Украду твое счастье (СИ) - Блио Элен - Страница 3

Ему не кажется. Когда-то я, смеясь говорила ему, что за шоколадку готова душу продать, или всю себя. И ведь я почти так и поступила. Отдала ему себя, когда он привез мне после очередного матча огромную коробку бельгийского шоколада…

Отдала не потому, что привез сладкое, потому что любила так сильно, что сердце останавливалось…

- Мама не ест шоколад. Совсем.

- Неужели? Интересно, почему? - Егор все так же прожигает меня взглядом, сканирует, словно вычисляя что-то в уме.

Когда-то он гордился своей способностью просчитывать ситуации, и даже предвидеть действия других.

- Поэтому я и стал хорошим вратарем, Витаминка, я всегда знаю откуда и куда летит мяч. И почти всегда могу поймать.

Он говорил почти, потому что иногда все-таки его футбольный Бог давал осечку. Но редко.

- Пап, поедем уже пить шоколад!

- Сейчас, Ярчик, сейчас пойдем. Я только хотел пригласить наших новых друзей пойти вместе с нами.

- А они уже друзья, да, пап? - малышка улыбается лукаво, и прижимается щекой к его щеке.

- Да, милая, конечно. – Егор улыбается нам, но я-то знаю, что стоит за его улыбкой! - Они друзья и пойдут с нами в кафе. Да, чемпион? Пойдешь с нами?

- Мне же нельзя шоколад? – мой сын трогательно хлопает ресницами, и я понимаю, что ему хочется пойти в кафе, он наверняка уже продрог, и с удовольствием выпил бы чашку горячего молока взбитого капучинатором.

Но мы не должны идти в кафе с нашими новыми «друзьями». Мы должны бежать как можно дальше.

- Мы что-нибудь придумаем, малыш.

- Я не малыш, мне уже четыр-ре! И меня зовут Матвей!

Чувствую новую волну ярости, исходящую от мужчины.

- Поехали.

Это не просьба, это приказ!

Глава 2.

- Пожалуйста, не надо…

- Не надо, что?

Говорю тихо, так тихо, что сама еле слышу себя. Но он тоже слышит. И отвечает так же тихо.

- Егор, отпусти… нас…

- Мы поедем в кафе, выпьем по чашке кофе или имбирного чая, дети замерзли, на улице и правда ветрено. Моя дочь очень любит горячий шоколад  со взбитыми сливками. А что будет пить ваш сын? – Егор говорит специально громко, нарочито вежливо и как-то… картонно, что ли. Люди так не разговаривают. Он словно читает книгу.

Я думаю, это оттого, что ему нужно скрыть от наших детей свои чувства. Ярость и гнев, которые точно клокочут сейчас внутри.

- Я буду молочную пенку! Мне ее можно, и она вкусная, сладкая.

- А ты любишь сладкое, Матвей?

- Люблю. Особенно финики с орешками! И чернослив в йогурте.

Снова физически ощущаю ненависть, исходящую от мужчины. Он испепелил бы меня, если бы мог.

Растоптал. Уничтожил.

Зачем я вернулась в этот город? Я ведь чувствовала, что нельзя, не стоит! Что мне теперь делать?

Денег на адвокатов у меня нет. И взять неоткуда. Просить о помощи Дворжецкого? Вряд ли это удобно, он и так сделал для меня много.

Дворжецкий. Мужчина, по просьбе которого я оказалась здесь. Он был старинным другом моей мамы. Дал мне работу, помог с жильем, когда после ее смерти я осталась одна с Матвейкой на руках.

Сначала я работала хостес в одном из его ресторанов – самом престижном и дорогом заведении моего родного города. Потом  повысил меня - я получила должность управляющей, правда, в кафе попроще, но зато более молодежном. Мне удалось хорошо его раскрутить.

Основной бизнес Денис Александрович Дворжецкий вел в столице, в наш город приезжал редко, наездами. В один из таких визитов предложил мне переехать в Москву.

- Виталина, это перспективы. Карьерный рост. Ты мать одиночка, сейчас зарабатываешь прилично для нашего городка, но твой сын растет, ему  нужно будет ходить на секции, нанимать репетиторов, эти траты ты не потянешь.

