Новые угрозы (СИ) - Смородин Кирилл - Страница 7

Альгенштейн прервался, видимо, ожидая ответа от дяди Бора. Однако тот молчал, и мерзавец продолжил:

— Да, дядя Бор, — это имя он произнес с издевкой, — ты умеешь разочаровывать. Не ожидал, что ты в конечном итоге окажешься просто… телохранителем. Из тех, которые выглядят как шкаф и соображают точно так же, — Альгенштейн рассмеялся собственной шутке, разбрызгивая кровь дяди Бора.

Я невольно сжал кулаки и заскрипел зубами. До жути неприятно ощущать себя угодившим в хитро расставленную ловушку. Куда хуже проигрыша в честной схватке.

— Какая ирония, — продолжал Альгенштейн. — Матерый боец, побывавший в сотнях миров, переживший тысячи битв с далеко не самыми безобидными созданиями, умирает на глазах юнца, которого должен был спасти. Боец умирает, а юнец прекрасно приспособился к жизни в этом довольно-таки суровом мире. Честно говоря, Артем, я восхищен тобой. Ты умеешь впечатлять.

— Спасибо, — заставил я себя ответить, когда остававшийся на Земле собеседник взял паузу.

— Ты уж извини, что забросил тебя в такое опасное место. Но выбирать не приходилось. Сам понимаешь, Обособленные миры не из тех, которые охотно поддаются изучению. Так что я понятия не имел, как тут и что. Даже названия этого мира не знал, пока ты не начал рассказывать своему замечательному дяде Бору обо всем, что с тобой произошло. Аве-Ллар… Интересно звучит, кстати. И этому любопытному явлению, которое сейчас здесь происходит, местные подобрали крайне удачное определение.

— Хитрый глумливый ублюдок, — прохрипел дядя Бор, с ненавистью глядя в никуда. Однако я не сомневался, что представлял он некрасивое горбоносое лицо Альгенштейна. — Наслаждаешься тем, что происходит? Доволен, да?

— На самом деле — нет, — ответил тот. — Я крайне недоволен тем, как все обернулось. И виноват в этом ты, Борис. Именно из-за тебя Артему теперь точно не светит вернуться домой. Мне придется отказаться от своего плана, поскольку ты все испортил.

— Он не знал, насколько здесь опасно, — сам не зная зачем, я вступился за дядю Бора. Вести диалог с Альгенштейном было мерзко, но и отмалчиваться… Что-то внутри меня протестовало этому. — Вы ведь сами понятия не имели, что представляет собой Аве-Ллар. Да вам даже название этого чертового мира было неизвестно!..

На последней фразе я повысил голос. Отчаяние рвалось наружу.

— Ох, Артем, — с притворной печалью вздохнул Альгенштейн. — Дело вовсе не в том, что дядя Бор не смог оказать сопротивления здешним… гм… зверушкам, — в этот момент он очень напомнил мне Клампа во время Малого Монстролуния. — Тут… будем считать, что он пал смертью храбрых. Настоящий герой, с головой окунувшийся в неизвестность, которая оказалась довольно коварной. Дело несколько в ином.

Альгенштейн замолчал, видимо, решив сделать эффектную паузу.

— В чем же? — спросил я.

— В том, что захотел напоследок поиграть в… Даже не знаю, как это назвать. Вроде как благородство, но, по сути, идиотизм. Или во всяком случае — крайняя степень непредусмотрительности.

— Ты долго будешь ходить вокруг да около, мразь? — с яростью прорычал дядя Бор, усилием воли подавляя очередной приступ кашля с кровью.

Он становился все бледнее, и я понимал: до его ухода в мир иной осталось совсем немного. Но нужно, чтобы оставшегося времени хватило узнать как можно больше.

— Терпение, друзья мои, терпение, — видеть на окровавленном и истерзанном лице дяди Бора гнусную ухмылку было… по меньшей мере странно. — Все дело, Артем, в крайней непредусмотрительности твоего несостоявшегося спасителя. Он думал, что, велев использовать «Меморабилиум» и рассказав о нашем с ним маленьком заговоре, помогает тебе. Возможно, так и было бы, если бы я не следил за нашим героическим дядей Бором. В итоге теперь я знаю, что ты все знаешь, Артем. Вот такой вот каламбур. И то, что Борис считал помощью тебе, обернулось медвежьей услугой. Понимаешь почему?

