Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил - Страница 74

‑ Скажи, Аким, ‑ выдал Макурин давно болтавшийся на кончике языке вопрос, ‑ вы же, старосты, могли просто растащить эту суммы на всех, после того, как прежний помещик умер?

‑ Растащить? – вытаращил управляющий на него глаза. Видимо, такой вопрос никогда не приходил ему в голову и сейчас он на ходу сочинял ответ: ‑ Аркадий Митрофанович человек был всякий, но все‑таки барин он был неплохой. Да и не по‑божески это, тащит общие деньги. Бог это не приветствует.

Да, а действительно   Господь не примет, ‑ подумал Макурин.

‑ Хм, а где там Леонтий? ‑ громко спросил онв надежде, что этот слуга, непрерывно находясь на втором этаже или, хотя бы, рядом услышит хозяина и придет.

И точно, через несколько минут в проеме двери появилась голова Леонтия:

‑ Спрашивали, вашбродь? ‑ почти испуганно спросил он. Видимо, где‑то услышал, но не уверен, что это его спрашивали. И вполне был готов, что помещик обругает и выгонит.

Но  Андрей Георгиевич только  благодушно улыбнулся и  поманил пальцем: иди поскорей!

Леонтий, обрадованный этим, показался весь.

‑ Видишь, эти деньги, ‑ показал хозяин на груды банкнот, империалов, прочих золотых и серебряных монет, ‑ они на нас сегодня буквально свалились с неба.

Помещик даже для пояснения показал вверх, в потолок.

Леонтий, поняв превратно, серьезно и недоуменно посмотрел туда.

Андрей Георгиевич, ‑ смеясь, побранила Настя жениха, ‑ не вмешивай сюда Господа.

Макурин, хотел было посмеяться, но вспомнил сон, так похожий на явь, собственный перенос на более чем две сотни лет и прикусил язык.

‑ Просто найти мешок, дерюжный или из грубой ткани, все равно,  сложи  в него деньги, Отнеси в него. Да не дай бог сумма усохнет, урою!

‑ Да, Господь с вами, благодетель вы наш, ‑ обиделся Леонтий. И даже не угрозе помещика, вполне, в общем‑то, реальной, а указание на воровстве такого уважаемого человека.

Макурин только махнул рукой. Что это он, дурак бестолковый, походит к людям XIXвека, особенно к провинциальным крестьянам, где тогда моральные устои были особенно высоки, с принципами XXI века?

‑ Ладно, убедил! ‑ рыкнул он так, что всем окружающим стало понятно – помещик раскаялся в своих словах и от этого им, особенно, крестьянам, может быть очень даже плохо.

Леонтий уже молча и без претензий притащил откуда‑то из первого этажа мешок, очень грубоватого вида, но не рваный и чистый. Быстренько сгреб туда деньги и потащил мешок в кабинет. Только его и видели.

Аким, которому деваться было некуда, постарался встать незаметно. Будто был он и не был.  Андрей Георгиевич даже засмотрелся на этого умельца хитрых манер.

‑ Пойди сюда, Аким, ‑ наконец сказал он, ‑ не бойся, не съем. Чем стоять, закрой лучше двери «денежной комнаты», пригодится еще. «Может и он когда‑нибудь будет прятать от будущей жены деньги!» ‑ подумал ненароком.

Вернулись в кабинет.  Андрей Георгиевич сел как раз подле мешка с деньгами. На миг почувствовал себя Дедом Морозом с мешком с подарками. Посмотрел на Акима, напряженного после недавнего разговора с помещиком.

Надо с ним держать себя осторожнее, ‑ пожурил себя Макурин, ‑ ты для них здесь царь и даже, Господи, Бог. И ведь действительно можешь почти все и еще немножечко. А еще психология. Нет не рабская, придумал тоже, ты же не либерал XXI века, чтобы плевать в Родину. Консервативная, скорее, особенно после тридцати. Вот из этого и веди себя.

‑ Голубчик, Леонтий, ‑ все ли в доме хорошо на нижнем этаже? ‑ постарался сделать голос мягче и добрее помещик, ‑ не замечено ли чего?

‑ Нет, вашбродь, все тихо, слуги не бузят, бабы не визжат, а коли бы и попытались, я им вот! ‑ показал он здоровенный кулак.

‑ Хорош, молодец, любого побьет, ‑ с удовольствием подумал Макурин, ‑ а что не совсем сметлив, так я буду за него думать. Почти как за рядового менеджера. Знай, ноги побыстрей да улыбка пошире.

