Время выбора - Васильев Андрей - Страница 10

Подъездные никуда за это время не делись, они все еще делили рассаду. Мало того, они полностью раздербанили содержимое ящиков, расставив его на полу комнаты равными долями в шахматном порядке. А теперь, похоже, разыгрывали методом жеребьевки, об этом свидетельствовала шапка с ушами, в которой белели свернутые бумажки.

– Тяни, – сказал Вавила Силыч Прову Фомичу. – Ты орал громче других, вот и давай.

Надо понимать, мой приятель тут распоряжается процессом на правах хозяина подъезда. Так-то старший у них Кузьмич, вон он в уголке сидит на миниатюрной табуреточке. Его слово всегда будет последним, но сейчас патриарх в процесс не лезет, признавая за Вавилой право рулить процессом. И вообще у подъездных все очень строго с вопросами субординации, соподчинения и дифференциации. Похлеще даже, чем у японцев, а уж те будь здоров насколько социально организованные ребята.

– Я тоже тягать не хочу, – вдруг сказал юный еще совсем Кондратка из восьмого подъезда. – У меня лапа несчастливая. Достанутся вон анютины глазки, а я их не люблю. У них цвет тревожный.

– И то, – поддержали его сразу несколько голосов. – Не то вытягнешь – пили потом себя все лето!

Надо же, шепотом разговаривают, чтобы меня не разбудить. А еще пледом накрыли и кроссовки с ног сняли. Трогательно, блин.

Вот на кой мне люди с их вечными заморочками и постоянными «хочу» да «дай», когда рядом такие друзья есть?

– Да не заморачивайтесь вы, – посоветовал начавшим спорить подъездным я, доставая из кармана дергавшийся смартфон. – Пусть вон Жанна моя выберет, кому какая бумажка достанется. Или Родька. Они оба лица относительно незаинтересованные. Жанна так точно.

– Разбудили мы тебя? – виновато спросил Вавила Силыч. – Извини уж!

– Не вы, – показал я ему смартфон с мерцавшим экраном и ответил на вызов: – Да?

– Хороша идея, – ухнул филином из угла Кузьмич. – Правильнее, вестимо, чтобы Ляксандра выбирал, но коли он занят, то пущай мертвячка пальцем тыкнет, кому чего брать. Хоть какая польза с нее обчеству будет!

Жанна явно немного обиделась на «мертвячку» и то, что ее сочли в целом бесполезной для жизни дома, но все же согласно кивнула.

– Александр, добрый вечер. Это ваш тезка, – раздался в трубке знакомый мне голос. – Илья Николаевич желает с вами пообщаться именно сегодня, а не завтра, потому убедительно прошу вас приехать. Машина уже стоит у вашего подъезда.

– Ночь на дворе, – недовольно сообщил ему я. – И вообще, вы меня разбудили.

– Приношу свои извинения. И тем не менее вынужден настаивать на том, чтобы вы выполнили просьбу Ильи Николаевича.

– А если нет?

– Такой ответ не рассматривается, – выдержав паузу, сказал помощник Носова. – Увы.

– Секунду, – сказал я и плотно прикрыл телефон ладонью. – Вавила Силыч, а что, лифт уже пустили?

– Ага, – подтвердил тот, мешая бумажки в шапке. – Еще час назад.

– А снова его остановить нельзя?

– Зачем же? – удивился юный Кондратка. – Неудобство людям!

– Ну, если надо? Ненадолго.

– Ты прямо говори, Ляксандра, чего хочешь! – топнул валенком по полу Кузьмич.

– Мне Вавила рассказывал, что как-то раз кто-то из обчества заставил алкаша два часа по лестнице подниматься, – сдерживая улыбку, пояснил я. – Он шел-шел, а дойти до дома никак не мог.

– Это я так им распорядился, – огладил бороду Пров Фомич. – Так-то Роман мужик неплохой, работящий, но как во хмелю – беда. Шумит, жену бьет, ребятенка гоняет. Вот и проучил его. Он после того аж до Карачуна ни капли в рот не брал, ага!

– Вот мне бы так же!

– До Карачуна браги не пить? – изумился Кондратка.

– Да нет. Меня в гости зовут, а я ехать не хочу. Откажусь – сюда его слуги придут и силком потащат. Очень уж гостеприимный хозяин зазывает, смерть как не любит один ужинать. Мне бы этих ребят по лестнице погонять, чтобы они до моего этажа ввек не дошли.

– Это можно, – Вавила Силыч переглянулся с Кузьмичом, тот кивнул. – Пущай. Встретим-приветим ходоков незваных, не сумлевайся.

