Капитан (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 62

— Что это вы, господин хороший, мешаетесь… — начал было приказчик, но, наткнувшись на выразительный взгляд, вдруг стушевался и замолк.

— Что вам угодно? — строго посмотрела на незнакомца Александра.

— Прошу меня простить, — изобразил легкий поклон тот. — Я невольно стал свидетелем вашего разговора. Обычно я такого себе не позволяю, но… мой сын был пилотом.

— Был?

— Да. Это было давно.

— Мне очень жаль. Но я все же не понимаю…

— Простите меня, милая леди, я не должен был вмешиваться.

— Но раз уж вы вмешались, — смилостивилась девушка, — говорите.

— Простите?

— Вы сказали, что знаете, что мне нужно. Я вот, например, совершенно этого не представляю! Так что говорите…

— Ах да, — смутился незнакомец. — Видите ли, я ювелир. Мне очень хотелось, чтобы мой сын пошел по моим стопам и занялся семейным делом, но он выбрал небо. Я, на свою беду, не стал ему противодействовать и теперь остался совсем один. Но вот это должно было стать ему подарком…

С этими словами он вытащил из-за пазухи небольшую коробочку и с легким щелчком раскрыл ее.

— Какая прелесть! — не удержалась от восхищенного возгласа Шурка, увидев, как сияет на синем бархате значок пилота.

— Спасибо, я старался.

— Ваша работа? Нет, я не могу такое принять, это ведь память…

— Я не прошу вас его принять, — улыбнулся незнакомец. — Я не успел отдать его, так что памятью это тоже не назовешь. Думаю, мой сын был бы рад, если бы предназначенный ему знак стал носить другой летчик. Так что я готов его продать.

— Сколько? — с деланным равнодушием поинтересовалась девушка, уже точно знавшая, что ни за что не упустит этой вещицы.

— Двести рублей, — ответил прекрасно все понявший ювелир.

— Вы принимаете чеки?

— Конечно.

— Хорошо, — вытащила из сумочки чековую книжку Саша. — Кстати, вы англичанин?

— Нет, — улыбнулся незнакомец, принимая вырванную страницу с суммой и подписью. — Я русский, просто очень долго прожил на чужбине. Моя фамилия Хлебникофф.

— Ой, я что-то слышала о вас…

— Вряд ли, — улыбнулся новый знакомый. — Те, про кого вы сейчас подумали, просто мои однофамильцы. [1]

Через минуту они расстались довольные друг другом, и только приказчик, молчавший до сих пор как пришибленный, наконец отмер и сплюнул с явной досадой.

— Эх, барышня!

В прошлой своей жизни Март не был религиозен и никогда не праздновал Рождество. То есть не пел рождественских гимнов, не отстаивал службу в храме и не окунался на Крещение в иордань на морозе. Но в этот раз его, как и весь экипаж «Ночной Птицы» и охраняющих ее матросов, охватило радостное предчувствие чего-то необыкновенного. Такого, что бывает лишь раз в жизни и чего никак нельзя пропустить.

И даже ожидание неминуемого удара от дорогой тетушки не могло испортить эту атмосферу.

К тому же положение командира корабля обязывало, поэтому он честно отстоял всенощную, поздравил экипаж с праздником, сделав каждому хотя бы маленький, но личный подарок. Дядьке Игнату — серебряную боцманскую дудку, Витьке — часы, Тане — браслет с гравировкой. «Ибрагиму» достался настоящий кавказский кинжал, от которого японец пришел в совершеннейший восторг, а Михалычу — тоже нож, но поварской, специально для шефа.

Моряки с «Пожарского» также не остались без подарка, получив ведро полугара с наказом пить понемногу и не на посту. Оставалась только Шурка, но невеста его опередила и первой вручила коробочку со знаком пилота.

— Спасибо, — искренне обрадовался он. — Такого нет ни у одного приватира!

— Сударь, вы хотите меня обидеть? — возмутилась барышня. — Такого нет ни у кого в целом мире!

— Все, сдаюсь, — засмеялся Март. — Теперь закрой глаза!

— Хорошо! — с готовностью ответила девушка.

— Не подглядывай! — строго велел ей жених и надел на шею цепочку с кулоном.

