Пройти чистилище - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 7

– А я вас сразу узнал, – сказал он, протягивая ей бокал шампанского.

Она приняла с благодарностью.

– Вы совсем другой в смокинге, – произнесла она, улыбаясь, – он вам явно идет.

– Ну, вы тоже несколько отличаетесь от той женщины, которая так громко ругалась на трассе.

Они улыбнулись друг другу, подняли бокалы и каждый сделал несколько глотков.

Женщина не была красивой. Но уверенность в ее взгляде, горделивая осанка, стройные линии ее спортивного тела действовали на него притягивающе. И он это сознавал. А может, на него просто действовала магия ее должности? Или это был подсознательно заданный уровень разведчика, при котором знакомство с государственным деятелем такого ранга было осознанной необходимостью. Он вдруг с испугом подумал, что не знает, где кончается уровень его подсознания и начинается эмоциональная сфера, не подконтрольная его разуму.

– Вы о чем-то задумались? – спросила женщина.

– О вас, – признался он неожиданно для самого себя.

– Да, – она не удивилась, – и что именно вас интригует?

– Ваша работа. Не представляю себе вице-губернатором такого огромного штата, как Луизиана, очаровательную женщину. Видимо, у меня недостает фантазии.

– Это не очень сложно. Можете приехать в Батон-Руж и все увидеть собственными глазами.

– Я, наверное, так и сделаю.

Она взглянула на него чуть удивленно, но не стала развивать дальше эту тему.

– Вы компаньон Каррингтона? Или вы его друг? – спросила она.

– Ни то и ни другое. Мой тесть – его компаньон. Может, вы слышали, Роберт Саймингтон?

Она посмотрела на него более внимательно: кажется, на этот раз она удивилась сильнее обычного.

– Вы зять Саймингтона?

– Да, хотя этого нет на моей визитной карточке. Но в Техасе довольно хорошо знают эту семью.

Она не улыбнулась его намеку. Только сжала недовольно губы и спросила:

– Так вы муж Марты?

– Вы знаете мою жену? – Теперь настала его очередь удивляться.

– Мы учились вместе с ней в колледже, – кивнула миссис Лурье, – у нее должны быть наши фотографии. Может, она вам их показывала? Я Сандра Мерсье.

Он вспомнил, что слышал такое имя от Марты. И медленно кивнул.

– Кажется, я слышал вашу фамилию. Но почему Лурье?

– Это фамилия моего покойного мужа.

– Покойного? – слишком быстро вырвалось у него.

– Он погиб два года назад в Майами. Не справился с управлением вертолета, не сумев посадить его на площадку. Прямо у нас с дочерью на глазах, – достаточно спокойно сказала она.

– Извините.

– Ничего, – глаза у нее были сухие.

Они замолчали.

– Когда я могу приехать в Батон-Руж? – вдруг спросил Кемаль.

– Вы считаете, это нужно? – спросила она.

– Да, – на этот раз он ответил достаточно твердо.

– Когда вам будет удобно.

– Завтра.

– У вас нет завтра других дел?

– У меня их завтра не будет.

– Марта была моей подругой, – предостерегающе сказала женщина.

– Это что-то меняет? – спросил он, глядя ей в глаза. Бокал шампанского в руках вдруг стал очень тяжелым.

– Не знаю, – кажется, впервые за время разговора немного растерялась она.

Внезапно из дома раздались какие-то крики, послышались оживленные голоса.

– По-моему, нам нужно вернуться, – сказала женщина, уже не глядя на него.

Не дожидаясь ответа, она пошла к дому. Он, швырнув свой бокал в сторону, остался у дерева. Иногда ему хотелось бросить все и куда-нибудь уехать. Далеко-далеко. Словно пытаясь убежать от своей нынешней жизни. И от прошлой тоже. Туда, в прошлую жизнь, его почти не тянуло. В первые годы было, конечно, трудно, но потом он как-то привык, втянулся в свою роль, и временами она ему даже нравилась.

