Стану ему женой. Ребенок от монстра (СИ) - Устинова Мария - Страница 19

— Откуда ты знаешь?

Сейчас он меня убьет.

Я неосознанно съежилась — убьет, когда узнает, куда влезла.

— Во время выстрела я была рядом и засекла блик от оптики, — призналась я, Андрей внимательно слушал не перебивая. — Я видела убийцу.

— Ты видела, кто стрелял? — не поверил Андрей, пальцы сжались на предплечьях.

— Это он меня впутал, — робко продолжила я. — Устроил на работу, как будто они сами меня нашли, потом зачем-то забирался в мой номер в гостинице.

Глаза Андрея расширились — я впервые видела такую реакцию. Обычно он носит маску — нейтрально-дружелюбное выражение. Или становится неживым и уставшим, когда настоящий. Удивление и безумный страх в глазах я видела впервые.

— Он вас трогал? — речь чуть-чуть съехала, став неразборчивой.

Я покачала головой и опустила глаза, вспомнив картинку, как снайпер, заметив, что я принимаю душ, решил самоудовлетвориться, прежде чем уйти.

Об этом даже думать стыдно.

— Нет…

Он крепко обнял меня, прижав к себе — как будто мог меня потерять. Раньше он меня от всех скрывал. Прятал, как хищник прячет логово с детенышами, чтобы не разорили. Я оторвалась от плеча, чтобы взглянуть в глаза.

— Как он выглядел? — спросил Андрей.

— Около тридцати, немного выше тебя и плотнее. Глаза зеленые, русый, — я подробно описала черты лица. — Я его нарисовала, рисунок в телефоне остался. Ты его знаешь?

Андрей покачал головой.

— Раз ты здесь, это связано с тобой, — сказала я. — Ты понимаешь, что происходит?

Глава 16

Андрей встал и закурил.

Я смотрела, как он ходит по комнате, обдумывая версии. Мои слова натолкнули его на что-то. Взгляд рассредоточился.

— Кое-что понимаю.

Я ему не мешала. Пока он думал, огляделась: уютная спальня, но не жилая. Обстановка дорогая. Двуспальная кровать из нейтрального бело-розового велюра, белые плотные шторы, светло-бежевый ковер. Чтобы убирать такой дом — нужны помощницы по хозяйству. Это его дом? Дымом не пахло, пока он не закурил. Новое жилье.

— Сможешь нарисовать его еще раз? — спросил Андрей.

Я кивнула. Он приоткрыл дверь и крикнул вглубь дома:

— Принесите альбом и карандаши для рисования, — и добавил, когда переспросили. — Да, ты не ослышался. Принадлежности для рисования.

— Прямо сейчас? — спросила я, когда он закрыл дверь.

— Надо, голубка, — сказал он.

Я застыла: голубкой он ласково называл, когда я была в родах. Измоталась, перепугалась до смерти, рожая Анечку, а он меня подбадривал: «Давай, голубка, ты сможешь».

— Расскажи все еще раз.

Я стройно изложила историю с самого начала: как засекла отблеск от оптики снайпера, как мы столкнулись, как я пряталась.

— Он за тобой следил, — заключил Андрей. — Пытался заставить меня действовать. Черт. Он про меня догадался.

Я заметила, он стал лучше говорить — тренировка, наверное. Когда мы встретились, после тюрьмы, полностью разбитый, он говорил с трудом. Не особо и пытался, чаще курил и отмалчивался.

Он вновь присел передо мной на корточки, зажав сигарету в зубах. Дым лез в глаза, Андрей прищурился.

— Он пытается добраться до моего заказчика. Перестрелял его партнеров, долго за ним охотится. Он догадался, что я его прикрываю. Сволочь. Ждал, как буду действовать, если впутать вас…

Андрей нахмурился. Ему в голову пришло то же самое, что и мне когда-то: если все так, почему не взять нас в заложники и не начать шантажировать? Это с нами уже проделывали. Почему на этот раз иначе?

— Что ему надо?.. — пробормотал Андрей, затягиваясь.

— Может, он не знает, что это точно ты? — предположила я. — Или хочет с тобой договориться? Что ему сделал этот Глодов?

Я примерно представляла, какой контингент мог обратиться к Андрею за помощью.

— Финансовый передел, — коротко пояснил Андрея.

