Правило профессионалов - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 11

– Это был несчастный случай, – напомнил Дронго.

– Ты тоже дерьмо, – разозлился художник, – человек погиб, а он говорит «несчастный случай».

После этого общаться уже не хотелось, и все молча разошлись по своим номерам. Дронго постучал к Вагифу.

– Вчера вы нашли нашего дипломата до того, как он упал с балкона? – спросил Дронго.

Вагиф был намного старше, и он обратился к нему на «вы».

– Нет, – грустно ответил Вагиф, – я долго стучал. Потом пришел его сосед по номеру. Мы стучали вдвоем, но нам никто не открыл. И я поднялся снова наверх.

«Он мог выбросить человека с балкона, а затем постучать, – подумал Дронго. – В таком случае зачем он взял сумочку дипломата? Чтобы против него были столь явные улики? Не сходится. Значит, не он. Тогда Ариф. Мог ли он дать знак с балкона? Нужно будет сегодня проверить.»

Поговорив еще немного, он вышел из номера, поднимаясь к себе по лестнице. В коридоре его ждала Наиля.

– Ваша арабская одежда сегодня произвела фурор, – заметила она вместо приветствия, – все о ней только и говорят.

– Мы купили ее все вместе на базаре, – уклонился от ответа Дронго.

– Хороший сувенир, – кивнула женщина. – Наши договоренности остаются в силе?

– Конечно. Сегодня, – он посмотрел на часы, – после одиннадцати.

– Договорились. – Женщина, грациозно повернувшись, пошла к лифту, громко стуча каблуками. На ней были обтягивающие брюки и черная блузка. В ее возрасте она сохраняла удивительно стройную фигуру.

Дронго, вернувшись в номер, достал карту Багдада. Сегодня ночью ему придется нелегко. Он включил телевизор и немного отвлекся на голливудский боевик. Без пяти одиннадцать пришла Наиля. Она позвонила два раза, и он сразу открыл.

– Я пришла, как мы договаривались, – громко сказала женщина в расчете на микрофоны, установленные в номере.

– Очень хорошо. – Дронго старался говорить не тише. – Хотите виски? У меня есть даже лед.

– Давайте только выйдем на балкон, – предложила Наиля.

Разлив виски в стаканы и добавив льда, он вышел вслед за гостьей.

– Вы уезжаете прямо сейчас? – спросила она, глядя на воды Тигра.

– Да, вам придется нелегко.

– Ничего, как-нибудь сыграю, – усмехнулась женщина, – продемонстрирую весь спектр любовной страсти. Мои вздохи будут записаны на все магнитофоны их контрразведки. Даже войдут в учебные пособия для новичков.

– Вы рассказываете об этом так соблазнительно, что я захочу остаться.

– Нет, – серьезно возразила женщина, – я предлагаю только раз. Вчера вы не захотели. Больше никаких вопросов. Эта тема закрыта.

– Мне остается только пожалеть себя, – пожал он плечами.

Они вернулись в номер. Дронго, кивнув женщине, пошел к дверям.

– Да, мой дорогой, – еще услышал он, – вот так...

Выйти из отеля можно было через парадный подъезд, где его ждали иракские агенты. А можно мимо теннисных кортов, где у насыпи виднелась небольшая дорожка. Ограда здесь обрывалась, он убедился в этом еще днем. Выйти отсюда не составляло никакого труда. И пока Наиля в его номере демонстрировала свой эротизм для ушей арабских слухачей-профессионалов, он быстро удалялся от отеля.

Нури-ад-Дуруби, с которым встречался его предшественник, был начальником полиции одного из районов Багдада. Несмотря на большую семью – жену, мать, троих детей, – начальник полиции имел слабость, о которой знала только российская разведка. Он был гомосексуалистом. Преследовавшиеся в Ираке, такие преступления имели еще и религиозный аспект, так что бедняге грозило серьезное наказание в случае разоблачения. В свое время, подставив ему своего агента, советская разведка сделала ряд удачных снимков, после чего судьба Нури-ад-Дуруби была решена.

Правда, он получил с тех пор сразу несколько незаслуженных повышений. Но он исправно отрабатывал свои гонорары, поставляя ценную информацию. Его участок был расположен в аристократическом квартале города, называемом Мансуром. Здесь находились самые дорогие магазины иракской столицы, в которых цены уже измерялись десятками тысяч динаров.

