Путешествие среди выживших христиан в арабском мире - Вивель Клаус - Страница 14

Однако остальные граждане Тайбеха, похоже, Аввадом довольны. В новом пригородном доме престарелых католической церкви я беседую с одним из работников, невысоким улыбчивым санитаром по имени Насер.

Он рассказывает мне свою запутанную историю. 22 декабря 2001 г. Насер летел в Соединенные Штаты на самолете, на борту которого сидел человек, в будущем приобретший известность как «террорист-башмачник». Когда самолет пролетал над Атлантикой где-то между Парижем и Майами, британский джихадист Ричард Рейд попытался устроить взрыв с помощью бомбы, припрятанной в подошве ботинка. Однако это не удалось, потому что соседям по салону удалось Рейда обезвредить.

Когда самолет совершил посадку в Бостоне, вместе с ним в тюрьму угодил и Насер. На видео, заснявшем очередь из садящихся в самолет в Париже пассажиров, рядом с террористом-башмачником оказался ни о чем не подозревающий маленький санитар. Так как Насер был родом из Тайбеха и, следовательно, не только похож на араба, но и по факту араб, а история произошла всего через несколько месяцев после 11 сентября, американцы совершенно естественно приняли его за террориста.

Через неделю раздетый до пояса Насер сидел, дрожа от холода, в своей камере. Какие-то люди в черных костюмах и темных очках появились, чтобы его оглушить, а очнувшись, он увидел себя в тюрьме, лежащим свернувшись калачиком, в оранжевой робе.

Чувствуя ужасное одиночество, Насер бросился на колени и стал умолять, чтобы его отправили домой, и тут вспомнил, что он уроженец христианского города Тайбеха. Раньше он никогда особо не задумывался о своей религиозной принадлежности, а теперь неожиданно для себя схватился за Иисуса и вдруг почувствовал, как по телу начало распространяться тепло. Вот так, прямо на полу тюремной камеры, он получил свое второе рождение. Вскоре после этого доброжелательный судья выпустил несчастного палестинца, который в ближайшее время вряд ли собирается возвращаться в США.

Вернувшись в Тайбех, Насер встретил Саида Аввада, «неутомимого воина за дело мира», человека с лоснящейся залысиной, с которым я сейчас сижу в центральной части города. Аввад заново крестил Насера, и сейчас тот служит Тайбеху. Этот заново рожденный христианин присматривает за стариками и ведет истинно благочестивую жизнь. Аввад занимает большое место в сердце Насера.

Тем же утром, сидя в авторемонтной мастерской вместе с Аввадом, я слушаю рассказ о его бурной жизни и наблюдаю за его сынишкой, играющим с моим мобильником.

Аввад рассказывает, как в молодости был бунтарем. В конце 1980-х он вел борьбу против израильской армии во время первой интифады, после чего был захвачен в плен и подвергнут пыткам. Израильские солдаты сломали ему несколько костей, в том числе и в области спины, что по сей день приносит болевые страдания.

Ненависть к израильтянам была привита ему еще в семье. Будучи ребенком, при виде израильских солдат он испытывал смертельный ужас. Когда его бранила мать, она всегда приговаривала, что если он не будет ее слушаться, к ним придут евреи и заберут его. А потом Аввад решил с ними бороться.

– Когда видишь врага, его нужно уничтожить, это совершенно нормально, – причем неважно, каким способом, – заявляет он.

Когда израильские солдаты убили его близкого друга, Аввад поклялся отомстить. Он попытался убить солдата, но у него не получилось, а спустя какое-то время стало понятно, что ему придется сделать выбор: либо он остается на Западном берегу, где его посадят в тюрьму или убьют, либо он едет путешествовать.

– Ни одна из арабских стран меня бы не приняла. Только Соединенные Штаты.

Он решил предпринять путешествие по Атлантике: сначала в Детройт, затем в Калифорнию. Именно здесь он получил свое новое рождение.

– Я почувствовал, как Бог сказал мне, что я должен оставить ненависть. Я сначала не понял. Когда Бог сказал: «Прости», я крикнул: «Что, черт возьми, ты говоришь?».

