Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

Ответил Полине вежливо. Хоть и из простого люда, а такая прелестница:

— Не извольте беспокоится, мадмазель, сейчас приду!

Девушка что-то еще хотела сказать вдобавок, но не решилась, робко закрыла дощатую дверь.

Видимо, на счет денег, — подумал Андрей Георгиевич, — надо уже наконец расплатится. За одним и по дровам для квартиры поговорить. Все равно только черезхозяйку и можно этот вопрос решить. Иначе никак!

Убрал деньги в кошелек, а тот под подушку. Хотел было взять с собой, но спохватился. Куда он его положит, ни тяжелые серебряные, ни довольно объемные бумажные не уместятся.

Скажи спасибо еще, то при Николае Iмедные деньги перестали господствовать в денежном обороте. Андрей Игоревич историком не был, но по роду профессии кое-что читал по развитию финансов. ВXVIIIвеке сто рублей медных денег весили 6 пудов! Это же мои 500 рублей весили 30 пудов, почти 500 если в килограммах!

Андрей Георгиевич покачал головой в такт своим тяжелым мыслям, взял ассигнацию в пять рублей и решительно вышел в коридор, а оттуда в кухню.

Придя туда, он понял, что в своей маленькой комнате он еще жил по-царски! Хоть тесно, но один.

Здесь же крохотное помещение в несколько квадратных аршин вмещало выход в печку с грудой дров, многочисленную посуду. То есть так-то ее было не то чтобы совсем, но если собрать всю сразу, то чугунная утварь занимала почти треть. А еще стол, тоже небольшой, но все же побольше, чем в комнате у попаданца, две табурета. И три человека в общем количестве.

Понятно почему Андрей Георгиевич даже не подумал заходить на кухню. Он туда просто не влазил! И потому стоял у порога и спокойно стоял.

Женщины же, не торопясь, пили «чай», в котором попаданец унюхал какой-то травяной напиток.

Полина, застеснявшись, хотела было выскочить из стола, все-таки его ждал мужчина и дворянин, но Авдотья взглядом остановила ее, сухо сказав постояльцу:

— Милостивый государь Андрей Георгиевич! Сегодня вот уже две недели вы держите свой долг по квартире. Я все понимаю, но все-таки, вы могли бы по настойчивее требовать.

Авдотья хотела сказать еще много этому молодому человеку, пусть благородному, но бедному и, похоже, нерешительному, но тот взгляд ее упал на явно специально торчащую среди пальцев синенькую бумажку, которую владелец старательно показывал.

Ассигнация! Пять рублей! И вроде бы он хочет ее отдать! Ах, какая она тетеря, полезла со своими нравоучениями. А вдруг он теперь передумает и лучше выпьет вкусное шампанское?

— Андрей Георгиевич! — совсем в другом тоне, любезном и даже обходительном спросила она все в трепете, — вы хотите вернуть мне свои долги по квартире?

— Да, Авдотья Спиридоновна, — сказал он холодно, как раз вовремя вспомнив отчество у хозяйки, — если вы соизволите…

— Ах, конечно же, — перебила старуха своего постояльца, — Полина, дорогая, — обратилась она уже к девушке.

Можно было не продолжать. Полина легко поднялась и вышла из кухни, напоследок стрельнув в парня любопытным взглядом.

Хозяйка же была сама любезность. Она помогла присесть Андрею Георгиевичу присесть на тубарет, подвинула ему грубо сделанную глиняную кружку, налила травяной напиток, отрезала кусок черного хлеба от небольшого каравая.

И села в ожидании. Больше ее ничто ухаживать не подталкивало. Наоборот, ход был за постояльцем.

Андрей Георгиевич не стал ее мучить, положив на стол перед Авдотьей синию ассигнацию. Старушка сразу воссияла, перекрестила себя крестным знамением, словно Андрей Георгиевич вдруг превратился в светлого ангела. Или хотя бы положил на стол не презренную ассигнацию, а икону с божьим ликом.

Затем посмотрела на него восхищенным ликом, обещающим всякие земные радости. Да уж. Будь она помоложе лет хотя бы на двадцать, а лучше на пятьдесят, он бы был радостен в преддверии амурных шалостей. Но со старухой, нет уж! Лучше переключимся на деловую сферу:

— Я положен здесь прожить еще месяц. Кроме того, за прошлый месяц должен вам. Вот, пожалуйста, пять рублев за два месяца, считая за месяц два рубля с полтиною. Теперь я вам ничего не должен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Авдотья чуть на радостях в обморок не упала. Пять рублей, и все ее! Господи, счастье-то какое! Спасибо тебе огроменное, благодетель!

