Путешественница - Самойлова Елена Александровна - Страница 21

Чертыхнувшись, я нырнула за ней и с ужасом увидела, что девушка медленно скрывается в черном омуте, который невесть как оказался в этом месте. Воздуха у меня почти не осталось, а активировать заклинание для дыхания под водой можно было только на поверхности. Но пока я всплыву наверх, пока вернусь, может оказаться, что спасать будет некого. Поэтому я зажгла в ладони яркий шарик света и рванулась в глубину черного омута.

Наконец я настигла медленно опускающуюся на глубину Милу и, ухватив девушку за руку, поплыла к поверхности…

Подъем казался бесконечным, я видела наверху только яркий круг светлой воды, казалось, что поднимаюсь из подводного колодца. Перед глазами заплясали черные точки, стремительно разраставшиеся в пятна, слепившие меня, в груди было пусто-пусто, а легкие горели от желания вдохнуть хоть глоток воздуха. Я знала, что если сейчас открою рот, то в легкие хлынет вода, и вот тогда мы обе утонем, никакая магия не поможет. Татуировка на левом запястье горела огнем, я знала, что сейчас нахожусь в сознании только благодаря силе Путешественницы…

Я выкладывалась полностью, мертвой хваткой вцепившись в безвольную Милину руку, пульс в которой бился все реже и реже.

Господи, ну когда же будет поверхность?!

Рывок, еще рывок…

Пятно света над моей головой уже так близко, что при желании я, наверное, могу коснуться его рукой… Но оно оказалось таким далеким…

В тот момент, когда в легкие мне хлынула вода, я почувствовала, как мою протянутую вверх руку до боли сжала чья-то твердая ладонь.

Сжала и потянула наверх, к свету…

Но этого я уже не видела…

Сознание вернулось вместе с болью в груди. Я попыталась вдохнуть и закашлялась. Меня повернули на бок, и я минуты полторы яростно отплевывалась от воды, залившейся ко мне в легкие. Наконец смогла более-менее нормально дышать и открыла глаза.

Надо мной склонилось обеспокоенное лицо, заросшее ярко-рыжей бородой.

– Как Мила?

Гном отвел глаза и посторонился, открывая мне галечный пляж и бледную, недвижимую девушку с посиневшими губами.

– Нет… – Я рывком села и, не обращая внимания на головокружение и тошноту, подползла к Миле на четвереньках:

– Мила, Милочка, ты меня слышишь?…

– Она умерла, Ллина. – Спокойный голос Аннимо Орве пробился сквозь мутную пелену головокружения.

– Нет, я не позволю! – Я захлебнулась этим воплем и, забыв о магии, сильно надавила на грудь Милы судорожно сжатыми кулаками четыре раза… Приоткрыла безвольный рот и, зажав нос, с силой вдохнула воздух ей в легкие…

Снова давлю на ребра…

Раз… Два… Три… Четыре…

Еще один сильный вдох…

Дыши, Мила, дыши, не сдавайся…

Раз… Два… Три… Че…

Камилла дернулась раз, другой и тут же закашлялась, выплевывая воду.

Я быстро перевернула ее на бок и тут же почувствовала, что меня бьет крупная дрожь.

Никогда я так не боялась за чужую жизнь. Меня трясло, я поверить не могла, что за каких-то два дня эта девушка, почти еще ребенок, стала для меня таким дорогим существом.

Кто-то набросил мне на плечи теплый шерстяной плащ, но дрожь не утихала, а только усиливалась. Я стиснула зубы, дабы своим дробным звуком они не пугали окружающих, и заставила себя сделать несколько глубоких вдохов.

Помогло.

Паладин заботливо, словно ребенка, укутал в теплое одеяло все еще не совсем пришедшую в себя Милу и понес ее к костру. Я же сидела на берегу, глядя на воду, которая едва не стала для нас могилой, когда внезапно ощутила чье-то чужое присутствие.

Это был колдун, который зачаровал грозовую тучу!

Теперь я ощущала, как сила его растворяет следы своего присутствия в воде – рассеивалось заклинание, превратившее омут двухметровой глубины в бесконечный колодец. Миг – и оно исчезло, река, освобожденная от злых чар, свободно покатила свои волны дальше…

Кто-то очень могущественный хочет, чтобы мы не дошли до цели.

