Въ лѣто семь тысячъ сто четырнадцатое… (СИ) - Воронков Александр Владимирович - Страница 59

Когда-то по «незалежному» телевидению неоднократно показывали дрянной — и в смысле режиссуры, и актёрской игры, и тем более истории — фильм про Мазепу. Тем не менее, самое его начало запомнилось: в голой степи, среди огня и дыма горящей травы идут и падают, погибая один за другим люди в кафтанах русских стрельцов. Так показан неудачный Крымский поход под командованием боярина Василия Голицына. И пусть сейчас в рядах стоящего передо мной войска таких вот стрельцов относительно немного, но именно их вид и всколыхнул неприятные воспоминания о будущем. Я знаю из истории, что именно эти вот люди в моей истории стали костяком войска Ивана Болотникова, чуть было не взявшего Москву, а после разгрома активно участвовали в Смуте как на стороне самозванцев, так и наоборот. Эти люди привыкли к войне, сражаясь под знамёнами «чудесно спасшегося царевича Дмитрия» и, к сожалению, отвыкли в большинстве своём от созидательного мирного труда. Нет, их нельзя распустить по домам, поскольку многие собьются в разбойничьи шайки и Русь может стать своеобразной «махновщиной». А такое нам не нужно. Но и посылать войско летом через безводные степи на Крым, во исполнение международных договоров, заключённых моим предшественником с австрийцами и ляхами — значит, заранее обречь этих людей на бесполезную гибель. Конечно, есть вариант начать осаду Азова, вот только не перекрыв донскую дельту от турецкого флота взять крепость почти невозможно.

Хотя… А ведь есть и третий вариант!

Захватить Азов, а уж тем более — Крымский полуостров — без того, чтобы не создать предварительно сильную тыловую базу, получится вряд ли. ближайшая к предстоящему театру военных действий Засечная линия располагается в полутысяче вёрст, крепость на месте, где в будущем расположен Ростов-на-Дону, Фёдору Шереметеву ещё предстоит выстроить. Дело это, к сожалению, не быстрое. Но вот попортить кровь туркам и крымским татарам способно даже это вот слабо дисциплинированное войско. Любят наши герои военную добычу? Вот и пусть грабят, да и донских казачков в подмогу себе прихватят. Про то, как те к турецким берегам за дуваном ходили, в будущем не только песни разные фольклорные ансамбли петь будут, но и книжки сочинять и кинофильмы снимать. Как верно подметил кто-то неглупый, «если беспорядок невозможно предотвратить, необходимо его возглавить». Вот и возглавим!..

Степан

Царь наш Дмитрий Иванович, прямо какой-то электровеник на конной тяге. Прежние-то самодержцы, по рассказам, всё больше в палатах кремлёвских или в Александровской слободе сидели, вместе с боярской Думой думу думали, за Русь и народ православный молились да изредка в походы ездили: то Казань брать, то каких-нибудь новгородцев карать… А дела бытовые да практические выполнялись людьми попроще, дескать, не царское это дело хлеб растить, мосты мостить да дороги строить. Как будут говорить в Советском Союзе, «кто на что учился». А этим летом самодержца в Москве и не встретишь, хотя после венчания на царство он частенько из Кремля выбирался, по улицам с малой охраной ездил, на торгу да Пушечном дворе бывал, с простолюдинами, словно с боярами, случалось, разговаривал, зимой за городом приказал снежные городки в размер натуральной крепости выстроить и сам во главе отряда их «штурмовал»[6]. Народные массы сильно удивлялись нестандартному поведению монарха, но, в общем, такое отношение к «чёрному люду» простецам льстило. Дмитрия народ любил и, когда в мае бояре со своими людьми, выпустив из заключения пойманных татей, то есть убийц и грабителей, попытались устроить переворот и под шумок убить Лже— (а может, и не «лже»?) Дмитрия, их сторону приняло относительно немного москвичей, в основном же грабежом и нападениями на иностранцев и обывателей развлекались всяческие деклассированные элементы, вроде скомороха и разбойника Глеба, дядьки по матери нынешнего моего тела. Я как раз утром того дня оказался в разуме подростка Стёпки Пушкарёва, так что успел и понаблюдать, да и в какой-то мере поучаствовать и в мятеже, и в его подавлении. Так вот: основным «девизом» наших «стихийных бунтарей» был: «Проклятые ляхи Государя убить желают! Спасём царя Димитрия Иоанновича!». Ну и постарались от души, нападая не только на поляков и литвинов, которых после царской свадьбы в Москве оставалось ещё немало и прочих иноземцев, но и на тех, кто предоставлял им кров и пищу. Было дело, что уж теперь.

