Дорога ветров - Джонс Диана Уинн - Страница 40

А Алу, похоже, вполне хватило внимания Митта.

Он расхохотался и погрозил Митту пальцем.

— Послушай моего совета и займись двойной игрой. Делай то, что сделал я. Графов не победишь, так что лучше к ним присоединиться. Найди борцов за свободу — и присоединяйся к ним с графского благословения. А потом выдай их. Я проделывал это по всему Южному Дейлмарку. Харчад платит: ему нужна информация. Графы платят. Отличная жизнь.

Слушая его, Митт чувствовал, как его лицо снова становится старческим. Казалось, что между ним и Алом бесконечно много общего. Он отвернулся от нацеленного на него пальца Ала и увидел, что Хильди и Йинен потрясены не меньше его самого.

Они безнадежно понурили головы, а лица у них стали совсем невыразительными. Митту хотелось бы сказать что-нибудь Алу, какую-нибудь грубость, чтобы немного их ободрить. Но он не мог.

Он соскочил на палубу и стал пробираться к носу «Дороги ветров».

— Самые закаленные борцы за свободу живут в Уэйволде, — заявил Ал. — Эй, ты куда отправился?

— Поговорить со Стариной Амметом, — ответил Митт. — Он — хороший слушатель. Все время молчит.

— Но самое теплое местечко, — продолжил Ал, словно не слыша Митта, — было у меня на Святых островах. Там вообще не знают, что такое борьба за свободу. Только я Харчаду об этом говорить не собираюсь. Я там слишком хорошо устроился. — Он снова захохотал. — Там меня так ценят! И все из-за моего имени. Вы знаете, что меня зовут Алхаммитт? Но в Холанде я об этом не рассказываю. Иначе половина Холанда заявится туда, чтобы хорошо жить.

— Ох, да заткнись ты! — прошептала Хильди.

Но Ал все говорил и говорил, пока аррис в бутылке почти не кончился. А потом запел балладу «Как был повешен Филли Рэй».

— Он хотя бы понимает, чего заслуживает! — сказал Йинен. — Хильди, я вспомнил, где я его видел. На прошлой неделе он был во дворце. Когда я его увидел в первый раз, он был с дядей Харчадом. А второй раз — в дальней части города, где отец строит те новые дома. Боюсь, что Ал приходил туда поговорить с отцом.

По тошнотворному оцепенению, которое ее охватило, Хильди поняла, что этого она опасалась с самого начала.

— Ты... ты не думаешь, что отец тоже заплатил ему, чтобы он застрелил дедушку?

Если Навис ожидал, что кто-то убьет Хадда, то это объяснило бы его необычное самообладание.

— Не знаю, — отозвался Йинен расстроено. — Он ведь отшвырнул бомбу Митта!

— Но он мог это сделать потому, что она не входила в план, — ответила Хильди, и они оба посмотрели на Митта, ссутулившегося у мачты.

Теперь они были совершенно уверены в том, что Митт не захочет больше иметь с ними дело.

Песня закончилась. Ал допил остаток арриса. А потом он встал и нетвердо заковылял к румпелю. Совершенно перепугавшиеся Хильди и Йинен отодвинулись к самой корме и уставились на его раскачивающееся ухмыляющееся лицо. Они совершенно не представляли себе, что Алу вздумается делать дальше.

— Забавное дело, хозяин и дамочка, — невнятно проговорил Ал. — Вид у вас такой, словно призрака увидели. И еще забавно — я себя как-то странно чувствую. Пойду-ка я лягу.

Он соскользнул с края крыши и приземлился на колени. Хильди и Йинен не в силах были до него дотронуться. Они отодвинули ноги подальше от него, а он неловко повернулся и уполз в каюту. С третьей попытки он улегся на койку и вскоре захрапел.

— Ружье опять под ним, — безнадежно сказала Хильди.

Они ждали, чтобы Митт присоединился к ним. Сейчас важнее всего на свете для них было то, чтобы Митт подошел и поговорил с ними по-дружески. И вовсе не потому, что Митт — брат и сестра в этом не сомневались — был единственным из них, кто способен перехитрить Ала. Просто если бы Митт от них отвернулся, у них вообще никого не осталось бы. Но Ал храпел целых два часа, прежде чем Митт пошевелился. Старина Аммет помог его горю не лучше, чем Либби Бражка, хотя Митт несколько раз поднимал руку и умоляюще прикасался к жесткой просолившейся соломе, из которой тот был сделан. Митт понимал, что ему придется с кем-то поговорить. Он умел думать только вслух.