— Что это? — не открывая глаз, почти простонала девушка, почувствовав, как по телу разливается энергия.

— Твой подарок.

— Адамант, да еще такой сильный?! — как будто в трансе прошептала Саша.

— Можешь считать, что это от моей мамы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Но как? — широко распахнула она глаза и, наконец, разглядела и витую цепочку, и великолепную огранку камня. — Боже, это же целое состояние!

— Это теперь твое. Навсегда. Вместо обручального кольца.

Будучи не в силах иначе выразить свои чувства, Александра просто обняла Марта за шею и, потянувшись вверх, поцеловала его в губы. От чего обоих бросило в жар. Не без труда оторвавшись друг от друга, они только теперь поняли, что все на них смотрят.

Обстановка была самая что ни на есть сказочная и романтическая. Наряженная, сияющая огнями елка, накрытый белоснежной скатертью, заставленный кушаньями длинный стол и та самая, особенная, присущая только этому дню светлая рождественская радость, охватывающая всех христиан от осознания — в этот день явлен был миру Спаситель!

— Давайте праздновать! Только что появился еще один повод. Я имел честь сделать Александре Владимировне официальное предложение, и она приняла его.

Проклятая привычка рано просыпаться никуда не делась и в этот праздничный день. Рядом сладко посапывала Шурка, а на душе было так хорошо и тепло, что не было ни малейшей охоты подниматься. Однако положение обязывало, и Март осторожно выскользнул из-под одеяла.

Наскоро одевшись, он вышел во двор и с наслаждением умылся снегом. «Изобилие свежести и никаких калорий!» — усмехнулся он про себя, немного переиначив слышанную когда-то рекламу. Заскочив на секунду в дом, чтобы накинуть полушубок и опоясаться портупеей, он обошел посты, с удовлетворением отметив, что матросы, несмотря на праздник и отсутствие непосредственного начальства, исправно несут караульную службу.

Вернувшись в дом, Колычев, стараясь никого не разбудить, прошел в гостиную и налил себе сельтерской. Хотелось вернуться в постель, к Саше, но сейчас он с мороза и наверняка ее разбудит. Так что предварительно следовало хоть немного нагреться, и он присел у камина. Несмотря на то, что дрова давно прогорели, от кирпичей все еще тянуло теплом.

Вытащив из кармана коробочку с подарком, он не смог удержаться от искушения и принялся разглядывать его. Была в этом вроде бы простом серебряном значке какая-то неизъяснимая прелесть. Хотелось им любоваться, поглаживать руками, а лучше всего прицепить на мундир и никогда не снимать…

— Нравится? — шепнула неслышно появившаяся за спиной невеста.

— Очень! Интересно, где ты нашла такую замечательную вещицу?

— Где взяла, там уже нет, — обняла его за плечи девушка, но тут же отпрянула. — Боже, какой ты холодный!

— Это ненадолго! — пообещал Март, перехватив ее руки. — И все-таки?

— Случайно познакомилась с одним ювелиром. Вот он и предложил. А ты почему интересуешься?

— Думаю подарить такой же твоему отцу. Дашь адрес?

— У меня его нет, — пожала плечами Александра, после чего, лукаво улыбнувшись, добавила. — Кроме того, от моего дорогого папеньки ты так просто теперь не отделаешься. Придется жениться!

— Так это был твой коварный план? — улыбнулся в ответ жених.

— Конечно! Теперь ты от меня никуда не скроешься!

— И ты готова пожертвовать своим придворным положением?

— О чем ты?

— Ну, насколько мне известно, фрейлинами могут быть только незамужние девицы. Разве нет?

— Это так, — вздохнула Саша, устраиваясь у него на коленях. — Но одна известная нам обоим особа заверила меня, что после оказанных ей услуг я всегда могу рассчитывать на ее благосклонность. Как думаешь, зеленый цвет мне будет к лицу? [2]

— Да ты, оказывается, карьеристка!

— Увы!

— Кстати, госпожа придворная, не кажется ли вам, что этот наряд чуточку легкомыслен?

— Тебе не нравится моя рубашка?

— Очень нравится, тем более что она моя!

— В таком случае, не понимаю сути ваших претензий! И вообще, ты сегодня собираешься меня целовать?