Бог бросил кости. Том 2 (СИ) - Литий Роман - Страница 2

— Серанэт рассказал мне не так много о вашем прошлом, как мне хотелось бы знать, — Персиваль поднял ладонь, и в облаке тумана появилась ручка, которой он ловко крутанул в пальцах. — Я был бы благодарен, если бы вы поделились со мной своими воспоминаниями.

Взгляд фиолетовых глаз встретился со взглядом Персиваля, окатив того волной тревоги.

— А ты определился, что будешь делать с этим знанием? — неожиданно строго спросил Агмаил. — Это вовсе не та информация, которая поможет в борьбе с Атексетами, это память о той тьме и тех подлостях, которые творили люди на Ренектише не против общего врага — а друг против друга. Допустим, я покажу тебе свои воспоминания. Но будет ли тебе от них польза, не окажутся ли они очередной жертвой запретов на задворках твоего сознания?

«Вам больно об этом вспоминать», — короткая цепочка озарила Персиваля вполне определённым ответом.

— Вы всё правильно поняли, — взгляд Агмаила потускнел. — Не каждое решение на моём пути я принял верно, и не всё, что я любил, я сумел уберечь. Я обещаю поделиться с тобой своей памятью, Персиваль Алери — но лишь после того, как ты точно решишь для себя, что в тебе хватит безрассудства делать ставки столь же высокие, что делали Боги-Основатели в тёмные времена. Всю вашу жизнь я учил вас, как уберечься от тех ошибок, что оставляют неизлечимые шрамы, и если ты будешь следовать моему учению — избежишь моей судьбы. Моя память, Персиваль — это не щит для твоей души. Это всего лишь возможность впервые ранить её тогда, когда ты больше всего к этому готов.

Персиваль переломил в пальцах ручку, и она тут же рассыпалась на сверкающую пыль, а та превратилась в воздух.

— Тот, с кем вы поделитесь воспоминаниями, и станет Эйонгмером?

— Да, друг мой. Таков путь Зодчего Вселенной.

***

После получения звания Железного Рыцаря и силы Эйонгмера Лориан ушёл из обители Агмаила полным внутренних противоречий. Он ясно понимал, что все Рыцари догадались — легендарным Эйонгмером, Зодчим Вселенной, станет один из них. Скорее всего, кто-то особенный, кто отличается от остальных качеством, определяющим для судьбы Айлинерона. Но каким качеством?

Самым необычным из Рыцарей, очевидно, был сам Лориан. Появившись буквально из ниоткуда, он за год прошёл полный курс обучения Рыцаря и безупречно сдал экзамен на пилотирование Истребителем. Однако, если закрыть глаза на его историю, Лориан оказывался самым заурядным из всех шестидесяти человек, что стояли перед Богом Разума сегодня.

И кое-что ещё беспокоило Лориана ещё с того дня, как внезапно пропал Персиваль. Его битва с Тормонами закончилась в тот момент, когда появился Агмаил — и изгнанные существа, не видевшие солнечного света, склонились перед ним, испугались его. Вряд ли они обладали нейрами, технологией, которая даже людям на Дне была доступна лишь немногим — значит, они боятся Агмаила в таком виде, каков он есть: они боятся Бога Разума. И это могло означать лишь одно: у них была на то веская причина.

Двери Храма Шарка были закрыты — начало службы было ещё не скоро. Вспомнив тот день, когда Агмаил показал ему технические уровни, Лориан сосредоточился, и двери растворились в воздухе, пропустив новоиспечённого Рыцаря — а потом вернулись в первозданном виде. Лориан проследовал до чёрной тумбы у основания статуи Первого Наблы, догадываясь, что Агмаил не случайно касался её, открывая проход. Теперь, когда он мог чувствовать мир вокруг себя, он уловил, что внутри тумбы располагался рычаг — и с нажатием рычага статуя пришла в движение.

С каждым шагом по первому коридору технического уровня Лориан всё больше чувствовал незримое присутствие Тормонов: лёгкое движение воздуха, упавший с уступа обломок — теперь ничто не ускользало от его внимания. Лориан чувствовал страх, и вместе с ним — полную безопасность: сила Эйонгмера позволит если и не отбиться от противников, так хотя бы сотворить метапластовый щит вокруг, где можно будет передохнуть и позвать на помощь. Второй вариант Лориана не очень устраивал, но он держал его в голове на случай, если всё станет слишком плохо. И тут Лориан добрался до зала.

