Нам нельзя (СИ) - Джокер Ольга - Страница 12

Её тело обмякает. Она опускает голову на моё плечо и учащённо дышит в шею. Я должен сказать что-то первым, но голова ни хрена не соображает. То, что мы делаем, меня, мягко говоря, напрягает, но полностью отказаться от этой девочки, прогнать её домой, сменить замки и забаррикадироваться, не получается.

— Глеб…

— М?

— Если дело в том, что ты не хочешь со мной серьёзных отношений, то я не настаиваю. Всё понимаю.

Я снимаю её с себя и усаживаю на диван. Ника сводит ноги вместе, одёргивает футболку. Ведёт себя скованно, но всё равно прижимается ближе.

— Я готова на несерьёзные отношения.

— Секс без обязательств? — хмыкаю я.

— Почему бы и нет?

Звучит пиздец как заманчиво, но я, кажется, всё решил для себя.

Ника каким-то чудом находит пульт и увеличивает громкость на телевизоре. Картинки на экране бессмысленно сменяются. Я делаю вид, что смотрю, Ника тоже, но похоже, никто из нас не понимает, что происходит на самом деле.

— Всё дело в той женщине, которую ты ждал на Новый год?

— Нет, Ника. Вовсе не в ней. Мы не встречаемся.

Я чувствую, что она улыбается.

— Давай досмотрим фильм? — спрашивает, всё ещё не глядя мне в глаза.

— Правильное решение. Давай.

— Глеб...

— Что, Ника?

— Мне очень понравилось.

Спустя короткое время я слышу размеренное дыхание Ники. Она засыпает у меня на плече. Щёлкнув пультом, я поднимаюсь с места и осторожно беру её на руки. Она лёгкая, почти невесомая, и я несу её в ту комнату, где она провела ночь, когда побывала у меня дома впервые.

После этого, чтобы снять напряжение, направляюсь в душ. Помогает мало. Вернее, совсем не помогает. Член словно каменный, поэтому я включаю ледяную воду. Мне требуется почти тридцать минут времени, чтобы полностью остыть.

Зато вырубает меня моментально, едва голова касается подушки. Я начинаю проваливаться в сон, когда чувствую, что кто-то копошится рядом. Открыв глаза, вижу, что сонная Ника пришла ко мне в постель. Она перетягивает на себя часть одеяла, придвигается вплотную и нежно меня обнимает.

— М-м-м… как от тебя пахнет.

— Ты доиграешься, Ник, — произношу я, легонько шлёпнув её по ягодице и обнимая в ответ.

Глава 12

Ника

Сон прерывается резко и неожиданно. Я открываю глаза, смотрю в потолок и улыбаюсь. Уже не помню, что именно мне приснилось, но точно что-то хорошее и приятное.

Настенные часы показывают девять утра — Воронцов, должно быть, давно проснулся, потому что его половина кровати пустует. Это я люблю подольше поспать, в выходные и вовсе до обеда бездельничаю.

Довольно потянувшись, я перекатываюсь на его половину кровати, обнимаю смятую подушку и вдыхаю. Пахнет им! Пахнет так, что вновь кружится голова, быстро накатывает возбуждение, а соски становятся до невозможности чувствительными.

Провести ночь в объятиях такого мужчины, как Глеб, ещё недавно казалось мне чем-то далёким и запретным, но всё это было — мне не приснилось. Воронцов, огромный и сильный, согревал меня всю ночь своим разгоряченным телом, даже одеяло не понадобилось.

Я поднимаюсь с постели и по дороге на кухню забегаю в ванную комнату. Видок у меня, конечно, не очень, но косметики под рукой нет, поэтому приходится просто умыться, прополоскать рот и пригладить взъерошенные волосы.

В зеркальном отражении на меня смотрит совсем другая девушка. У неё лихорадочно блестят глаза, на щеках алеет румянец, а улыбка не сползает с лица, потому что память упрямо воспроизводит фрагменты вчерашнего вечера: его губы на моём теле, умелые пальцы, ласкающие нежную кожу, и чувства, которые были на грани.

Я никогда не проявляла инициативу в отношениях с мужчинами. Возможно, Янка была права, и именно поэтому я до сих пор ходила девственницей. Я не была страшной или некрасивой, но на моей памяти Ромка — единственный, кто стал за мной серьёзно ухаживать, остальные боялись или не знали, как подступиться.