Андрей Георгиевич не заметил за ней никакого шевеления, но ассигнация на столе как-то незаметно исчезла. Вот так бабуля — ловкие руки! Попаданец и развеселился, насторожился, подумав, что таким образом она может легко вытащить пару рублей у него в сюртуке. Или в панталонах. Шустрая бабушка!

Авдотья меж тем, ласково улыбнувшись постояльцу, легко выскользнула из-за стола. Ему только оставалось вновь удивится, помня о ее старости (почти 40 лет). Вот это у нее здоровье, как у девушки, что суставы, что мышцы, эластичные и гибкие!

— Пойду я схожу к Митричу в лавку. Давеча сказывали, что он сегодня дешевую ржаную муку завезет, если Господь даст благословения, куплю пар фунтиков, к обеду будут лепешки, а к вечеру свежий хлеб, опять же если дров найду, испеку. А с тобой, благодетель, и Полинка посидит. Вон она и чай не допила, торопыга.

Андрей Георгиевич благосклонно кивнул, понимая, что от него уже ничего не зависит. Он дал деньги и теперь ничто не остановит старушку от лавки, ни вязкая грязь, ни жгучий мороз, ни даже военное положение если вдруг.

Авдотья исчезла, как нечистый дух, вильнув длинной юбкой, а на нее место немедленно села Полина. Наверняка ведь подслушивала их разговор. Эх, женщины, сколько он их не знает за два века (XIX и XXI), все остаются такими же — любопытными сплетницами. Впрочем, это не страшно. Что естественно, то не безобразно. Вот мужчины-сплетники — это ужас!

Ласково улыбнулся робкой девушке. Села к почти незнакомому дворянину за стол без приглашения. хоть и маман говорила, но все оно не хорошо так молодой приличной девушке!

Посмотрел на смущенную Полину, отпил из кружки остывший отвар. И тут же скривился. Вот это вкус! Андрей Георгиевич за свои годы двух жизней пил всякое — и терпкое, и кислое, и серо-буро-малиновое спиртное, но такую гадость ему еще пить не приходилось.

— Что за траву вы завариваете? — искренне возмутился он, глядя на темный отвар в кружке. С железистым и не вкусно травяным привкусом. Что-то от мать-и-мачехи или от лопуха. Не яд, не умрешь, но пить это под видом чая?

— Не знаю, — равнодушно ответила девушка, — маман что-то собирает за городом. Говорит, что полезно для здоровья. Зато дешево.

— Вот ведь старая калоша! — мысленно обругал Авдотью попаданец. Калоши он никогда не видел, но представлял их такими же — старые, некрасивые и поношенные. И также ломают всю жизнь.

— Я с животом не страдаю! — решительно объявил Андрей Георгиевич. Потом вдруг нерешительно замялся. Он хотел отправить ее в магазин — за чаем, сахаром, булками. Самым необходимым и скромны. Он даже не упомянул животное (сливочное) масло, хотя уроженцу XXIвека очень хотелось. Вытащил из кармана сюртука мелочь, попросил между делом:

— Полина, вы не сходите за бакалейной всячиной? Чай там, сахарок, чего-нибудь мучное.

Сказал, вполне ожидая, что девушка откажется. Ха, наивный он мальчик! Как только Полина увидела монеты — двугривенный и гривенник — большие по тем временам деньги — она бы с радостью выполнила любое его поручение.

Впрочем, любое не любое, а в продуктовую лавку точно бы сходила. И уже, осмелев, сделал дополнительный заказ:

— И еще посмотрите там сыра. Осьмушку. А то очень хочется.

Полина, как ни в чем не бывало кивнула, взяла деньги и улепетнула, иначе и не скажешь. Молодость, дни быстролетние.

Вздохнул и отщипнув от краюхи черного хлеба, пожевал. Ну это не такая большая гадость, как якобы лечебный отвар Авдотьи, собака съест, если очень голодной будет. Но тоже не вкусно. Как уж не ругают в нашемXXI веке хлеб из искусственных добавок, но нас и мука размолачивается лучше и пропекается вкуснее. Или это Авдотья одна такая умелица?

Решительно отодвинул каравай по столу подальше, подумав, вылил отвар от кружки в ведро с съестными остатками. Хлеб еще жалко, а этот так называемый чай выливать только туда! Пусть свиньи, если они есть, лечатся!