Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Звали его теперь Андрей, хм, Георгиевич. Унифицировали под этот век. Фамилия та же — Макурин. Уроженец Тверской губернии, из дворян, ха, имений наследственных имуществ теперь не имеет, хо! Оказался снова в Санкт-Петербурге, только уже в столице.

Значит, из обедневших дворян. М-да. С низов пойдем. Но спасибо, еще не из крепостных крестьян. Тогда бы уже вообще атас!

Так, а в Санкт-Петербург зачем приехал? Посмотрел мозговые данные, почесал тыковку. С одной стороны, семнадцать лет, дворянин, неплохо обучен, причем, не только чтению и письму, но и, как благородный недоросль, шпаге и пистолю, управлению поместье и командованию полэскадроном. Ухаживанию девиц? Нет, этого не спроворен. Но это уж я сам. Нехитрое это дело, детей делать. И, может, черт возьми, хоть в этой эпохе женюсь!

С другой стороны, негатив состоит в том, что все это теория, пусть неплохая, но все же. Андрей Игоревич еще по прежней жизни познал, сколько молодых людей ломались на этой дороге от теории к практике. И хотя он сам не салага, но все в жизни бывает. Так что не говори гоп!

И самое главное. Его рецепиент оказался в столице не только карьеру делать, а по печальному поводу. Холерная эпидемия, проходящая в том числе и на Тверской губернии, погубила и его родное сельцо. Умерли почти все — пахотные крестьяне, дворовые,немногочисленные свободные. Погибли и их господа, родители Андрея Георгиевича — отец Георгий Степанович, мать Клавдия Мироновна, малолетние дети их Петр, Степанида и Сергей. Один только старший сын чудом уцелел и по соизволению губернатора и по уложению высочайшей инструкции был отправлен в Санкт-Петербург, в комиссию по уложению, которая должна была помогать пострадавшим малолетним дворянам в их жизни и в карьере.

Самому Андрею Георгиевичу в очередь назначено через месяц. Но он знал от таких же, как он, бедолаг, что в основном недорослей из-за их благородства не достают, если бумаг не достают, верят на их дворянское слово, а потом отправляют в императорскую армию, младшими офицерами, или, если нет военного образования и солдатского стажа, вольноопределяющими. Те же солдаты, но с пламенной надеждой в скором производстве в офицеры.

Попаданцу такая армейская судьба не очень-то нравилась, но рецепиент к этому времени уже смирился и был готов к офицерской лямки. Благо, холера заставила его из родного поместья уехать, буквально убежать без бумаг и денег. Похоронил по-христиански родных и деру, пока сам не сгиб ненароком.

Тут уж не церемоний, а то отправят солдатом в ту же армию. Куда потом жаловаться? Не почтенных родителей, ни влиятельных покровителей, один, как перст. Лучше уж вольноопределяющим, хоть какая то перспектива!

Попаданец Андрей Игоревич в такие пессимистические думы не то что бы не верил, но видел некоторые шансы в обустройство в штатские чиновники. Во-первых, он хорошо грамотен, во-вторых, у него был красивый почерк. И, в-третьих, в чиновники тоже брали. Куда меньше, примерно одну четвертую от общего числа, но ведь брали! А у него огромный опыт отношений с казенными людьми из аппарата. Прорвемся!

Итак, во-первых, остаться в Санкт-Петербурге, во-вторых, на прибыльное место в казенном аппарате, желательно в собственную императорскую канцелярию, в-третьих, постараться жениться, желательно и по любви, и по расчету.

Тут еще другое. Рецепиент его был весьма беден, потому и рыпался, понимал, что не с чего ему гордыню поднимать. Но попаданцу сам Бог обещал материальное благополучие. Не большое, правда, но все же.

А потом, что значит большое? Кому-то и три рубля ассигнациями покажется много, а кто-то сто рублей равнодушно отдаст, не поморщится.

А это получается, что первым делом емунеобходимо посмотреть свое финансовое благополучие. А уже потом танцевать от имеющего. Жить, как говорится хорошо, а хорошо жить еще лучше. А это, значит, жить богато!

