Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил - Страница 68

Дальше железо. Болотная руда – незаменимый источник железа. В I тысячелетии хоть до н.э., хоть н.э. она была основой металлургии, а сейчас – база крестьянских кузнецов.

С другой стороны, на фига ему мучиться, и своих крестьян ломать об колено, когда буквально рядом металлургический центр? Не такой еще мощный, как в XX веке, но все равно не сравнится с крестьянскими ремесленными кузницами.

Надо узнать, ‑ решил он, ‑ как дело обстоит с столичными заводами, но, по‑моему, производство металла на деревне в любом случае в наше время не имеет особой выгоды. Также как и тканью. При Петре Великом крестьянская промышленность еще имела перспективу, но в XIX веке промышленность и сельское хозяйство уже намертво и четко разделились.

Но пока мыслишку ты не закрывай. Промышленные товары, если и производить, то в промышленных предприятиях, а не в крестьянских хозяйствах,  а для крестьян. Но ведь можно еще что‑то получать из товаров деревне, кроме как в поле и на лугу? Не все в деревне му‑у!

Правильно! ‑ чуть ли не закричал вслух Макурин, глядя на появившийся пруд. Два таких водоема находились незаметно невдалеке от Березового. Не потому, что боялись и прятались, а потому что в низине проще содержать. Вот мужички там и вырыли за пару летних вечеров. Один еще при Александре Благословенном, а второй буквально несколько лет назад. Одно было выше, другое ниже. Так они и назывались – Верхнее и Нижнее.

Что же, скромные речные водоемы не сравнятся с огроменным морем, а рядом протяженная Балтика, где в XIX веке рыбы еще навалом. Только речная рыба морской не конкурент, а лишь дополнение. Пройдет!

‑ Пруды ведь оно как, ‑ разъяснил вездесущий Аким, ‑ вроде бы и баловство, а для деревни без них никак. Бабы стираются, ребятишки плескаются, утром – вечером коровы пьют, уходя – приходя на пастбище. Опять же если пожар где в деревне? Колодези летом высыхают, да и не с руки, а тут прудишко рядом.

‑ И караси, наверное, есть, половить и на сковороды с маслицем, ‑ поддакнул Макурин в нужном направлении.

‑ Караси, оно, да, ‑ согласно кивнул Аким барину. И тут же подрезал  его замыслы: ‑ только не будут мужики рыбу ловить. Баловство одно, а им пахать надо, рожь сеять.

Да уж, ‑ поддакнул теперь Макурин. Крестьянам, конечно, некогда. Не зря говорит, летний день зиму кормит. Ну ведь и не о них разговор. Что‑то мы не туда поехали.

‑ А скажи‑ка, Аким, много ли там рыбы ловится? ‑ полюбопытствовал попаданец как бы случайно.

‑ Да шут его знает, ‑ попытался невзначай отмахнуться управляющий  от трудного вопроса, поиграв с барином его же игру.

Но помещик внезапно заупрямился, уже сердито спросил:

‑ Ну хотя бы примерно скажи, хоть раз же ловили мужики под самогонку в летний церковный праздник!

Эх, коли барин требует!

‑ Ловили несколько раз при прошлом барине Аркадии Митрофановиче. Тот одно время полюбил трескать жаренные караси со сметаной под польскую вудку да под аглицкий ром. Как бывало стаканчик опрокинет да поджаренного карася и погрызет. Мужики тогда все пруды от тины вычистили и не по разу. Хорошенько ловили, как пойдут к вечеру по приказу барину, так в миг поймают несколько ведер карасей.

Ведро – это, кажется, старорусская мера объема. Ну хотя бы наугад скажем – по весу десять‑пятнадцать пудов за один рейд за рыбалку. И ведь это по несколько раз за лето. Пруд, конечно, не море, но затея попахивает удачной коммерцией.

‑ Только давно это было, даже уже плотина обветшала, ‑ иронично посмотрел управляющий на размечтавшегося барина, ‑ воды мало, тина да трава. Рыбы, поди и не стало совсем.

‑Тьфу на тебя, ‑ цыкнул Макурин на крепостного Мефистофеля, ‑накаркай мне еще, и без того тошно!

Прикрикнул на крепостного, а сам подумал, что рыба это не железо, потенциал имеет, но в будущем, пока же он немного с ней поваландется. Так ведь  и хлеб сколько требует трудов, пока караваем ляжет на стол.

Так, что еще. Лесных богатств, скорее всего, в его земле и нет, раз болота обширные. Спросил на всякий случай:

‑ Аким, а лесов, наверное,  и нет в поместье?

