Беременна от чужого мужа (СИ) - Лафф Кира - Страница 37

Взволнованно приподнимаюсь с дивана. Неужели это Давид? Ведь мне не мог просто послышаться его голос?!

Эльвира, на которую уже надели наручники, перестаёт осыпать полицейских проклятиями и затихает.

- Дайте пойти! Пропустите! Тут моя беременная девушка! Пропустите, говорю вам!

Облизываю пересохшие губы, и чувствую, как на лице непроизвольно появляется слабая улыбка. Он тут… он пришёл! Пришёл несмотря ни на что!

- Давид… - шепчу, делая шаг в сторону двери.

Его жена бросает на меня полный желчи взгляд.

Наконец, Давиду удаётся протиснуться между плотно стоящих полицейских.

- Вы кто? – требовательно спрашивает следователь.

- Давид Танков, - отвечает он, взволнованно заглядывая в квартиру. Давид замечает меня, а потом и Эльвиру… - Да что тут у вас происходит?

- Ловим с поличным мошенницу, - усмехается мужчина в форме. – Жену вашу.

При взгляде на Эльвиру у Давида меняется лицо. Оно становится жёстким и до страшного яростным.

- Ты… - кажется, его от гнева даже потряхивает.

Эльвира молча смотрит на него с вызовом.

- Как ты могла?! – ревёт он.

- Я защищала нашу семью! – истерично выкрикивает она. – Наш бизнес! Наши…

- Ты совсем сдурела?! – его руки сжимаются в кулаки. – Стерва! Тебе самое место за решёткой!

- Это мы ещё посмотрим! – запальчиво отвечает Эльвира, когда её выводят из моей квартиры.

Давид мотает головой, словно пытаясь сбросить пелену. Потом снова оборачивается ко мне.

- Детка! – протягивает руки и, сделав несколько шагов, застывает посреди комнаты. – Как ты, Чертёнок? Лавров рассказал мне… я всё знаю!

Узел, сдавливающий всё внутри становится чуть менее тугим… Он знает правду. Слава Богу!

Теперь Давид так близко, что я могу разглядеть каждый волосок в его щетине… Поднимаю руку и провожу по его лицу пальцами.

- Ты колешься, как ёжик, - улыбаюсь.

Словно увидев в этом жесте какое-то разрешение, любимый порывисто подхватывает меня на руки и прижимает к себе, сдавливая сильными руками так крепко, что становится сложно дышать…

- Любимая моя… девочка… - выдыхает мне в затылок, зарываясь носом в волосы. – Не могу представить, как тебе было сложно! Малышка! Ты… ты…

Давид покрывает торопливыми поцелуями моё лицо, обхватывает его ладонями и слегка отстраняет.

- Настя…

- Давид…

Мы смотрим друг на друга так долго, что интерьер комнаты начинает размываться перед глазами.

- Прости меня… ты сможешь когда-нибудь меня простить? – взволнованно спрашивает он.

Чувствую, как к глазам подступают предательские слёзы. Сглатываю ком в горле и шепчу:

- За что? Ты ни в чём не виноват…

- Виноват! Очень даже виноват! – с отчаянием в голосе заявляет он. - Я не предусмотрел! Недоглядел! Не смог защитить тебя от безумия своей жены! Как только представляю, что могло бы случиться с тобой… - его ладонь внезапно ложится на низ моего живота. – С вами…

Давид выглядит настолько подавленным, что у меня сердце замирает от жалости к нему.

Любимый падает передо мной на колени и прижимается лицом к моему животу.

- Маленькая моя… теперь я сделаю всё, чтобы защитить вас от всех невзгод!

Улыбаюсь сквозь слёзы. Запускаю руку в его волосы и слегка царапаю кожу. Потом тоже опускаюсь на колени, и мы с Давидом обнимаемся. Затихаем на какое-то время, слушая взволнованное биение наших сердец.

А потом он берёт меня к себе на руки и приникает губами к моим… Поцелуй получается таким томительно-нежным, что всё внутри начинает трепетать от желания. По животу разливается томительная щекотка. Несмотря на усталость, я чувствую, что очень хочу стать ближе к нему… Снять напряжение, что мы оба взвалили себе на плечи…

Поцелуи становятся всё глубже и требовательнее. Сбивчивый шёпот. Слова любви…

Давид подхватывает меня на руки и переносит на диван. Его пальцы на моей коже творят невыносимое волшебство! Сперва гладят и ласкают прямо через ткань, а потом требовательно дёргают пуговицы, сминают одежду, которой внезапно стало чересчур много…

Он нависает надо мной, глядя мне в глаза, а я уже чувствую лаву желания, что раскатывается по телу дерзким потоком. Электричество бьёт по самым чувствительным точкам! Я задыхаюсь!