Андрей Георгиевич решительно встал с постели и принялся ревизовать свою одежду. Проходя по статье «неимущие сироты из благородных» он снабжался на уровне младших офицеров с некоторой экономией, если получается. В одежде это получается, что его сюртук и панталоны были сшиты из дешевой материи и как бы не были уже кем-то поношены. Скорее всего, таким же, как он, жертвой эпидемии. Его уже, скорее всего, отправили в армию, выделив в общем порядке положенные деньги или обмундировании (кому как повезет), а казенную штатскую одежду вернули обратно, постирав и одев на государственный счет очередного сироту. Постирали хоть хорошо?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Небрежно подняв лежащий сверху на ворохе одежды сюртук, он поцепил казенный, т.е.. дешевый из шершавой ткани кошелек. Андрей Георгиевич, не зная специфики местной финансовой системы, ждал, что ему придет стопка ассигнаций. Тощая не тощая, это уж, как Господь смилостивится, а все одно он получит бумажки, так называемые денежные знаки. Ведь не электронный счет ему здесь открыли?

Получилось даже хуже. Ассигнаций он так и не увидел, а среди иных денежных структур подержал настоящие монеты. Из подлинного серебра!

В серединеXXIвеке он иногда по несколько месяцев денег и не видел. То есть их у него было много, но электронные, не то что даже руками не ощупать, глазами не увидеть! Счет сюда, счет туда и все. А тут такие весомые серебряные монеты. Кошелек уронил на пол, так такой звон пошел, казалось, на весь многоквартирный дом!

Подобрал с полу тяжелый кошелек, взвесил его в руке. Да уж, это не банковская карточка, нечаянно не потеряешь! Интересно, а сколько здесь у него, для реализации намеченных целей хватит? Для начала ему бы оформить свой почерк и хотя бы немного знаний. Ух!

Перед тем как приступать к подсчету, внимательно прислушался. К Авдотье Спиридоновне он подселился казенным порядком и за казенный же кошт. Бабуля была вдовой какого-то чиновника, мелкого, но, с точки зрения начальства, надежного, незамеченного не в чем таком противном. То есть можно было казенного гостя поселить. Однако, при этом платили ей через самого посетителя. А что он ей заплатит за последний месяц, если казна опять задерживает?

Вот и ходит шустрая старушка около дверей посетителя, внимательно подглядывая и подслушивая. Не знает еще, что парень у нее оставался тот же, но с другой душой. И как бы эта ненароком выведанная тайна бумерангом ей по любопытному носу не ударила!

Но пока в маленькой этой квартире стояла тишина. И сама хозяйка, и ее дальняя родственница Полина еще спали, не ведая, какая денежная благодать упала им на голову. Или не на голову, так на пол точно.

Андрей Георгиевич немного еще прислушался и, успокоенный тишиной, полез по-хозяйски в кошелек. Должен же он знать, насколько его бог прибарахлил? При этом, в отличие от остальных, это не просто цитата из еще ненаписанной по нынешнему времени басни Крылова, что, мол где-то там куда-то там отломил лисе Господь ломтик сыра. Дорогущего. Пахучего.

Нет, ему Господь как раз щедро дал конкретную сумму именно серебряных денег. Не натурой. Только сколько их?

Аккуратно положил полотняной кошелек… Кстати, это уже не кошелек, а кошель! Какой объем. Рещил валить прямо на разобранную постель. Хотел было схватить за его концы и вывалить металлическую мелочь, да вовремя спохватился. Слишком шумно будет, Авдотья точно проснется, такие люди от звона презренного серебра всегда пробуждаются. Да и не мелочь это, хочется верить.

Стал ладонью сыпать аккуратно горстями монеты, чувствуя, как от возбуждения потеют ладони. Там была не только «мелочь» — гривенники, двугривенные, вплоть до полтинников. Много было и рублевиков, в большинстве своем новых, блестящих. А ведь что это рубль по тем временам? За три рубля серебра можно спокойно прожить за год! То есть он сейчас сгреб своими руками такое богатство, на которое он может спокойно прожить на несколько лет в Санкт-Петербурге!

Почувствовал, как бешено бьется сердце реципиента, отложил деньги, отвернулся к зеркалу, подошел посмотреть на себя иного. Хотя, как посмотреть, зеркало. Небольшой осколок зеркала, доставшего ему по случаю от старой барыни, несколько увлеченной провинциальным юношей.