Ход «Дороги ветров» стал меняться. Килевая качка усилилась, хотя ветер по-прежнему оставался слабеньким холодным бризом. Митт понял, что они снова оказались в прибрежных водах. Он резко встал, но земли пока не видно было. Он поспешно прошел по крыше надстройки, чтобы поделиться своими мыслями с Хильди и Йиненом, но когда он посмотрел на брата с сестрой, сидевших внизу, то засомневался, сможет ли вообще с ними разговаривать. Их пытливые взгляды и сами их лица смутили его. Нос у Йинена обгорел до волдырей, но это по-прежнему был нос Хадда. Косички у Хильди расплелись и распушились, и пряди черных волос липли к ее узким щекам, но острое загорелое лицо все равно оставалось похожим на лицо Харчада.

Хильди попыталась заговорить о Нависе.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказала она Митту.

— Я плохо умею думать, — грустно ответил Митт. — Не то что вы.

Это прозвучало гораздо противнее, чем ему хотелось.

Хильди приняла это за насмешку и замолчала.

После этого никто из них не пытался заговорить о чем-то важном, как бы им всем этого ни хотелось. То, что рассказал Ал, стало болячкой, которую никому не хотелось бередить. Результат оказался очень странным. Они поймали себя на том, что болтают о всяких пустяках и даже смеются, так что человеку постороннему они показались бы хорошими друзьями. Они снова достали пироги и выбрали те куски, которые еще не испортились. Остальное — больше половины — им пришлось выбросить в море.

Они как раз заканчивали есть, когда Хильди воскликнула:

— Чайки!

Белые птицы качались на волнах за кормой, такие же изящные, как сама «Дорога ветров». Другие кружились над яхтой на больших изогнутых крыльях, и бусинки их глаз высматривали новые куски пирогов. Йинен посмотрел на Митта.

— Земля, — сказал Митт. — Наверняка она близко.

Они радостно переглянулись. Их плавание не только подходило к концу: если им удастся добраться до берега, пока Ал не проснется, у них появится реальная возможность от него избавиться.

Йинен прокрался в каюту и собрал шуршащие карты, которые были свернуты на полке над койкой. Ал даже не пошевелился. Йинен на цыпочках вынес их в колодец. Большинство карт, естественно, были подробным изображением вод вокруг Холанда, но нашлась одна, на которой был показан весь изгиб берега от Аберата на крайнем Севере до песков вокруг Термата на Юге. И примерно на середине изгиба находился большой, похожий на ромб остров Тулфа. Он лежал в тридцати милях от Королевской гавани. Ниже Королевской гавани находился острый выступ мыса Дозорная Вышка, разделявший воды Северного и Южного Дейлмарка. А ниже и гораздо ближе к берегу были рассеяны большие и мелкие пятнышки — Святые острова.

— Мы его обязательно узнаем, — прошептал Йинен, указывая на остров Тулфа. — И, думаю, Дозорную Вышку тоже. Она похожа на отвесную скалу. Хотел бы я знать, насколько далеко на Север мы заплыли.

— На Тулфе должен гореть маяк, если... — начал Митт.

Ал выскочил из каюты, словно подстреленный медведь.

— Что вы все шепчетесь и шепчетесь, хозяин? Неужели человеку нельзя поспать?

Все трое обменялись недоуменными взглядами.

— Тебя разбудили чайки? — спросил Митт.

— Для чаек карты не достают, — ответил Ал. Он обвел горизонт налитыми кровью глазами, и отсутствие берега, похоже, раздосадовало его не меньше, чем их. — Переполошились впустую. Где еда?

Они с удовольствием сообщили ему, что пирогов больше нет. На самом деле у них еще остался кусок творожного кекса, но желания отдавать его Алу не было. К их огорчению, Ал принял это философски. Он заявил, что у него все равно неважно с желудком, и собрался снова лечь.

Йинену пришло в голову, что если уж Ал не спит, то следует его использовать.

— Насколько хорошо вы знаете побережье? — спросил он у него.

— Как свои пять пальцев, хозяин, — бросил Ал через плечо. — Я же говорил вам, что немало поездил.