Я точно знаю, что в той истории, где Лжедмитрия в тот день всё-таки схватили раненым и убили, на московский престол сел организатор госпереворота Василий Шуйский, потом началась крестьянская война[7] под руководством Ивана Болотникова. Но сейчас ситуация совершенно иная: сын Ивана Грозного (по мнению широких народных масс) жив и здоров, мятежники в основном схвачены и частично высланы в дальние дали, благо, Сибирь большая, частично отправлены трудом искупать преступления. Как ни странно, но казней не было не то, что массовых, но даже Василия Шуйского с братьями не обезглавили прилюдно: в монахи, говорят, постригли и отправили куда-то. В первом я позицию царя поддерживаю: убивать несколько сотен здоровых мужиков, когда рабочих рук в государстве катастрофически не хватает — не слишком умно. А вот оставлять в живых главных организаторов госпереворота, на мой взгляд, глупость несусветная. Но я-то — не царь, а простой помощник царского конюха — одного из многих — и, соответственно, от меня такие решения не зависят. А тот, от кого зависят, похоже, решил, согласно Писанию, продолжать подставлять щёку после ударов.

Впрочем, сейчас Дмитрий Иванович уехал поближе к войскам, армия его любит и бояр, по сравнению с Москвой, там относительно немного. Так что, может, и обойдётся без покушений и дворцовых переворотов. И вот что удивительно: уехать-то он уехал, но чуть ли не ежедневно гонцы привозят государевы указы, причём всё больше — на хозяйственно-бытовые темы. Мало того: в тем указам ещё и собственноручно исполненные чертежи приложены бывают! Нет, врать не буду, сам лично тех чертежей не видал, не тот у меня уровень. Но кое-что из приспособлений, согласно тем указам на пробу изготовленным, встречал. С кремлёвского-то Конюшенного двора после массового отбытия царского поезда, соответственно, с конским составом, меня и ещё с дюжину таких же работников отправили на государев конезавод в большом селе Хорошёво, где и приставили к делу. Оно понятно: за просто так кормить никто не станет. А какое дело может быть у помощника конюха? Правильно, следить за лошадками, обихаживать их и пристраивать к работе. Тракторов да автомобилей на Руси ещё не выпускают, всё на конной тяге.

Вот и понадобились третьеразрядные, постаревшие царские маштаки в качестве тягловой силы для изготовленных по царёвым указам приспособлений. Борона лично меня не особо удивила: похожие в станицах использовали и до революции семнадцатого года, и позднее, вплоть до развития колхозов. Четырёхугольная жердяная рама с поперечинами, в поперечины накрепко дубовые зубья вколочены, пара оглобель да хомут. Полезный инструмент, и относительно недорогой. А вот конная жнейка по карману будет далеко не каждому: нынче в деревне мужик, имеющий в хозяйстве топор да ухват зажиточным считается, потому как железо дорого, а уж сталь, или «свейский уклад» и помещики не все приобрести способны. Ибо царское жалование невелико, а мужиков в поместьях, после голодных-то годов, сильно поубавилось, содержать дворян на должном уровне не получается. Уж не знаю, кто царю эти агрегаты придумывает, может, иностранный инженер, вроде Леонардо Да Винчи, но получилось толково: шесть стальных лезвий, вроде тех, которые на косах-литовках применялись, закреплены на небольшом дубовом валу, который проворачивается через систему зубчатых колёс. Тащит лошадка жнейку, колёса крутятся вместе с задней осью, от неё вращательный момент передаётся на зубчатки, те вертят вал — и лезвия срезают луговую траву. А когда придёт время жатвы, точно так же будут срезать и налитые зерном ржаные колосья.