Пройти чистилище - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 40

Трубку взял Сюндом и привычно вяло сказал:

– Говорите, вас слушают.

– Добрый день, мистер Сюндом. Вам привет от Мартинеса, – сказал условную фразу Том.

– Да, – сразу насторожился швед, – я вас слушаю.

– В Балтиморе есть отель «Травел Плаза». Это прямо на автобусной станции.

– Где это? – не понял Сюндом.

– В Балтиморе. Через пять часов. Вам нужно там остановиться. Номер уже заказан.

– Я не успею.

– Постарайтесь успеть. До свидания.

Разговор прервался, и сотни агентов ФБР уже спешили в Детройт и Балтимор в поисках связного с таким характерным и спокойным голосом. Почти сразу начали работать лингвисты и психологи. Подключились лучшие аналитики, пытающиеся спрогнозировать ситуацию. Телефонный разговор был прослушан лучшими дешифровальщиками ФБР, в надежде обнаружить скрытый подтекст в словах связного. Самая большая нагрузка выпала на аналитиков ФБР и ЦРУ, пытающихся понять, почему связной, зная, что Сюндом находится под контролем американских спецслужб, и уйдя в первый раз с большим трудом от наружного наблюдения сотрудников ФБР, решился на повторный звонок.

Именно над этим обстоятельством ломали голову коллеги Эшби и сам Александр, пытающиеся вычислить последующие действия этого непонятного связного, казалось, играющего с самой смертью и решившего так непростительно подставить себя.

В их рассуждениях не было решающего компонента – смерти второго связного Кемаля в Чикаго, которую никак не могли предусмотреть ни американские аналитики ФБР и ЦРУ, ни ожидающие сообщения руководители Юджина в Москве. Но этот неожиданный компонент, сломавший весь сценарий обеих разведок, был решающим для принятия подобного решения и диктовался вынужденными обстоятельствами.

Через три часа расстроенный Эшби позвонил своим коллегам в ФБР. Как и специалисты ЦРУ, они не могли понять, почему связной решился на такой шаг. Предполагать, что он был абсолютным идиотом, у них не было никаких оснований. Во всех остальных случаях связной не имел права так рисковать.

К этому времени они уже получили анализы лингвистов и психологов. Первые, прослушав пленку бесчисленное количество раз, пришли к выводу, что говоривший не владел английским языком с самого детства и его первоначальным языком был другой. Специалисты спорили, какой именно группы – славянской или угро-финской. Но это было уже не столь принципиально. По манере говорить, по тембру голоса, по акценту, по характерному дыханию был дополнен фоторобот говорившего. Психологи считали, что позвонивший в шведское представительство человек обладал развитым интеллектом, психологической устойчивостью, уверенностью, отличался рациональным складом ума, несколько повышенной возбудимостью, был способен на неожиданные решения.

Выслушав сообщения психологов, рассерженный Кэвеноу бросил трубку. Он мог сказать то же самое о любом из профессионалов. Его больше интересовали аналитики, которые не могли разгадать столь труднообъяснимого поведения связного, не имея достаточно информации к размышлению. Когда истекал четвертый час, Кэвеноу наконец получил информацию из ЦРУ. Убитым голосом Эшби сообщил ему о двух имеющихся вариантах. В первом случае связной, больше не имея никаких источников связи, просто обязан был передавать информацию шведу по каким-то неведомым им причинам. Во втором это делалось со специальной целью проверить самого Сюндома или людей, связанных с ним.

Эта информация также не давала ничего нового, и Кэвеноу, с трудом сдерживаясь, поблагодарил мистера Эшби за сотрудничество и бросил трубку. Почти сразу позвонил директор ФБР, уже знавший о начале поисков.

– В чем дело, Кэвеноу? – рассерженно спросил директор. – Вам не кажется, что этот русский просто морочит нам голову?

– Мы отрабатываем все варианты, – упавшим голосом сообщил Кэвеноу.

– Плохо отрабатываете, – заорал директор. Он был белый. И не просто белый. А белый с юга. В его жилах текла кровь нескольких поколений белых плантаторов и рабовладельцев. Один из его предков погиб, сражаясь под Атлантой за возможность по-прежнему владеть неграми как скотиной и пороть их, когда ему вздумается. В директоре всегда кипела именно эта часть крови, когда он разговаривал с Кэвеноу. Тот молчал, зная, что в подобных случаях лучше не спорить. – Вы послали людей в Балтимор? – спросил директор, несколько успокаиваясь.