Давид нависает надо мной, дёргает вверх платье и…

В этот момент слышится, как поворачивается ручка двери!

Мы оба как по команде отстраняемся и начинаем хаотично застёгивать пуговицы, но довести дело до конца всё равно не успеваем, потому что на пороге уже стоят наши родственники! Моя бабушка и её новый муж – дед Давида!

Глава 59

Глава 59

Давид

Вот же…

Слов не хватает. Цензурных. Зато нецензурных навалом!

Пуговицы не попадают в прорезь, лицо пылает.

Волосы у Насти всклокоченные, мы оба помятые, словно… Да-да, будто школьники, которых родители застукали за «этим»!

- Добрый день! – первой из ступора выходит Настина бабушка. – Давид… Очень рада вашему… визиту!

Киваю невпопад, а сам смотрю на деда! Женишок, тоже мне! Молодожёны, мать их за ногу! Хорошо, хоть об этом меня Лавров предупредил, а то я бы снова попал впросак. Да уж, стрёмно всё в последнюю очередь узнавать.

- Давай малышка, помогу, - дед обращается к Настиной бабушке и помогает ей снять пальто и вешает его в шкаф.

«Малышка»? Мда… улыбка так и просится наружу, но я сдерживаюсь.

Дед снимает верхнюю одежду как ни в чём не бывало и строго смотрит на меня.

- Ну и проблем ты нам подкинул, внук! – хмурится.

А у меня аж дыхание перехватывает! Вообще, это я в тюрьме пять дней сидел, а не он! После этого дед мне выговаривает за проблемы?

- Я и сам не рад! Давай потом поговорим, не при дамах.

- Идёт, - по-деловому коротко отвечает он.

- Не ссорьтесь, мальчики, - Настина бабушка прямо светится изнутри, когда обращается к моему деду. – Пошлите лучше чай пить!

Он тоже улыбается ей, в миг становясь лет на двадцать моложе.

Бабушка у Насти очень приятная женщина. Теперь, когда она вышла из больницы, выглядит ещё лучше. Стройная, длинные волосы забраны в элегантный пучок, глаза сияют. Должен отметить, они с дедом смотрятся вместе просто отлично!

Когда сладкая парочка тактично проходит на кухню, мы с Настей смущённо переглядываемся. Притягиваю её к себе и целую в лоб.

- Мы продолжим позже, милая.

Слышу, как на кухне шумит чайник, и Настина бабушка зовёт нас к столу.

- Вот только угостить вас нечем! – суетится она по крошечной кухоньке, которая теперь отчего-то кажется мне ужасно уютной.

Замечаю, что дед смотрит на неё словно заворожённый. Никогда не видел на его лице такого мечтательного выражения. Родную бабушку я не знал. С её смерти прошло более тридцати лет. И всё это время дед скорбел о ней, оставаясь холостым. Он редко говорил о бабушке, но не потому, что забыл, а потому, что ему было слишком больно её вспоминать… Я привык к мысли о том, что дед мой эдакий сухарь, старый солдат, не знающий слов любви. Однако теперь я вижу, как сильно ему не хватало рядом женского тепла.

- Ну что, - делаю глоток чая. Горячая жидкость слегка обжигает, но одновременно как-то согревает внутри. – Вы расскажете мне, как вам удалось всё это провернуть?

Выжидательно смотрю на каждого по очереди.

Первой говорит Настя:

- Я позвонила бабуле, она призналась мне, что вышла замуж…

- Да, но не уточнила, за кого, - лукаво усмехается её бабушка. – Хотела, чтобы это стало сюрпризом к нашему возвращению.

- Ясно, - киваю.

- Потом я дозвонилась до помощницы Лаврова, Алёны. Вспомнила, как ты мне рассказывал об этом человеке. - взволнованно продолжает Настя, опустив глаза и следя за тем, как размешивает сахар в чае. – Алёна довольно быстро придумала этот план…

- А потом я ей перезвонила, и Настя рассказала мне свою ситуацию. Про твой арест и про то, что придумала эта ненормальная… - губы Настиной бабули презрительно кривятся, когда она произносит имя «Эльвира».