Курение мака - Джойс Грэм - Страница 51

Уже на исходе дня Набао принесла нам кастрюлю с лапшой и поставила ее на стол. Выглядела она чрезвычайно подавленной. От ее обычной живости не осталось и следа. У меня сложилось впечатление, что она все еще на нашей стороне и у нее хватило храбрости, чтобы проявить о нас заботу. Однако она хотела побыстрее управиться с этим. В ее поведении не было ничего, что могло бы навести меня на мысль, будто ей что-то известно.

Фил возвратился возбужденный до крайности. Он ходил прогуляться по полям.

– Испытывал ли кто-нибудь из вас чувство потрясения? – спросил он.

Мы все обернулись, а он слабо улыбнулся:

– Как только мы здесь оказались, я испытал потрясение! Но это было не то. Я имею в виду, мы ведь не сразу здесь оказались. Мы падали сюда долго, даже не замечая своего падения. День за днем. Думали, так и надо, так и должно быть, а потом – бац! Вот когда наступает настоящее потрясение. Бац! И все, конец, приехали! Падать дальше некуда. Мы на нижней ступени ада. Здесь наше место.

– Фил, – прошептала Чарли.

Я тоже испытал это чувство падения – но по-другому, не так, как он говорил.

– Мы должны все рассказать, – твердо заявил Фил. – Так было бы правильно.

– Нет, – решительно воспротивилась Чарли. Затем она подошла к Филу и взяла его за руку. – Из всех возможных сценариев этот – наихудший.

– Мы должны выстоять, Фил, – сказал я. – Все вчетвером. Возьми себя в руки.

– Я был в поле и говорил с Богом. Я спросил Его, надо ли нам покаяться?

– И что же Он ответил? – спросила Чарли.

– Он сказал: «Покайся. Расскажи все Руперту».

В сумерках явился Джек. Момент он выбрал – хуже не придумаешь. Фил был сам не свой от напряжения, и я боялся, что в любую минуту его может потянуть на исповедь. Нам уже пришлось вытерпеть зрелище – как Фил сидит на корточках и шепчет признание в лохматые уши медвежонка. Я не слышал, что он там говорил, но, заметив приближающегося Джека, предупредил Чарли, чтобы она держала Фила при себе, побеседовала бы с ним, успокоила.

Наблюдая за Джеком из хижины, мы видели, что он держит в руке полупустую бутылку «Джонни Уокера». С ним пришел и старик колдун Кьем.

– Будьте начеку, – выдохнула Чарли.

Мы с Миком вышли на крыльцо. Джек был без своего кнута, но с пистолетом в кобуре. Вместе со своим спутником он присел на корточки, затем поднял бутылку, отвинтил крышку и протянул Мику:

– Как нога?

– Болит.

– Вот, выпейте, полегчает.

Мы переглянулись, Джек сказал:

– Я приказал своему человеку остаться в сарае, он спрятался за перегородкой, там, где лекарства стоят, и, когда кто-то попытался сломать мотор, мы его поймали.

– Это был Као? – вырвалось у меня. Мне было и страшно, и тошно, и в то же время я чувствовал огромное облегчение.

Джек посмотрел на меня с подозрением:

– Я сказал кто-то, а кто это был, не ваше дело. Ясно? По крайней мере, теперь я знаю наверняка: этот кто-то еще и фотографии вам подкладывал. Довольны? Во всяком случае одна из ваших проблем решена. С моей помощью, разумеется. А меня беспокоит только одно – мой племянник. Ну, сможете мне помочь?

– Не понимаю, каким образом.

– Вы его видели?

Я отхлебнул из бутылки большой глоток.

– Нет.

Этот обходительный Джек с его угощением нравился мне ничуть не больше, чем когда он размахивал кнутом.

Он повернулся к Мику:

– А вы?

– Нет. – Мик вытер губы.

Джек снова пристально смотрел на нас. Я чувствовал, как по мне течет пот. Внезапно он заявил:

– Вот Кьем тоже к вам по делу пришел.

Кьем слегка кивнул при упоминании его имени.

– Он говорит, что ему не нравится эта хижина, – продолжил Джек. – В ней полно злых духов. Говорит, их ваша дочь подманила. Единственный выход – спалить хижину дотла.

Сразу же у меня перед глазами встала крадущаяся в лунном свете фигура паренька с канистрой в руках. Что это? Джек играет со мной? Хочет исполнить волю своего племянника?