‑ Вот тебе Леонтий, бумажка, ‑ сунул он рублевую банкноту в руку слуги, ‑ я тебе доволен. Можешь идти на свое место. Да Авдотье во время обеда скажи, чтобы налила тебе рюмку наливки.

Все, больше уже ничего не надо, он твой, ‑ сказал себя попаданец, провожая его взглядом, барин доволен и даже дал денег.

Он сел обратно в кресло, посадил рядом Настю – та охотно прижалась к нему, чувствуя почти женой – и спросил управляющего, продолжая прерванный разговор, ‑ а что, Аким, почем нынче улья? Я что‑то не очень в цене в этих товарах.

Андрей Георгиевич, конечно, сильно смягчил. В ценах на товар этого века он совсем не разбирался. Но в этом его крепостной собеседник не должен разбираться. Не положено ему.

Аким думал также и без малейшего размышления сказал:

‑ Рупь серебром лучшие на базаре, ваше высокоблагородие, ‑ помедлил, осторожно посоветовал: ‑ ему и не надо больше четвертного билета давать. Перебьется.

И уставился в помещика – а как осерчает, родимый на такие слова своего крестьянина? Но Макурин благостно улыбнулся, показывая, что не сердится. На словах же сказал:

‑ На днях пойду, гляну, там и определимся.

Вот как! И управляющего послушал и свое имя застолбил! Молодец ты барин, Андрюха!

Аким тем более был доволен, что помещик не только не разругался на него,  но и почти послушал совета.  Добрый барин!

Помолчав и поняв, что с пчелами ныне все, управляющий перешел к новым темам. К самой актуальной ныне  ‑ строительству мельницы. Впрочем, сегодня заговорили только по кадровому вопросу. Для появления мельницы, прежде всего, надо найти хорошего  мельника.

Не зря поэтому и Аким начал рассуждать о ближайших мельниках. При чем со вздохами. У одних хозяев мастерство было не очень, другие требовали много. Он осторожно намекнул на соседского помещика, который имел доброго и мастеровитого мельника, но он был крепостной. И барин его, разумеется, не отпустит.

Макурин, однако,  вопрос законченным не считал.

‑ Я сам поговорю с помещиком, ‑ решил он, ставя жирную точку, и вопрос был на пока закрыт. Хозяин – барин!

А вот с соледобычей все было куда как оптимистично. После того, как Андрей Георгиевич съездил туда и наметил общий план работ, ну и, разумеется, финансы под это, управляющий с подобранными помощниками активно разошлись. Они и дрова привезли, и котлы достали, и дажеглавного солевара нашли – мастер солевар по ихнему.

‑ Но дорогой, зараза, ‑ предупредил Аким, ‑ почти сто рублев ассигнациями просит за сезон. Я его пока взял, но сразу предупредил, что окончательный расчет с ним будет сделан барином.

‑ Как соль? ‑ спросил самый значимый вопрос Макурин. От этого будет происходить и жалованье и само существование соледобычи. Будет хлеб, будет так сказать, и пища.

‑ Вот, ‑ засуетился Аким, ‑ мастер  попросил определить, какая соль будет лучшая, дал на пробу.

Он вытащил из пазухи солидный сверток и с вопросом поглядел. Дескать, как барин скажет, так и будет.

‑ Что же ты все молчал! ‑ с некоторой досадой воскликнул  попаданец, ‑ положи на стол и развяжи!

Бумаги были смело отложены,  а на центральное место стола легла соль, вернее, кучки соли.

Мастер положил в отдельные тряпки соль из каждого источника. Говорит, что изрядно они разные и по вкусу, и по цене добычи.

Правильно говорит мастер, ‑ одобрительно подумал Макурин, ‑ сразу видно специалист. Надо его будет брать, если, естественно, соль найдется хорошая.

‑ Нюша, подь  сюда! ‑ крикнул он сенной девке, обычно ждущей около лестницы на первом этаже.

Та только и рада. Бегом по лестнице на верх, доложилась, улыбаясь во все  тридцать два зуба:

‑ Слушаюсь, барин!

Дисциплина почти армейская! Придется и ему, как офицеру. Почти приказал:

‑ Нюша, холодной воды. Полный кувшин и пустой стакан! – подумал, крикнул в след, ‑ и тазик еще!

Нюша, вильнув подолом, также стремглав исчезла. Андрей Георгиевич посмотрел на нее с удовольствием, а Настя с превеликой досадой. Чувствовалось, если бы не посторонний Аким, наехала бы полностью. Еще бы руки пустила. Но в кабинете были еще люди!