Этот зал явно отличался от тех, в которых он уже бывал — стены тут были словно декорированы примитивной мозаикой, а пол уже не представлял собой металлическую решётку, а был гладким, как полированный мрамор. А потолок…

Лориан едва не вскрикнул, когда поднял взгляд: в потолок, раскинувшая конечности, была вмурована каменная фигура человека. Лицо его было искажено гримасой боли, а руки, сжатые в кулаки, будто силились оторваться от поверхности за спиной. Придя в себя, Лориан понял, что не имеет ни малейшей догадки, что это может значить. Казалось очевидным, что это дело рук Агмаила — но ради чего ему было создавать подобное? И… настоящий ли это человек?

Лориан почувствовал Тормонов, и по зову воли вокруг него появился стеклянный барьер, мигом покрывшийся испариной. Спустя минуту стекло прояснилось, и Лориан увидел их — стоящих по краю зала негустой толпой, и все они смотрели прямо на него. Рыцарь поднял раскрытые ладони, показывая иллюзорную безоружность. Тормоны зашептались на неизвестном наречии. Один из них вышел вперёд, подняв руку.

— Ахэ-а шамаут! — провозгласило уродливое существо хриплым, но поразительно человеческим голосом. — Сошэх та?

Тормоны не нападали. Они держали дистанцию, явно были готовы к бою, но не атаковали первыми. Лориан не понимал такой резкой смены их настроения с прошлого контакта — ведь в прошлый раз Тормоны первыми атаковали, вынудив Лориана защищаться…

— Йе гахи, хаат-мэ! — «дипломат», не опуская руку, приблизился к барьеру вокруг Лориана, хлопнул по стеклу ладонью и приложил её ко лбу.

И Лориан понял.

В тот день он убил дипломата.

Перед глазами ясно пронеслись воспоминания того момента, когда он, объятый испугом, прижимался к металлу колонны спиной, в то время как к нему приближался один из Тормонов, подняв руку в том же самом жесте.

Приветственном.

Лориан вздохнул и закрыл глаза. Стеклянный барьер обратился водой и, упав на пол, тонкими ручейками растёкся в стороны. Он поднял правую руку и сделал шаг к дипломату.

— Та гахи, — прохрипел дипломат, ударил своей ладонью по ладони Лориана, приложил её ко лбу и ожидающе взглянул на Рыцаря. Тот повторил жест — похоже, ритуальный.

— Та гахи, — проговорил он в ответ.

Дипломат замахал рукой.

— Йе, — он постучал кулаком по своей груди. — Та, — ударил в грудь Лориану. — Та гахи «йе», та-мэ.

— Йе гохи, — сказал Лориан, улыбнувшись.

У них был язык, у них были ритуальные жесты, и они не нападали первыми. Они боятся Агмаила и живут под поверхностью Кубуса, не зная благ цивилизации. И при этом они портят машины и похищают людей — зачем? Но у Лориана созрел вопрос, который он мог задать прямо сейчас. Он не знал, поймёт ли он ответ, но если попытаться…

— Йе, — Лориан указал на себя. — Та, — указал на дипломата. Затем он указал на Тормона, стоящего чуть поодаль от остальных и развёл руками.

— У, — ответил дипломат указав кулаком в ту же сторону.

«Отлично», — подумал Лориан.

— У, — он указал вверх, на каменного человека на потолке, и всё так же развёл руками.

Толпа зашумела, полушёпотом обсуждая что-то настолько громко и встревожено, что Лориану стало не по себе. Некоторые Тормоны что-то выкрикивали, некоторые торопливо убегали из зала, и даже дипломат, похоже, занервничал.

— У-ко гахи-мэ, у-ко каха-мэ, туна-мэ! Табу! — Последнее слово Лориан мог понять без перевода.

И тут Тормоны резко притихли и бросились врассыпную. Дипломат схватил Лориана за рукав и что-то быстро зашептал на своём незнакомом языке, увлекая за собой. Удивлённый такой паникой среди Тормонов, Лориан посмотрел в коридор, от которого они разбегались, и увидел, как его пересекла знакомая каждому жителю поверхности фигура в белой мантии.

«Я не ощущаю присутствия — Агмаил не заметил меня», — подумал Лориан.

— Я должен идти, — сказал Лориан дипломату. — Это мой друг.