Он, как видно, внимательно следил за моей реакцией.

– Но мы не можем это сделать, – продолжал Джек, – потому что твоя дочь не хочет выходить из хижины. Поэтому Кьем собирается ей помочь. Полная луна будет стоять два дня, начиная с сегодняшнего. Благоприятная ночь для изгнания духов.

– Луна! – произнес Кьем, тыча пальцем в небо.

– Кьем говорит: ночью ваша дочь должна пройти через Ворота духов, чтобы Повелитель Луны перестал сердиться.

Я покачал головой:

– Вы сами знаете, Чарли не выходит из хижины.

В эту минуту на пороге, потирая руки, появился потный и возбужденный Фил. Джек говорил с Кьемом. Тот обращался непосредственно ко мне, а Джек переводил и при этом не выпускал Фила из поля зрения.

– Он говорит, вы ее отец. Только вы знаете, как ее уговорить. Дело семейное. Он говорит, что крестьяне помогут и он сам сделает все, что в его силах. Он призовет добрых духов, чтобы прогнать злых. Но без вас ничего не выйдет. Ему надо потратить много времени на приготовления, а от нее требуется лишь согласие пройти через Ворота духов в течение двух ближайших ночей, иначе время будет упущено. Он говорит, что ваша дочь лежит в утробе своего страха. Она должна родиться, а вам следует ей помочь.

На протяжении всего разговора Джек не отводил от Фила взгляда.

Кьем кивнул мне, после чего поднялся на ноги и заковылял прочь. Джек тоже встал.

– Пойду пошлю людей в джунгли искать мальчишку. А что с твоим сыном? – спросил он.

– Животом мается, – сказал я небрежно. – Понос. Джек развернулся и ушел. Я перевел взгляд с обливающегося потом Фила на хижину позади него. В дверях стояла Чарли. Она слышала все, что было сказано.

Позднее Кьем вернулся, чтобы заменить свечи и добавить благовоний. Он по-прежнему отказывался входить в хижину, совершал недоступные пониманию обряды и возился с домиком для духов, вдувая дым через дверцу и развешивая крошечные колокольчики под крышей.

– Но нам же надо хоть что-то предпринять, Чарли, – заявил я позже, когда мы все уже лежали в своих спальных мешках. По ее лицу пробегали тени, отбрасываемые пламенем горящих свечей. Казалось, она строит мне гримасы, и я осознал, как далеко осталось то время, когда она была ребенком. При таком освещении она выглядела постаревшей, сломленной, измученной заботами.

– Знаешь, девочка, похоже на то, что для тебя намечаются перемены к лучшему, – влез в разговор Мик.

Где-то на улице, в деревне, забивали очередную свинью. Ее пронзительный визг был до ужаса переполнен болью.

– Я сама этого хочу, – проговорила Чарли. – Я хочу это сделать ради всех нас. Но не могу.

– Сможешь, если в молитве попросишь о помощи, – обратился к Чарли Фил. – Каждая молитва – шаг на пути к твоей свободе.

Чарли покачала головой, а я спросил, что она думает по поводу этих фотографий. Я предположил, что, может быть, ее здесь удерживает колдовство Као.

Я спросил у нее, как она считает, неужели Кьем действительно может справиться с духами и освободить ее? Что за дьявольщина, ведь все это дурацкие суеверия! Но ведь она попала от них в зависимость!

– Ты, по-моему, чересчур уверен в том, что Као теперь не будет нам вредить.

– Думаю, – ответил я, – что этот дух впредь тебя не побеспокоит.

Филу этот разговор был крайне неприятен:

– Только один дух может нам помочь, и это Святой Дух. Что вы зациклились на демонах?

Ничего не упуская, я обсудил с Чарли то, о чем с помощью Джека поведал Кьем, – всю эту чепуху насчет того, что ей следует пойти на мировую с Повелителем Луны. О добрых духах и о злых духах. Мы попытались разобраться, как это все может нам помочь. Свинья визжала не переставая и все никак не могла умереть.

– У тебя есть шанс осознать свой поступок, – сказал Мик, – Нарушенное табу.

– Я осознала! – раздраженно бросила Чарли. – Ты думаешь, я не понимаю?

– Единственный путь тот, который указал Господь, – сердито возразил Фил.