Нам нельзя (СИ) - Джокер Ольга - Страница 54

Я быстро натягиваю футболку и джинсы и выхожу из раздевалки в коридор, по пути приглаживая волосы.

— Нет, я уже убегаю. У меня по графику шесть часов.

— А-а, точно же! — хлопает себя ладонью по лбу коллега. — А завтра выходной, да?

— Да, Танюх. Встретимся уже в понедельник.

Она разочарованно вздыхает и достаёт из шкафчика красную чашку, на которой белыми буквами написано её имя. Такие выдали всем, кто работает в магазине спортивной одежды. Мне не досталось, потому что я устроилась в «Спортлайф» аккурат за два дня до вручения подарков в честь пятилетия со дня открытия магазина. Партия чашек в количестве десяти штук ушла в печать, и смысла заказывать ещё одну штуку для новенькой сотрудницы не было, но я не обижалась. Мне вообще было всё равно, где работать и что делать. Главное, не фотографировать.

В кармане джинсов начинает звонить телефон. Это мама, и она наверняка ждёт меня у запасного выхода, чтобы отправиться выбирать наряд. Случай особенный — сегодня свадьба старого школьного друга моих родителей. Артур решил жениться в тридцать девять лет. Впервые. До этого он вёл беспорядочную половую жизнь и менял женщин как перчатки. Так мне сказала мама. Никто не верил в то, что когда-нибудь этот заядлый холостяк женится, но нашлась наконец-то девушка, которая покорила его сердце. Правда, мама предполагает, что она банально от него залетела.

Я быстро целую Таню в щёку и выхожу на задний двор. На улице стоит жара, и тело моментально покрывается липким потом. Мама выглядывает из окна своего «Ниссана» и весело машет мне рукой. Вообще-то я не хотела идти на свадьбу к Артуру. В конце концов, это друг моих родителей, не мой, но мама меня упросила. Там будет отец, а у них до сих пор сложные отношения. Не знаю, каким образом маме поможет моё присутствие, но поддержать её я всё же согласилась. В конце концов, никто не сможет заставить меня остаться там, если я захочу уйти.

Мама плавно едет в сторону ближайшего торгового центра. Паркуется, чуть не задевая стоящий слева  «Лендровер», и шумно выдыхает, когда глушит двигатель. Отец всегда сомневался в том, что у неё получится водить, но, сцепив зубы, оплатил ей права и купил новенькую машину. Мама ездит осторожно и на нервах, но лишь потому, что хочет доказать ему обратное.

— Ты уже придумала, что хочешь подобрать из одежды?

— М-м, нет… — честно признаюсь я.

— Ясно, ты даже не собиралась упростить мне задачу, — обиженно отвечает мама.

— Давай в «Зару»? — робко предлагаю я.

— Ещё чего! Там совершенно непрезентабельные вещи.

Мама тащит меня в какой-то брендовый магазин вечерних платьев. Рюши, стразы, фатин, шёлк… Глаза разбегаются и, к собственному стыду, мне здесь совсем ничего не нравится, но тем не менее я послушно надеваю одно, другое, третье платье… Время тянется бесконечно долго, а нам ещё нужно успеть заскочить в салон красоты, чтобы сделать причёски и макияж.

— Как тебе это платье? — спрашивает мама с довольной улыбкой.

— Ну… нормально вроде.

Я вращаюсь вокруг своей оси, провожу ладонями по гладкой шелковой ткани. Красный цвет мне не нравится, да и фасон не мой — слишком откровенный и броский, а я бы предпочла что-нибудь попроще, чтобы затеряться в толпе. С надеждой смотрю на чёрное платье чуть выше колен, которое мама забраковала сразу же, едва девушка-консультант принесла нам его в примерочную.

— Даже не думай, Никуш! Ты же не на похороны идёшь! На свадьбу.

— Оно мне понравилось, — робко настаиваю я.

— Нет, нет и ещё раз нет. Прекращай, малыш! Выходи из своего депрессивного состояния! Иначе я буду принимать меры.

Я опускаю взгляд и задерживаю дыхание. Сколько раз просила её не напоминать мне про Воронцова…

— На нём одном свет клином сошёлся? Ты у меня вон какая умница и красавица!

— Прекрати, — прошу её.

— Я после двадцати лет совместной жизни быстро взяла себя в руки, а ты всё маешься.