– Конечно. Мы заменили там почти всех служащих гостиницы, – сообщил Кэвеноу, – я уже собирался туда ехать, когда вы мне позвонили.

– Хорошо, поезжайте, – раздраженно согласился директор и спросил: – Что надумали наши аналитики? Никаких результатов, как всегда. Зачем мы держим столько бездельников?

– Они отрабатывают варианты вместе со специалистами из Лэнгли, – сообщил Кэвеноу, – но пока к определенным выводам не пришли.

– Еще одна ненужная организация, – проворчал директор, не любивший и своих коллег из ЦРУ, – все их данные давно можно спокойно снимать из космоса. Один спутник делает работу тысячи шпионов. Когда будете на месте, позвоните мне.

Он отключился, не дав Кэвеноу возможности высказаться.

Тот, чертыхнувшись, достал из стола свой пистолет и, спрятав его в кобуру, под пиджак, побежал по коридору к лифту. Внизу его уже ждала машина с двумя лучшими снайперами ФБР. Он ожидал любого подвоха от этого неожиданного звонка.

– Что-нибудь случилось, шеф? – спросил уже в машине Роберт. Он раньше работал в Балтиморе и считался отличным снайпером в управлении. Ему даже удавалось выигрывать состязания стрелков.

– Ничего, – ответил Кэвеноу, плюхаясь на заднее сиденье, – нам еще столько ехать. Луис, только очень быстро, – попросил он сидевшего за рулем второго «стрелка». Выходец из Калифорнии, тот имел характерную для «латинос» внешность. Он был маленького роста, полноватый, с копной вечно нечесанных черных волос.

– Наши уже все на месте. Вместо портье – Билл. Он дежурит там уже три часа, – сообщил Роберт, – пока никаких известий.

– Надеюсь, они не штурмовали отель? – спросил Кэвеноу.

– Нет, шеф, – усмехнулся Луис. – Они сделали все достаточно осторожно.

Кэвеноу посмотрел на часы.

– Пока есть еще около часа. Но ты все равно поспеши, Луис. Иначе мы опоздаем к началу этого представления, а мне не хотелось бы пропускать первый акт, ребята.

– Думаете, будет шумно? – повернулся к нему Роберт.

– Нет, – ответил Кэвеноу, – но нужно быть готовым ко всему. При такой странной игре возможны любые осложнения. Сюндом еще не приехал в отель?

– Пока нет, – ответил Роберт, – сейчас проверю.

Он включил коротковолновый передатчик.

– Это Оса. Как у вас дела, Комары?

– Все в порядке, Оса, – послышался ответ, – едем в Балтимор. Скоро будем. Наш друг ведет себя нормально, никаких отклонений.

– Спроси, сколько у них машин? – нервно попросил Кэвеноу. Роберт удивился, он никогда не видел своего шефа в столь возбужденном состоянии, спросил:

– Сколько у вас машин?

– Три. Мы все время меняемся.

Роберт чуть повернул голову, но Кэвеноу больше ничего не спросил, и он отключился.

Минут пять они ехали молча.

– Как наша группа? – нарушил тягостное молчание Кэвеноу.

– Они тоже на месте.

– Пусть снимают всех, кто даже зайдет в гостиницу за спичками, даже в туалет.

– Конечно, шеф. Билл все знает. Наши ребята ведут съемку непрерывно. Мы с ними говорили. Там есть одна сложность.

– Какая сложность? – насторожился Кэвеноу.

– Отель связан проходом с автобусной стоянкой. Туда можно попасть, минуя ресторан.

– Ну и что?

– Много пассажиров, – пояснил Роберт.

– Хоть миллион, – закричал наконец Кэвеноу. – Если даже туда приедет миллион человек, у меня должны быть снимки каждого. Каждого, кто там появится за это время. Ты меня понял, Роберт? Соединись с Биллом и передай мои слова. Это приказ. И не только для Билла Хьюберта, но и для всех остальных.

– Они так и делают, шеф, – недоуменно ответил Роберт, – я просто сообщил, что будет слишком много подозреваемых.