- А в Москве потяну? Там все дороже. И квартиры нет, и вообще…

Дворжецкий не знал, что в столице живет отец моего Матвейки. Отец, который даже не подозревал о сыне. Раньше не подозревал. А теперь…

Мы подходим к огромному внедорожнику. На капоте и по бокам, на дверях,  шикарная аэрография – футбольное поле, ворота, и вратарь, который ловит мяч в немыслимом полете.

Этот эпизод помнят не только настоящие фанаты, истинные болельщики, не только те, кто смотрит футбол от случая к случаю, выбирая важные матчи и турниры, о нем знают даже совсем далекие от спорта вообще и от футбола в частности.

Это было на чемпионате мира. Наша команда прошла в одну восьмую только благодаря Стене, то есть Егору. Он действительно старался быть стеной, стоял насмерть. И вот в одной восьмой по итогу матча - нулевая ничья.

Все ждали серию пенальти. Команды шли нога в ногу. У нас был один шанс. У Егора был один шанс. И он взял мяч. Взял фантастически, отбив ногой, в каком-то немыслимом полете. Его ногу назвали тогда «Нога Бога».

Правда, следующий матч наша сборная проиграла...

- Ого! У вас тут целая картина!  - Матвей, раскрыв рот смотрел на изображение футбольного поля.

Мой любитель машин, смотрел не на машину, а на картину на ней! И я понимала почему. Удивительная наука – генетика!

Я, наверное, была плохой матерью. Запрещала ребенку игры с мячом. Всегда повторяла, что это слишком травмоопасно. На самом деле я боялась. Очень сильно боялась, что сын захочет стать футболистом.

Я не хотела этого. Тема футбола в нашем доме была запретной. Понятно почему.

Один футболист сыграл злую шутку с моей жизнью, взял мое сердечко как мячик, не задумываясь отдал пас, и выбил его за пределы поля. В аут.

- Это мой папа, он футболист. – тоненький голосок дочери Егора звучит гордо.

- Правда? Круто! Я люблю футбол, но мама мне не разрешает смотреть и играть.

- Интересно почему? – сквозь зубы цедит Егор.

Ничего не понимающий Матвейка отвечает искренне.

- Это… опасно. Трамво… траво… в общем опасно. Мама мне все время рассказывает про дядю, который чуть не ослеп, когда ему в голову попал мяч.

Егор снова пристально смотрит на меня. Я опускаю глаза. Понимаю, что белая как мел. Как смерть. Это он чуть не ослеп. Егор. Это ему хорошенько зарядили в голову на тренировке. После пришлось оставить спорт. И зарядили ему из-за меня. Вернее, он считал, что из-за меня. Только я об этом слишком поздно узнала.

- Так, садимся в машину. Ярослава, занимай свое место.

Он открывает дверь и ссаживает малышку в салон, где она залезает в яркое розовое автокресло.

Стоп! Детское кресло! Мое спасение! Я ликую. Радуюсь, понимая, что Господь дарит шанс!Забываюсь и смотрю на Егора открыто, с улыбкой.

А он… Он смотрит в ответ. И тоже улыбается. Он улыбается мне!  И, мне кажется, я тону в его синих глазах! Тону! А мне нельзя…

Я только что нашла повод бежать! У меня должно получиться.

Маленьким детям запрещено ездить в машине без автокресла. Это закон. Для дочки у Стенина специальное кресло, конечно же есть! Красивое, фирменное, из розовой кожи, с какими-то девичьими картинками.

А для моего сына кресла нет. Никакого! Ни розового, ни синего, ни серо-буро-малинового! Я вижу в салоне только одно детское кресло. И ликую! Значит мы можем не садится в его машину! Нельзя!

Все мои эмоции написаны на лице. Радость. Близость спасения.

Я смотрю на Егора и понимаю, что глупо улыбаюсь ему. Сейчас мы откажемся от поездки под предлогом отсутствия кресла! Скажем, что поедем на такси, а сами сбежим!

Сбежим, будем свободны! Я сегодня же соберу вещи, и мы уедем из столицы! Мы сможем скрыться! Должны!

Не понимаю только, почему Егор смотрит на меня радостно?

А потом с такой же широченной, белозубой улыбкой, которая сводила с ума миллионы футбольных фанаток и просто фанаток открывает багажник и достает… второе кресло.

Тоже кожаное. Зеленое. С футбольными мячами. Словно специально купленное затем, чтобы возить мальчишку. Сына.

Я холодею. Руки и ноги немеют. А Стена смотрит на меня ухмыляясь, словно выиграл очередной матч!