Но Аввад обнаружил, что в прощении кроется сила, а не слабость. Теперь он взрастил целый приход, который, как он надеется, вдохновит жителей Тайбеха и ПА.

– Я не собираюсь менять культуру. Я хочу изменить сердца.

Он хочет убедиться в том, что я понимаю значение этой одной из его catchphrases[58], и повторяет ее вновь и вновь, чтобы я правильно записал ее на бумаге.

– Я не собираюсь менять культуру. Я хочу изменить сердца. У нас есть прекрасная возможность отождествлять себя с Иисусом, который тоже родился в оккупации. Иисус сказал: «Возлюби врага своего». Он знал, о чем говорит.

Аввад говорит о себе, что он «крепкий орешек» и появился в этом городе, чтобы оказывать помощь детям в образовании и переправлять студентов на другую сторону Атлантики на учебу. Он хочет нести палестинцам благую весть. В первую очередь, конечно же, христианам, а затем и мусульманам. Он говорит, что ему уже удалось обратить четырех мусульман, хотя в этих странах это строго запрещено. Все четверо новообращенных в настоящее время проживают в Соединенных Штатах.

Должен признать, что старался держать его от себя на солидной дистанции, прикрываясь иронией. Есть что-то нелепое в его тестостеронно-приподнятой, красноречивой манере разговора, в этих американских нотках, и если бы он попался мне где-то в Копенгагене, я инстинктивно бы стал защищаться холодностью. Но во время нашей беседы мое отношение смягчается. Он быстро понимает, что вряд ли у него получится заставить этого журналиста упасть перед Господом нашим на колени, и включает американскую сноровку, после чего с ним происходит долгожданное изменение.

Во время своей поездки я встретил множество христиан, которые уже давно отказались от идеи что-либо изменить, но только не он. Он воздвиг на свои плечи сложную задачу. У него есть миссия. Он не позволит церкви в арабском мире превратиться в музей. Церковь должна возрастать, а не уменьшаться. Если не будет миссионеров, она погибнет, – так он считает.

– На Ближнем Востоке церковь занимает оборонную позицию с седьмого века, но это нужно менять. Сам Иисус был мятежником. Он покончил с оккупацией этого региона, но сделал это мирным путем, используя силу слова, неся с собой весть о любви. Если бы Иисус и его ученики считали бы, что нужно хранить молчание, то сегодня бы мы ничего не знали о христианстве.

Эти слова звучат опасно, но я начинаю понимать, что впервые встречаю христианина, который на самом деле считает, что церковь на Ближнем Востоке должна расти, а не просто сидит и оплакивает тот факт, что она вот-вот исчезнет. Я также поражен неприятием, которое остальные христиане проявляют по отношению к человеку, который жаждет распространить христианство на Ближнем Востоке. Само по себе это демонстрирует, насколько глубоко пустило корни это ощущение себя меньшинством. Христианство должно находиться в подполье и практиковаться только в среде посвященных. Миссионерство? Да вы с ума сошли! Сколько лет прошло с тех пор, как в этом регионе исполнялось требование апостола Павла о распространении Евангелия!

Перед тем как я забираю свой мобильник, Аввад награждает меня таким горячим рукопожатием, что хрустят кости, а затем я прыгаю в направляющийся в Рамаллу автобус. Я спрашиваю, что он думает о причинах горячей любви его заново рожденных американских друзей к Израилю.

– Это происходит из-за незнания. Я говорю им: мы ведь тоже евреи. Мы из колена Ефремова – это было еврейское племя. Так что я могу сказать со стодвадцатипроцентной уверенностью, что и у меня есть еврейская кровь. Вот почему мы так упрямы.

Ранней весной 2013 г. на рассвете я направляюсь в сектор Газа – область, где христианам из заново рожденной ветви Аввада на протяжении многих лет скручивают шеи. Хотя христиане Западного берега до сих пор и подвергаются нападениям и дискриминации, которые вынуждают их покидать эти места, дела здесь идут на поправку. А вот в секторе Газа, если судить по сводкам, ситуация вызывает крайнюю озабоченность.