Сестры - Бир Грег - Страница 7

— …как установлено сегодня, примерно четверть ПД, зачатых пятнадцать-шестнадцать лет назад, могут оказаться носителями набора дефективных хромосом, известных как T56-WA5659. T56-WA5659, который первоначально был макроэлементом, используемым для наращивания интеллекта, резкого повышения творческих и математических способностей, впоследствии прошла очистку и вошла в стандартный набор при конструировании практически всех плановых детей. Пока невозможно сказать наверняка, какое воздействие на организм окажет эта цепь дефективных хромосом. Однако в нашем городе уже умерло двадцать детей. У всех них началась болезнь, по симптомам схожая с эпилепсией. О несчастных случаях в общенациональном масштабе пока ничего не известно. Общество Рифкина обязало все правительственные агентства подробно освещать эти события.

Администрация советует родителям ПД, зачатых в указанное время, немедленно обратиться к медикам и проектировщикам за рекомендациями по поводу лечения. Детям более младшего возраста, возможно, придется пройти курс ретровирусной терапии. За более подробной информацией, пожалуйста, обращайтесь в студию Лит/вид, которая в этот момент уже вышла в эфир, или звоните по телефону…

Обернувшись, Летиция увидела, что мама разглядывает ее с какой-то мрачной удовлетворенностью. Но, увидев, как потрясена ее дочь, она вдруг опечалилась.

— Какое несчастье, — сказала она. — Кто знает, как далеко все это зайдет?

За обедом Летиция съела совсем немного. А ночью проспала не больше двух часов. Уик-энд тянулся бесконечно долго.

Стоя перед зеркалом в зеленой комнате, Лерокс примеривал лазерно-пенные модели к ее лицу, осторожно поворачивая ее подбородок в разные стороны. Пока Лерокс работал, пробуя различные формы на Летиции и что-то бормоча себе под нос, остальные члены труппы репетировали сцену, не требующую ее участия. Когда репетиция закончилась, Рина подошла к зеленой комнате и, встав позади них, стала наблюдать за работой Лерокса. На лице Летиции, сквозь слой наспех налепленного розового пластика, проступила напряженная улыбка.

— Ты будешь выглядеть просто потрясно, — заявила Рина.

— Я буду потрясной старухой, — отшутилась Летиция.

— Надеюсь, ты не комплексуешь по этому поводу, — сказала Рина. Поверь, ты всем очень нравишься. Даже Эдне.

— Я не комплексую, — сказала Летиция.

Лерокс по кусочку снял с нее пластик и осторожно сложил в коробку.

— Ну вот, я, кажется, ухватил суть, — сказал он. — Я уже так поднаторел в этом деле, что и Рину мог бы сделать старше на вид, если бы она мне позволила.

Летиция почувствовала себя неловко. Скрытый смысл этой фразы легко угадывался. Рина залилась краской и бросила на Лерокса взгляд, полный гнева. А он, оглядев обеих, добавил:

— Да, мне бы это ничего не стоило.

Рина понимала, что, начав спорить, она будет выглядеть по-дурацки. Легация какое-то время стояла в полной растерянности, а потом решила хоть как-то спасти положение:

— Все равно она не будет похожа на свою бабушку. Так что из меня старушка получится гораздо лучше.

— Да, конечно, — согласился Лерокс, беря в охапку коробку и скульптуры и направляясь к двери. — Ты — вылитая бабушка.

Оставшись вдвоем в зеленой комнате, Рина и Летиция какое-то время молча разглядывали друг друга. Свет старинной лампочки накаливания отражался от надтреснутого зеркала, окрашивая стены гримерной в перламутровые тона.

— Ты — хорошая актриса, — сказала Рина. — А внешность и вправду не имеет никакого значения.

— Спасибо.

— Иногда я начинаю жалеть, что не похожа ни на кого из нашей семьи.

— Но ведь ты очень красивая, — сказала Летиция, не задумываясь.

Она не кривила душой. Рина действительно была прекрасна. По-левантински смуглая кожа, длинные черные волосы, маленький заостренный подбородок, большие карие глаза-миндалины, тонкий, чуточку вздернутый носик. Женщинам предшествующих поколений такое хорошенькое личико, ум и умение себя преподнести либо обеспечивали достойное место в шоу-бизнесе, либо позволяли войти в избранный круг богачей и знаменитостей. Помимо физической красоты, Рина обладала острым умом и какой-то особой мягкостью. ПД были здоровее, увереннее себя чувствовали, и ум их, если брать в целом, был более утонченный и устойчивый. Но Петиция совершенно не страдала из-за этого, по крайней мере сейчас.