‑ Отчего же кормилец! ‑ удивился его собеседник, ‑ болота‑то на южных землях лежат, и не только на  твоих, но и больше на казеных. Там и пахотных‑то земель почти нет, местные крестьяне больше рыбой да лягушкой образуется.

Андрей Георгиевич недоверчиво покосился на него. Врет, наверное, собака, язык совсем без костей. Россия – не Франция, а деревенские жители слишком консервативны, чтобы так меняли диету.

Крестьянин его понял.

‑ Может и брехня все это, ‑ открестился он от информации на всякий случай. Уточнил: ‑ только к югу там одни болота, есть нечего. А вот к северу лежат обширные леса, часть их попадает и на твое поместье. Ягод там раздолье, опять же грибов. Бабам и девкам раздолье, но лишь по краю. Звери же пожрут, дремучий лес. Мужики наши в обоз   собираются да лес берут понемногу на зиму. Был я там пару раз, смотрел. Сколько леса гниет, пропадает зазря.

‑ И неужто прежние барины не брали такое богатство? ‑ удивился Макурин.

‑  Прежние не знаю, Аркадий Митрофанович здесь долго барствовал, почитай вся моя жизнь при нем была, ‑ вздохнул Аким, вспоминая: ‑ только к старости очень уж начал пить, тем и умер. Какая уж там прибыль. Говорит, мне хватит, а на денежную загробную жизнь не надеюсь, у гроба нет карманов.

‑ М‑гм, ‑ хмыкнул Андрей Георгиевич, но оценивать жизнь своего преемника не стал. Однако подумал, что сотня квадратных верст лесного богатства вроде бы и не очень, но в карман деньгами лягут тяжело. Опять же, если все получится, то можно и казеных владений попросить. Доходов они все равно не дают. Николай I и не поскупится. Надо лишь постараться попасть в нужный момент к императору.

Итак, ‑ подытожил мысленно  хозяин этих мест, ‑  какие можно выделить для меня различные доходы?

‑ Во‑первых, растениеводство. Зерновое хозяйство у мужиков разработано, зерно идет как на рынок, так и себе в хозяйство на питание. Уровень, конечно, XIX века, то есть низкий, но база есть.

Всевозможные овощи этой полосы растут в приусадебном участке. Даже картофель есть! Командуют здесь бабы, которые в основном выращивают для своего хозяйства для питания. Но потенциал есть. Если найти каналы для продажи в Санкт‑Петербурге, можно удельный вес и увеличить.

Во‑вторых, животноводство. Скот выращивается в основном для собственного хозяйства, но крестьянство готово поставлять его и на рынок. Правда, на практике продает эпизодично и сравнительно мало. Происходит это из‑за плохих дорог и плохой методики обработок продукции. Разве масло не брали бы горожане? И у нас, в России, и на западе? Еще как! В реальном будущем, эдак в начале ХХ века, российское масло буквально с треском рвали, жаль революция пришла. Но во второй четверти XIX века, при Николае I технологии были еще низкими. Ну а ты‑то на что, попаданец, ведь Господь тебя как раз для этого перебросил!

Значит, масло и молокопродукты в первую очередь. Затем мясо и мясопродукты. И, наконец, рога и шкуры, ха‑ха. То, что в ХХ веке у авантюристов был лишь прикрытием, в XIXвеке становилось реальным доходом. Надо покупать и требовать для продажи копыта, рога, шкура. По средней для этой местности цене. Плюс вдобавок для своих по определенной наценке. Для крестьян не жалко. А уже в Санкт‑Петербурге производить или хотя бы с прибылью перепродавать. Короче, действовать по обстановке.

В‑третьих, околоаграрные товары, самые разные – соль. мед и воск, строительный лес и дрова, грибы и ягоды, даже лекарственные травы.

Господи, это же просто золотое дно какое‑то!

Теперь сектор второй. То есть производить мои крестьяне с грехом, но могут. Надо лишь продавать прибыльно. Хм, тут болтать не стоить, теоретика излишня. Надо ехать опять же в столицу и выглядывать, особенно продукты. Не дорого, но и дешево. Пос.редник получит огромные деньги

И не только в лавки и в руки различным торговцам. Андрей Георгиевич чем больше, тем все настоятельнее думал о трактирах. Целой сети трактиров, кафе, булочных и т.д. со своим‑то сырьем (дешевым и даже бесплатным), да крепостными работниками, недорогими, хотя и не бесплатными, людям тоже надо питаться. Нои не очень‑то, поскольку много жрать вредно.