— Я сказала: прекрати.

Бросив на маму полный злобы взгляд, задёргиваю шторку и быстро стягиваю с себя платье, которое полностью облепило мою фигуру. Хочет брать его? Пусть берёт. Мне всё равно, в чём присутствовать на этой чёртовой свадьбе. Я предпочла бы остаться дома, закрыться в своей спальне и почитать какую-нибудь книгу, прерываясь лишь на то, чтобы погладить Тумана.

После торгового центра мама везёт меня в салон красоты, который находится неподалёку от нашего дома. Она торопится и вдавливает ногу в педаль газа. Скорость для неё запредельная — шестьдесят километров в час! Зато мы успеваем. Садимся в соседние кресла и наводим красоту. Стилист спрашивает о моих предпочтениях, но я молчу. Позволяю маме выбрать вместо меня, как и платье.

Спустя полтора часа я выдавливаю довольную улыбку, оглядывая себя в зеркале. Лёгкие локоны, чёрные стрелки на глазах и сочная красная помада. Я никогда так не крашусь, но выглядит и правда симпатично.

Оказавшись дома, мы собираемся на свадьбу. Мама ничего не успевает, бегает в одном белье из комнаты в комнату, суетится и нервничает, а затем просит меня вызвать такси, потому что сегодня она планирует пить алкоголь в неограниченных количествах.

Я высыпаю в мисочку Тумана пакетик корма, глажу его по мягкой шёрстке и обещаю, что задержусь сегодня не долго. Если надо будет — сбегу.

Ресторан «Атмосфера» элегантный и стильный: просторнейший зал, огромные окна, дизайнерские хрустальные люстры. Мама восхищённо оглядывается по сторонам и шепчет на ухо, что цена банкета на одного человека здесь приравнивается к средней заработной плате в нашем городе.

Гостей много, не меньше двух сотен. Здесь легко можно потеряться, что мне только в плюс. Мама вручает Артуру подарок и расцеловывает его в обе щёки, заставляя невесту покраснеть от возмущения. Я знаю, что таким образом мама просто хочет скрыть своё волнение, ведь отец тоже где-то в зале. В последние месяцы она только и делает, что злит его и провоцирует, заставляя ревновать и кусать локти от чувства вины. Если раньше я искреннее верила, что такого рода предательство нельзя простить, то теперь не столь категорична. А может, это просто апатия...

Я больше не верю в сказки, где он любил её, а она любила его, и жили они долго и счастливо. Несусветная чушь для маленьких девочек. Отец был прав: жизнь намного сложнее, чем я могла себе представить. Порой она приземляет настолько резко и неожиданно, что ты ничего понять как следует не успеваешь, только отчаянно барахтаешься и захлёбываешься горькими слезами. Зато потом наступает прозрение: болезненное, вытряхивающее с потрохами душу…

Отец подходит к нам с бокалом виски. Для всех на этом торжестве мы по-прежнему одна семья. Никто (разве что кроме Артура) не знает о том, что происходит между нами тремя на самом деле и что творится в душе у каждого из нас по отдельности.

— Ты хотя бы рубашку как следует погладил, — фыркает мама, окидывая отца пристальным взглядом.

— Она помялась, пока я ехал в такси.

— Угу. И воротник? Попросил бы свою любовницу, что ли…

— Мариш, — ласково улыбается папа, — ну какая любовница? Я ждал, что ты мне погладишь.

— Ещё чего!

Я беру у официанта бокал шампанского и отхожу в сторону. В зале становится душно, несмотря на работающие в полную силу кондиционеры.

С трудом ступая по кафельному полу, я иду на веранду. Хочу сделать глоток свежего воздуха. На пятках кровавые мозоли, потому что бежевые туфли, которые сейчас на мне, совсем новые.

Толкнув от себя прозрачную дверь, я понимаю, что зря пришла сюда. Здесь образовалась курилка и дышать так же нечем, как и в переполненном зале. Замечаю пустующую беседку чуть поодаль, миную гостей, болтающих на разные темы, и иду туда быстрым шагом, превозмогая боль в ногах. Я давно научилась справляться с любого рода болью, особенно душевной. Достаточно просто подальше её спрятать, закрыть на замок и отвлечься. Она будет напоминать о себе постоянно и звучать на дне твоей падшей души эхом… Главное, не открывать. Когда-нибудь она окончательно утихнет.