Это было какое-то волшебство. Испытанное только что чувство неловкости после ее хитрого хода улетучилось, и вот они уже непринужденно беседовали, буквально очарованные друг другом.

— Мои родители тоже красивые, — сказала Рина. — Я ведь ПР второго поколения.

— Неужели ты хочешь выглядеть как-то по-другому?

— Нет, пожалуй, нет. С такой внешностью я вполне счастлива. Но я очень мало похожа на маму и папу. Я имею в виду цвет кожи, волосы, глаза и все такое… Впрочем, моя мама была не очень довольна своим лицом. Знаешь, она не особенно ладила с моей бабушкой… И винила бабушку в том, что та не подобрала для нее лица, соответствующего ее характеру. — Рина улыбнулась. — Наверное, все это звучит глупо.

— Есть люди, которые никогда не бывают счастливы, — заметила Летиция.

Рина подошла к зеркалу.

— А что ты чувствуешь, когда видишь сходство между собой и твоей бабушкой?

Летиция закусила губу.

— До тех пор пока ты не предложила мне присоединиться к труппе, я толком не знала. — Она рассказала про то, как мама принесла ей альбом, как она разглядывала себя в зеркале — правда, не упомянув при этом про свою наготу, — про то, как сравнивала себя с людьми на старинных фотографиях.

— По-моему, это то, что называется прозрением, — сказала Рина. Наверное, это прекрасное чувство. Ну что же, тогда я рада, что попросила тебя, даже если все это и выглядело по-дурацки.

— А ты… — Летиция запнулась. Очарование этого момента помимо ее воли постепенно проходило, и она не знала, уместно ли прозвучит ее вопрос. — Ты попросила меня тогда, чтобы дать мне шанс? Чтобы я не выглядела дурочкой и букой?

— Нет, — не задумываясь сказала Рина. — Я попросила, потому что ты была нужна нам на роль старушки.

Переглянувшись, они вдруг захохотал и, и очарование пропало окончательно, уступив место чему-то более устойчивому и долгому: дружбе. Летиция взяла руку Рины и слегка сжала в своей ладони.

— Спасибо тебе, — сказала она.

— Пожалуйста. Уж тебе-то по крайней мере не стоит волноваться.

Летиция пытливо посмотрела на нее, чуть приоткрыв рот.

— Ну а сейчас мне пора домой, — сказала Рина. Она сдавила ей плечо — с силой и в то же время мягко, и Летиция почувствовала: этот жест — нечто большее, чем отголосок недавнего гнева или ревности. А потом Рина повернулась и вышла из зеленой комнаты, предоставив своей подруге в одиночку собирать крошки латекса и клея.

Масштабы катастрофы все разрастались. Петиция, сидя в своей комнате, допоздна слушала новости, которые ей нашептывали призрачные ведущие, доктора и ученые, пляшущие перед глазами и сообщающие вещи, которые она, не в силах понять разумом, постигала душой. Какой-то ужасный монстр выкашивал ее поколение, не трогая при этом ее саму.

В следующий понедельник, придя в колледж, она увидела студентов, сгрудившихся в коридоре в ожидании звонка и мрачно обсуждающих что-то вполголоса, провожая ее взглядами. На второй паре из обрывков разговора она узнала, что в минувший уик-энд умер Лерокс.

— Он был вундеркиндом, — сообщила своему соседу высокая, стройная девочка. — Обычно они не умирают, хотя замыкания у всех случаются. А он вот взял да и умер.

Дождавшись перерыва на ленч, Летиция поспешила в старую уборную. Никого там не застав, она все-таки не стала подходить к зеркалу. Летиция и так знала, как она выглядит, и принимала это теперь как должное.

Гораздо труднее было свыкнуться с новым ощущением, зреющим внутри. От юной Летиции не осталось и следа. Оказавшись на поле боя, она не могла и дальше оставаться ребенком. Из головы у нее никак не шел Лерокс, который буквально преображал ее лицо, который так бережно к нему прикасался, восторгаясь им, как это может делать только настоящий профессионал. Летиция вспомнила его сильные, холодные пальцы и не смогла сдержать слез. На ленч она пришла опустошенная и напуганная.