С Глебом всё происходит иначе. Мне остро требуется его присутствие и близость, словно от этого зависит вся моя жизнь. Сейчас даже кажется, что если он исчезнет, то мир утратит краски. Будет тускло, серо, однообразно. От скромной домашней девочки рядом с Воронцовым не остаётся и следа. Я понимаю, что если спасую, то потеряю его навсегда. Он порядочный и честный. Не захочет иметь дело со мной — дочерью своего друга.

— Доброе утро.

Я прохожу на кухню и замечаю Глеба, который, закатав рукава серого свитера, споласкивает в раковине чашку. В груди тревожно сжимается сердце. Неужели он уже уходит? Выгонит меня, как и первого января?

— Доброе утро, Ника. Как спалось?

— Отлично, — я смущаюсь и не осмеливаюсь сделать и шагу. — Надеюсь, тебе тоже. Я не слишком мешала?

— А у меня был выбор? — он тут же усмехается.

Его синие глаза скользят по моей фигуре: шее, груди, ногам, отчего внизу живота начинает приятно покалывать. Мне было с ним так хорошо! Просто волшебно. Как ни с кем другим больше. Я впервые была близка к тому, чтобы продолжить и заняться сексом с мужчиной, которому доверяла своё тело, несмотря на то, что мы мало знакомы.

С Ромой мы как-то пробовали зайти дальше, чем просто поцелуи, но именно сейчас, сравнив с Глебом, я понимаю, что всё это было мимо и совершенно далеко от настоящего удовольствия.

— Я могу приготовить для нас завтрак.

— Мне нужно ехать, — Глеб устремляет взгляд на моё лицо и слегка прищуривается. — Ник, ты любишь детей?

Его вопрос обескураживает. Он звучит неожиданно и странно.

— Честно говоря, не знаю. Скорее, я их побаиваюсь, — я недоуменно пожимаю плечами, а затем вспыхиваю от внезапно обрушившейся на мою голову догадки: — Постой! Глеб, у тебя есть дети?

— У меня нет, — потешается Воронцов, заметив, как я напряглась. — Сестра попросила приглядеть за племянницей буквально пару часов. Поможешь справиться?

— Конечно! — я почти подпрыгиваю на месте.

— Тогда собирайся. Я пока прогрею машину.

Я забегаю в комнату, в которой оставила свои вещи, и начинаю быстро одеваться. Даже не пытаюсь скрыть радость от того, что Глеб не прогнал меня! Напротив, попросил остаться и помочь поиграть с племянницей. Это такая ответственность, что голова идёт кругом. Я ведь никогда не имела дел с детьми. Любого возраста! У меня не было братьев, сестёр и племянников. Боже, я даже ни разу ребёнка на руках не держала. Интересно, племянница Глеба совсем кроха или старше грудничкового возраста?

Схватив в прихожей куртку, я надеваю угги, беру сумку и выхожу в подъезд, доставая из кармана связку ключей. Даже странно, что папа всё ещё о них не вспомнил. Однажды он заберёт их, и доступ к квартире Воронцова будет для меня закрыт.

Пока спускаюсь в лифте, проверяю телефон. Спина покрывается липким потом, когда я вижу два пропущенных звонка от мамы. Тут же набираю её номер, она снимает трубку и сонным голосом спрашивает, всё ли у меня хорошо.

— Да, мамуль! Я в порядке. Бегу в магазин за молоком.

— Бабушка сказала мне, что послала тебя на рынок. Ей уже лучше? Не хочешь вернуться? Жаль, что вчера тебя с нами не было. Мы весело провели время у Захаровых, а сегодня едем кататься на снегоходах.

Мне ни капли не жаль, потому что я провела время ещё лучше, но маме, конечно же, ничего об этом не говорю.

— Хорошего дня, мамуль, — произношу я, толкая от себя подъездную дверь. – Папе и Захаровым привет!

Я обвожу взглядом парковку у дома и пытаюсь найти автомобиль Глеба. Здесь около трёх десятков машин! Просто нереально понять, какая именно принадлежит Воронцову. Он коротко сигналит мне, и я поворачиваю голову в нужном направлении. Чёрная мощная БМВ одной из самых последних моделей хищно сверкает фарами. Точно его?

— Не знала, что в спецслужбах так хорошо платят, — произношу я, опустившись на переднее сиденье.

Воронцов открыто смеётся и трогает с места.

— Ника, откуда сведения, где я работаю?

— А ты говорил, что я мало о тебе знаю! — весело продолжаю наш диалог.