Я нахмурилась: в большом бизнесе и дележке рынков я мало что смыслю, но ответ не показался мне убедительным. Андрею виднее, но… Я этого парня видела. Стал бы киллер, которого наняли устранить конкурента, так вокруг меня увиваться. Столько стараний, чтобы меня впутать… Хотя кто его знает. Может, плата за его услуги превышает все возможные пределы, и он еще не то за свой гонорар сделает.

В дверь постучали. Андрей забрал у помощника альбом и карандаш и отдал мне.

Я открыла его на середине и положила на колени. Света мало, но мне хватит. И парня я отлично помню. Жирным мягким грифелем, острозаточенным, таким, что уколоться можно, я начала набрасывать портрет.

Андрей присел рядом, наблюдая за работой.

Мне было приятно, что он смотрит.

Закончив, я передала альбом ему.

— Я его не знаю, — сжав губы, Андрей бросил рисунок на кровать. — А он меня знает, судя по всему. Ладно, забудь… Ты теперь со мной.

Он повалил меня на кровать.

Пиджак распахнулся, открывая тело, и Андрей лег рядом, с наслаждением целуя шею и грудь — без прежней страсти, но со вкусом, словно пытался меня распробовать.

Я отдалась его рукам и рту, ласкала в ответ. Мы соскучились друг по другу. Возились, лохматые и разнеженные, покрывая друг друга сладкими поцелуями.

«Ты теперь со мной…»

С ним я действительно, как за каменной стеной. Нечего и некого бояться. Андрей оказался сверху. Привстал на руках, и я расстегнула рубашку.

Провела ладонью по телу: начиная с напряженной груди и заканчивая дорожкой волос над ремнем. У него легкое, но гармоничное сложение, с хорошим рельефом, который так понравился мне когда-то, как художнице. Я не только любила это тело, я им любовалась.

Меня не каждая бы поняла.

Многим девушкам Андрей казался бы пугающим: из-за шрамов, асимметрии — этого своего уродства, из-за выражения глаз. Андрей не из мажоров. Он не простой человек, и не упакованный бизнесмен, с которым легко и интересно. Когда я в первый раз узнала о нем правду, меня трясло в истерике. Но человека любят целиком — и хорошее, и плохое, иногда вопреки всему. Я узнала, каким он может быть, и влюбилась в него за это.

Он снова возбудился: полностью голая, я лежала на его собственном пиджаке как развернутый подарок. Он мог снова мной овладеть, как делал много-много раз, когда я была наивной и глупой и с трепетом отдавалась ему, когда он приходил…

— Я опять залечу, — предупредила я, улыбнувшись.

Было интересно, как он поступит?

Наша дочка была нежданной.

Он предложил аборт, но затем смирился с моим решением, заботился обо мне и Ане, когда она родилась.

И все-таки интересно…

Есть женщины, которых любят и боготворят. Женщина-муза, женщина-мечта. Такой для него была Дина. Он ею бредил, в забытье звал по имени прямо при мне. Я знаю, что он ее любил.

И она тоже — неприступная, любящая другого, но оплакивала его и от всех прятала слезы. Я помню это. Дина знала, что жизнь с таким, как он, всегда заканчивается болью и разочарованием. Без исключений. Не каждая бы согласилась жить с монстром.

А есть женщины для семьи и дома. Женщины, которые рожают, любят, отдают самое дорогое любимому и ничего не просят взамен. Может быть, для Андрея я такая?

Он не ответил: наклонился, поцеловал в губы, затем встал с кровати, и вышел в коридор.

— Презерватив есть у кого-нибудь?

Я закрыла глаза и залилась краской.

Вот и узнала.

С легкой улыбкой ждала его. Почувствовала, как проминается подо мной кровать, но не открыла глаз.

Наощупь нашла его губы, открываясь навстречу. Ощутила, как он раздвигает мне ноги, одну забрасывая на локоть — такие знакомые движения, словно не было полутора лет и мы только вчера трахались на широкой тахте.

С первого же проникновения в венах вспыхнул огонь, словно мы продолжали то, что случилось в кладовке. Я застонала, обхватив его ногами.

Еще, еще, еще…

Секс с ним доставлял невероятное наслаждение, на самом примитивном уровне. Я думала раньше, это по неопытности, у меня было мало мужчин, и он затмил всех. Но было что-то в нем самом страшно возбуждающее, чего в других я не встречала.