бы, обнаружив, что больше никогда не захочет сюда возвращаться. Но оказалось, что это не так. Пока они плыли мимо Святых островов на «Дороге ветров», направляясь навстречу опасности, эти места пленили ее сердце.

— Мне бы очень хотелось, — ответила она. — Но только если здесь не будет Ала.

— Мы можем избавить вас от ваших врагов, — сказала Лалла, — если вы готовы довериться Алхаммитту.

— Алхаммитту? — переспросила Хильди. — С Миттом все в порядке? — А потом ей стало стыдно, что Лалла знает, насколько она не доверяет Митту, и ей захотелось объясниться. — Это не из-за того, что он сделал. Дело в том, как он думает и как его воспитывали. То есть я понимаю, что, наверное, и сама была бы ничем не лучше, если бы росла в гавани, но я росла во дворце! И я тоже не виновата в том, что меня так воспитывали. Кажется, он просто меня раздражает. И, наверное, я тоже его раздражаю. Вот в чем дело.

С этими словами Хильди подошла к двери и оказалась в ослепительно оранжевом солнечном свете. Во дворе стоял бык. Это было огромное животное, казавшееся в заходящем солнце почти красным. Во всем его теле ощущалась сила: в каждой крепкой ноге, и от хвоста с кисточкой и узкого крупа до широченных плеч и треугольной головы. Казалось, он свободно ходит по двору: никто за ним не присматривал. Хильди остановилась как вкопанная и воззрилась на быка. А бык поднял голову с двумя опасными рогами, поднимающимися над густыми завитками каштановой челки, и посмотрел на Хильди. Хильди не понравилось выражение его огромного красного глаза. Она растерянно повернулась к Лалле.

Яркое закатное солнце ослепило ее, но Лалла вдруг стала словно бы выше. Сквозь пелену волосы ее показались Хильди не седыми, а рыжими или каштановыми. Но прежний напевный голос островитянки произнес:

— Я задала вам всего два вопроса. Вернетесь ли вы снова на острова и доверитесь ли вы Алхаммитту?

Хильди почувствовала, как сотрясается земля под приближающимся к ним быком. Это нечестно, что Либби Бражка пытается ее напугать.

— А что будет, если я отвечу на эти вопросы «нет»? — вызывающе спросила Хильди.

Дама, стоявшая в сумраке, похоже, немного удивилась.

— Ничего не будет. Вы уйдете с миром и будете спокойно жить.

И тут Хильди почувствовала, что ей важно правдиво ответить на оба вопроса. Она стояла, задумавшись, а бык крутил хвостом и тяжело расхаживал на солнце.

— Да, я хочу снова сюда вернуться, — сказала она наконец. Это-то было легко. — И... и, наверное, на самом деле я все-таки доверяю Митту. Я доверяла ему во время шторма. Просто, когда я злюсь, я замечаю, какие мы разные, но, наверное, это не одно и то же. Правда?

Она обернулась к Либби Бражке, чтобы получить ответ, но рядом никого не оказалось. Каменная комната была пустой. Потрясенная Хильди выглянула на двор. Он тоже был пуст.

— Значит, я ответила неправильно? — спросила Хильди.

Ее одинокий голос эхом разнесся по комнате.

Поскольку здесь делать было нечего, Хильди вышла на теплый солнечный двор и прошла к открытым воротам. Там ее встретил влажный запах островов. Море набегало на галечную насыпь мириадами крошечных волн, заставляя ожидавшую гребную шлюпку утыкаться носом в камни.

Когда под ногами у Хильди захрустела галька, Рисс встал в шлюпке и тепло ей улыбнулся.

— Вы доверитесь лодке и сядете в нее, малышка? Мы поплывем к вашему кораблю.

У Рисса за спиной, там, где было глубоко, стояла «Дорога ветров», ожидавшая на полпути между насыпью и материком. Хильди видела, как яхта плавно покачивается на волнах. Она радостно улыбнулась Риссу.

— Кажется... — сказала она, скидывая туфли на гальке и подтыкая свое островное платье, чтобы оно не намокло, — кажется, я только что разговаривала с Либби Бражкой.

— Мы здесь этим именем не пользуемся, — отозвался Рисс. — Ее зовут Та, Которая Воздвигла Острова.

19

Ал бросил Митта в комнату, которая, скорее всего, служила кладовой, и оставил его там, а сам пошел заниматься Нависом. В маленьком каменном чулане было только одно окно, под самым потолком, такое маленькое, что в него было бы не протиснуться даже Митту. Мальчик сидел, заложив руки за голову, гневно смотрел на окошко и всем сердцем ненавидел Нависа. Все его беды были из-за Нависа. У Митта было такое чувство, что на этот раз Навис не отпихнул бомбу, а ударил по зубам его самого. А ведь Митт хотел помочь!

— Больше никогда ничего не стану делать для этой компании! — пообещал он себе и погрузился в долгие и яростные мечты о том, что сделает с Нависом.

Он представил себя знаменитым бунтарем, объявленным вне закона, за спиной у которого стоит несколько сотен закаленных боями товарищей. И он представил себе, как покоряет город, полный перепуганных лордов, и приказывает всем им сдаться. И они выходят — и среди них Навис, съежившиеся Харчады, трясущиеся Хадды, десятки Хильди и несколько испуганных Йиненов. И все они понурили головы и идут, шаркая ногами, как шли через Холанд те северяне. И Митт приказывает их всех убить, а Нависа оставляет напоследок, для поистине страшной казни.

Это было очень интересно. Уже много лет Митт был слишком занят делами, так что ему было не до грез. Только теперь он обнаружил, что ему чего-то не хватало. Он снова прокрутил в голове эту историю, только город сделал крупнее, а себя — еще более сильным и безжалостным. Он начал понимать, что действительно способен стать таким бунтарем, и сильно себя зауважал. Он повторил эту историю в третий раз и покорил весь Южный Дейлмарк, безжалостно преследуя Нависа, пока наконец не поймал его.

Он как раз убивал Нависа — очень медленно и с огромным вниманием к каждой детали, — когда вернулся Ал. Митт вскочил и попятился в дальний угол тесной комнатушки. Лицо Ала было в высшей степени невыразительным и противным. Поскольку сам Митт думал о том, что сделает с Нависом, он очень хорошо понял, какую боль ему может причинить Ал — если захочет.

Но Ал только привалился к двери и стал рассматривать Митта.

— Ты мне очень мешаешь, — объявил он. — И я собираюсь быстро от тебя избавиться. Сколько людей знает, где ты?

Митт неуверенно посмотрел на Ала. Он не понимал, в чем его обвиняет Ал.

— Ну, выкладывай! — потребовал Ал. — Или мне надо это из тебя выбивать? Навис знает, что это ты бросил бомбу. А Хобин об этом знает? Он сам дал тебе ружье, не иначе. Вряд ли ты бы стибрил особое оружие Хобина. Он слишком хорошо за ним присматривает. А Мильда тоже знает, где ты?