— Понимаю, — тихо, мертвым голосом ответил я, чувствуя, что все внутри похолодело. — Все, что я… «записал» с помощью «Меморабилиума», останется в моем разуме навсегда. Такое воспоминание нельзя ни уничтожить, ни даже исказить. Оно — главная улика против вас. А я… Я теперь не только жертва вашего преступления, но и главный свидетель.

— Довольно пафосно, но в целом — абсолютно верно. Дядя Бор очень подставил тебя, начав делиться нашими с ним секретами. Так что теперь… Извини, Артем, но я больше не предприму попыток вызволить тебя. Жаль, конечно, что все заканчивается именно так. Я бы очень хотел, чтобы ты вернулся домой, однако… Ты представляешь угрозу, а бизнес подобного не терпит. Что касается добычи энигмара… От этой цели я не отступлюсь. Разумеется, достичь ее вместе с тобой было бы куда проще, но… Ты даже не представляешь, Артем, в каком состоянии сейчас твои родители. Они не жалеют сил, средств и времени, готовы зубами и руками рвать бесконечное пространство Вселенной, лишь бы отыскать тебя. Понятное дело, что отчаяние сказывается на других аспектах их жизни. И я найду способ воспользоваться этим и обратить во благо самому себе. Ну а тебе, Артем, счастливо оставаться!..

В подворотне повисла тишина. Хотя нет, мне так только казалось, ведь всего в нескольких метрах, на улице Прибрежного Полиса, продолжалось сражение людей с жуткими тварями Монстролуния. Да, всего в нескольких метрах… Но для меня — бесконечно далеко, поскольку мысленно я находился отнюдь не в Аве-Лларе. Где именно? Я и сам не знал. Но это «место» держалось на фундаменте из отчаяния и тянуло из меня силы, замещая их чувством полнейшей безнадежности.

Краем глаза я заметил, что дядя Бор шевельнулся. Прерывисто вздохнул и произнес:

— Этот ублюдок ушел. Я тоже… скоро… Потому что очень холодно. И больно. Особенно в душе, Тема. Я… Я понимал, что подвел тебя, но еще даже пять минут назад не подозревал, насколько сильно. Прости меня… если сможешь…

— Прощаю, — одними губами и совершенно автоматически ответил я. Просто чтобы не молчать.

Хотя и отвечать было бессмысленно. Дядя Бор уже не слышал меня.

Глава 6

Два-три года назад дядя Бор по секрету рассказал мне, что хотел, чтобы после смерти его тело сожгли, а прах развеяли.

«Как по мне, Тема, — с усмешкой произнес он тогда, — то это куда лучше, чем отправляться в землю. Не очень, знаешь ли, хочется, чтобы твоя оболочка, которая верой и правдой служила тебе немало лет, начала раздуваться от газов, покрываться мерзкими пятнами, разлагаться с жутким смрадом и так далее. А огонь… Огонь прекрасен — и пусть уж лучше он сожрет мое тело, чем какие-то склизкие гады».

Что же, несмотря ни на что, у меня были все возможности выполнить последнюю волю дяди Бора. Правда, не думаю, что он хотел, чтобы его прах развеяли над улицей, на которой не на жизнь, а на смерть сражались десятки людей и всевозможных безобразных тварей. Однако выбирать не приходилось, и после того, как дядя Бор тысячами мельчайших частиц навсегда растворился в страшной ночи, настал момент для самого главного. Принятия…

«Это теперь мой дом, — сказал я себе, сжимая древко глефы и оглядывая кипящую боем улицу. Вооруженные люди — уставшие, пропотевшие насквозь, напряженные, злые и напуганные, со странными темно-бордовыми аурами, «вошедшие в раж»… И твари — совершенно разные, но вместе с тем такие одинаковые в своей ярости, опасности, стремлении во что бы то ни стало оборвать чью-нибудь жизнь. — И таким он будет, в лучшем случае, еще очень долгое время. Или же останется навсегда, если мне окажется не под силу расправиться с монстром-Луной…»

Мысль пришлось прервать: я ведь покинул защищенную магией подворотню и для многих порождений Монстролуния стал желанной целью. Первыми на меня обратили внимание трое тощих, акуло-улитка и хромающий рукоглав. С рыком и шипением, топая по мостовой, твари устремились вперед. В этот момент волна ярости и накрыла меня с головой.

Нет, я говорю не о той ярости, принадлежащей самим монстрам, которая несколько дней назад едва не лишила меня рассудка на подходе к Рыжим Норам. А о своей собственной, той, что невидимым и неслышимым, но мощнейшим взрывом сотрясла все внутри и подтолкнула вперед — навстречу пастям и когтям.