Я подмигнул ему и снова поднес трубку к уху.

– Хорошо, убедили. Только давайте так – пусть меня ваши парни у квартиры встретят. На моем этаже. На дворе просто ночь, время темное, мало ли что со мной может случиться? А так спокойнее будет. Как придут, пусть позвонят в дверь, и я сразу выйду.

– Хорошо, – согласился Александр.

– Договор?

– Договор, – чуть удивленно ответил он.

– Жду! – произнес я и нажал «отбой». – Родька, там у подъезда машина стоит, иностранная, дорогая. Глянь, из нее кто-то вышел?

Мой слуга, выглядевший сегодня куда пристойнее, чем накануне, молнией метнулся на балкон.

– Ага, двое, – донесся до меня его голос. – К подъезду сейчас пойдут! Мордатые!

– Между третьим и четвертым их запру, – предложил Кузьмичу Вавила Силыч, направившись к выходу из комнаты. – Там все уже дома сидят, никто шастать не станет.

– Не мудри. Просто закрой им все пути, – велел ему старейшина. – И лифт потом запусти. Люди все же с работы возвращаются, устали, поди.

Вернулся мой подъездный минут через пять, довольный и веселый.

– Идут, родимые, – сообщил он нам. – Тот, что помоложе, он побашковитей, что-то смекать уже начал, а второй – дурак дураком.

– Пущай идут, – степенно одобрил его слова Кузьмич. – Ты выход-то закрыл? Чтобы они не только поднимались, но и спускались без конца?

– А как же! Ты ж сказал – все пути. – Вавила Силыч взял шапку из рук Кондратки. – Ну чего, начнем, братцы? Ночи нынче короткие, на дворе тепло. Глядишь, еще и посадить это дело успеем нынче!

– Куды спешишь? – снова топнул ногой по полу Кузьмич. – Ишь, сразу садить! Сначала надо землицу подготовить, корешки из нее выбрать, камни, опять же! Червяков разогнать! Имей к ней, матушке, уважение!

– Если что, пока растения можно у меня на балконе хранить, – вставил свое слово я. – Не вопрос. Только пометьте, где чьи.

Через полчаса все закончилось. Кондратке не повезло, ему достались столь не любимые им анютины глазки, зато Вавила Силыч был крайне доволен, получив именно тот лот, на который рассчитывал.

Интересно, ему на самом деле повезло или Жанна приложила к этому свою призрачную руку? Хотя, может, и не она. Вон у Родьки рожа так и светится.

– Все было по правде, – пресек начавшиеся было разговоры на тему «а я не согласен» Кузьмич. – Я следил, девка не жулила! Так что давайте разбирайте, что кому досталось, и по ящикам кладите. Завтра-послезавтра место готовим, а об четверг садить садики станем. Время доброе, почти полнолуние, тепло, опять же надолго задержится. Кости-то не ноют. Фариду с Хафизом я сам упрежу.

– В смысле? – вырвалось у меня. – Они про вас знают?

– А как же? – с достоинством ответил Кузьмич. – Обязательно. Одно дело делаем. Чаи с ними, как с тобой, не гоняем, врать не стану, но общаемся. Тут мы им чего подскажем, там они нам где подсобят – вот и живем. Опять же, люди они работящие, хорошие, правильные. Хоть и иноземцы, конечно. Кондратка!

– Ась! – с готовностью отозвался тот.

– Пол потом помоешь. Вон мы как его землей запачкали.

У меня в кармане вновь задергался телефон. Александр. Ну а кто же еще?

– Не идет никто, – не скрывая иронии, сообщил я ему. – Даже беспокоиться стал – все ли с вашими сотрудниками в порядке?

– Я не знаю, как вы это сделали, но это очень плохая шутка, – холодно произнес помощник Носова.

– Что сделал? Вы о чем вообще?

Молчание.

– Алло. Александр, вы вообще здесь?

– Мои люди не могут добраться до вашей квартиры, – явно сдерживая себя, произнес собеседник. – Они идут вверх, а лестница все не кончается. Более того, они раз за разом оказываются на одних и тех же этажах – третьем и четвертом. Так не бывает, но это есть. Не сомневаюсь, что это ваших рук дело, господин Смолин.

– Не моих, – заверил его я. – Мне подобное не под силу.

Подъездные, которые прекрасно слышали наш разговор, довольно заулыбались, переглядываясь, Жанна же вовсе сначала расхохоталась, а после синей молнией покинула квартиру, как видно желая поглядеть на бедолаг, застрявших в нашем доме. За ней последовал молодой, а потому любопытный Кондратка.