Начальник полиции имел двухэтажный особняк и двух охранников. Больше всего на свете он боялся за своих детей, отдавая им все свободные от работы часы. Дронго, подъехав к дому, довольно долго ходил вокруг.

Имея подробный план дома, он знал, что легче всего проникнуть со стороны кухни, где по ночам открывались двери и кухарка начинала свое колдовство, подготавливая продукты к завтрашнему дню.

Особенности восточной кухни состоят в том, что продукты нужно иногда замачивать или готовить за сутки-двое до употребления. Скажем, всем известный шашлык, попавший во все фильмы и книги о восточной еде, обретал абсолютно иной, лучший вкус, будучи приготовлен за сутки до употребления. Баранье мясо, нарезанное маленькими кусками, заливали уксусом, обильно перемешивая с луком, перцем, солью. Масса называлась «бастурма» и лежала сутки, после чего мясо обретало непривычную для баранины мягкость и сочность.

Спрятавшись в соседнем дворе, Дронго довольно долго наблюдал, как кухарка и ее молодая помощница возились во дворе, раскатывая тесто и готовя на завтра свежий хлеб. Наконец через два часа они отправились спать, и он решил действовать.

Двор он миновал достаточно быстро. Чисто символическая деревянная дверь, скорее перегородка, открывалась от простого толчка. Он вошел в кухню и услышал голоса. Разговаривали две женщины. Нет, они не вошли на кухню, а прошли мимо. Дронго перевел дыхание. Воров не любили нигде, тем более в Багдаде. Незваных гостей не терпели вообще.

Кабинет хозяина был в другом конце дома. Там находится сейф, в котором хранится информация о встрече, если она состоялась. Конечно, данные Афифа Заки нужно было проверить. Он осторожно приоткрыл дверь кабинета. Кажется, никого нет.

Он сделал еще несколько шагов и услышал за своей спиной:

– Добрый вечер, а вы случайно не ошиблись квартирой?

Глава 7

Дронго замер, не решаясь шевельнуться. Говоривший прекрасно изъяснялся по-английски, а это означало, что, во-первых, он знал, с кем имеет дело, а во-вторых, был человеком достаточно подготовленным. Судя по имеющейся информации, Нури-ад-Дуруби плохо знал английский язык.

Дронго обернулся.

Незнакомец был высокого роста, темноволосый, с черными усами. Светлые глаза являли собой разительный контраст всему остальному, словно вызов самой природе. Густые черные брови, бакенбарды, тонкие узкие губы.

– Вы не ошиблись? – снова тихо спросил незнакомец.

– А вы? – парировал Дронго. – Вы тоже мало похожи на хозяина этого дома. Кстати, ваш гример работал крайне неудачно, за араба вас трудно принять.

– Вас тоже. Хотя сегодня вы, кажется, фланировали в арабской одежде... – Дронго замер... – во время обеда. – Он перевел дыхание.

– Кто вы? – спросил Дронго уже спокойнее.

– А вы? – в свою очередь улыбнулся незнакомец. – Вам не кажется, что вы должны первым отвечать на мой вопрос.

– Не кажется, иначе вы говорили бы немного громче. – Дронго показал на запертую дверь. – По-моему, шуметь не в наших интересах.

– Что вы здесь ищете? – спросил незнакомец.

– Почему я должен отвечать на ваши вопросы?

– Хотя бы потому, что я пришел первым.

– Резонно, но малоубедительно. Я ухожу.

– А если я подниму шум? – Незнакомец сел в кресло.

В руках у него не было оружия, но он неприятно улыбался, словно демонстрируя свое преимущество.

– Это становится интересно, – заметил Дронго. – У меня, по крайней мере, нет накладных усов и бакенбард героя дешевого спектакля.

Незнакомец нахмурился.

– А если я вас застрелю? – спросил он вкрадчиво.

– Тогда тем более. Убийство в доме начальника полиции. Вас повесят на главной площади Багдада.

– И все-таки, что вам нужно? Заглянуть в его сейф?

Притворяться дальше не стоило. Незнакомец знал даже такие подробности.

– Предположим.

– Не стоит. Он пуст, я уже открывал его.