Эльф протянул мне руку, я, уцепившись за нее, поднялась на ноги. И тут же поняла…

– Аннимо, это ведь ты вытащил нас из того колодца?

Эльф секунду смотрел на меня, а потом коротко кивнул.

– Думаю, спрашивать «почему» бесполезно?

И тут я впервые увидела, как эльф с фиалковыми глазами улыбнулся. На миг все его лицо осветилось, превратив глаза в сверкающие в лучах заходящего солнца аметисты. Я стояла и просто смотрела на него, а улыбка Аннимо коснулась меня, как лучик солнца. Коснулась и погасла, оставив теплую искорку в его глазах. Эльф так ничего и не ответил – он только наклонил голову с потемневшими и слипшимися от воды золотистыми длинными прядями и ушел, оставив меня в компании Гидеона, тролля и гнома. Я повернулась к ним:

– Гидеон, я думаю, тебе надо кое-что нам объяснить…

Мы кружком сидели у костра, когда Гидеон частично раскрыл свои карты. По его словам, выходило, что ищем мы весьма могущественный артефакт (впрочем, я это уже знала от Голоса, чего нельзя было сказать об остальных), который необходимо поместить на хранение в Храм Семи Дорог. Настоятель храма даже выдал Гидеону некую карту, где четко было обозначено местонахождение артефакта, но имелась проблема. Артефакт относится к светлым силам, именно он поддерживает в мире равновесие добра и зла. Однако есть люди (читай, маги), заключившие договор с нечистью, по которому взамен на артефакт они получат бессмертие и силу. Немудрено, что нам пытаются помешать отыскать Печать Серафима.

Я выслушала рассказ и кратко резюмировала:

– Гидеон, ты идиот.

– Что?! – Он даже привстал от возмущения.

– Еще раз повторяю, если не понял. Ты идиот, причем идиот редкостный. Если бы ты сразу рассказал о том, что за нами ведет охоту маг, то я закрыла бы нас от его зрения. А из-за того, что ты молчал, мы целых два дня были у него как на ладони!

Гидеон, видимо признав свою ошибку, сел на место и спросил уже нормальным голосом:

– А сейчас ты сможешь сделать так, чтобы он нас не мог увидеть.

– Запросто.

Я сложила ладони лодочкой и, сосредоточившись, призвала стихию Воздуха, создавая экранирующий щит, который не просто закрыл нашу компанию от излишнего любопытства неуемного мага, но и не позволял ему накладывать какие-либо заклинания в радиусе десяти метров от нас. С ладоней плавно пролился серебристый туман, окутавший каждого, кто сидел у костра, туманным полупрозрачным коконом, который вскорости бесследно растаял.

– Вот так! – довольно улыбнулась я. – Теперь он не сможет нам сделать какую-нибудь магическую гадость.

– А немагическую? – подал голос Торин, сидевший с краю у костра и любовно полировавший свой топор, надраивая его до зеркального блеска.

– Знаешь, от подосланных наемников ни одна магия не убережет…

– Ладно. – Гидеон оглядел нас и встал. – Сейчас всем отбой, дежурим по часу, первый в караул Гирдык.

– Опять я! – начал было тролль, но под пристальным взглядом командира стушевался, и бунт увял, не успев толком разрастись.

– Повторяю еще раз, Гирдык – первая смена. Подъем через шесть часов, так что попрошу всех разбрестись по спальникам!

Да-а… Все-таки хороший из Гидеона командир. Вон как всех по стойке «смирно» поставил… Командный голос, отработан выше всяких похвал…

Следующие четыре дня путешествия прошли без приключений. Мы спокойно двигались вдоль русла реки, только в последние сутки сместившись на юго-восток. Постепенно деревья становились все более чахлыми, а травы, напротив, поражали буйным ростом. К вечеру четвертого дня ландшафт сменился да такой степени, что простиравшиеся перед нами бескрайние равнины можно было с полной уверенностью назвать степью.

Этой ночью на караул меня поставили часа в три. После ритуального обмена фразами типа «пост сдал – пост принял» я отправила сэра Маркуса на заслуженный отдых, а сама уселась на землю, глядя по сторонам и мечтая о чем-то своем. Наконец это мне надоело, и я решила немного попрактиковаться в вызове стихии Жизни.