А может, во всем была виновата Марта, сделавшая его личную жизнь такой невыносимой пыткой и отравлявшая его существование самим фактом своего присутствия. Он твердо решил, что обязательно разведется с Мартой уже в наступавшем году. Конечно, деловое партнерство с Робертом Саймингтоном – вещь полезная и даже необходимая, но терпеть его дочь уже просто невозможно. Они слишком разные, так считала сама Марта. Если бы она знала, как она права. Они действительно очень разные, и здесь уже ничего не поделаешь.

Он был уже вторым мужем Марты. Первый сбежал через полтора года после женитьбы. Когда они поженились, Марте было уже за тридцать, но благодаря массажным салонам и искусной косметике ей удавалось сохранять подтянутую фигуру подростка и почти детское выражение лица. Лишь позднее он понял, что упрямство и каприз, обычные для подростков, стали постоянными составляющими ее характера. Но понял слишком поздно, после рождения Марка.

Во всей этой глупой истории с женой жалко только одного человека – маленького Марка, который уже научился говорить свои первые слова и часто не понимает, почему ссорятся два самых близких существа, заполняющих почти всю его вселенную. Впрочем, в случае развода нужно будет оговорить и этот пункт. Он должен иметь право на свидания с ребенком. Но, с другой стороны, зная вздорный характер супруги, он не сомневался, что она постарается лишить его этой возможности, чтобы сделать ему как можно больнее. Она знала, как он относится к сыну. Но даже при этом варианте ему придется с ней разводиться.

«Как странно, – подумал он, – ведь Сандра должна быть такого же возраста, как и Марта. А такое ощущение, что между ними вечность». Или это ему так кажется? Уверенная, собранная, внимательная Сандра и вечно огрызающаяся, готовая сорваться в любой момент Марта. Может, это ему так повезло? Хотя разве Сандре повезло больше?

Опять послышались оживленные крики, и он решил, что пора возвращаться в дом. Он поспешил к месту, где разбившиеся на группы гости, особенно мужчины, обсуждали какую-то сенсационную новость.

– Что случилось? – спросил Кемаль, подходя к тестю.

– Сейчас передали последние сообщения. В Москве умер Леонид Брежнев, – взволнованно сообщил Саймингтон, – так они показывают его возможного преемника.

Он вошел в большую гостиную дома, где уже сидели несколько человек, остальным было просто неинтересно слушать про умершего лидера непонятной чужой страны, и уставился в телевизор. В дом вошли всего пятеро гостей. Гости выслушали сообщение о смерти этого смешного и страшного лидера далекого северного государства, ядерного оружия которого все-таки очень боялись, и снова принялись танцевать и веселиться. В массе своей это были просто настоящие техасцы, и события в Москве их мало волновали.

На экране показывали сильно постаревшего и осунувшегося Юрия Владимировича Андропова. Диктор сообщал, что по всем признакам новым руководителем партии и государства будет он – бывший руководитель органов КГБ и нынешний председатель похоронной комиссии. Кемаль слушал спокойно. Случившееся происходило слишком далеко от него, словно на другой планете.

ГЛАВА 4

На следующий день поехать в Батон-Руж не удалось. И через день поездка снова не состоялась. А на третий он ждал встречи с Ронни Седлером и не имел права никуда уезжать. Он заранее узнал, что Седлер работает на пару с начальником охраны заводов компании «Юникл», через которого может достать любые необходимые документы. И знал, что после того, как он заплатит ему оставшуюся половину денег, предприимчивый Ронни собирается шантажировать его, попытается вытянуть из него еще не менее ста тысяч долларов. Он все это знал, но терпеливо ждал аргументов.

Никаких личных возможностей проникнуть на заводы нужной ему компании и овладеть документами не было. Лезть ночью на завод, разыгрывая из себя нового Джеймса Бонда, было глупо и малорезультативно. Во-первых, завод хорошо охранялся, во-вторых, он просто не умел лазать по стенам. И, наконец, в-третьих, не имел права этого делать, так глупо подставляя себя и группу людей, с которыми он сотрудничал.

Оставался только один вариант – с мерзавцем Ронни Седлером, который он и проводил в жизнь. Все возможные осложнения после операции он хорошо мог себе представить, но документы нужны были во что бы то ни стало. И он готов был платить за них даже чрезвычайно высокую цену. Но сама мысль о необходимости иметь дело с такими типами, как Ронни Седлер, могла серьезно подорвать нравственное здоровье любого агента [7] .