Ты студент, Гарри (СИ) - Вишневский Сергей Викторович - Страница 44

— Блин, тоже...

За ним была жаба со знакомыми символами проклятий на животе.

Жаба «Я квакну — вы все обосрётесь!»

— Гадить в церкви — такое себе...

Тут ему под руку попалась старая схема с изображением задницы, из-под которой торчало множество пальцев.

Жук «Пальцежоп»

— Нет, это уже бред, — буркнул он, но тут снова раздался звонок на телефон.

— Да, Борь?

— Гарри, мне без разницы с кем ты придёшь, но всё же хотелось бы, чтобы ты назвал фамилию, чтобы не получилось казуса.

— В смысле, с кем приду? — выпучил глаза Гарри.

— Парами, Гарри. На свадьбу ходят парами. Ты забыл?

Гарри хлопнул выпученными глазами и приоткрыл рот.

— Гарри. Я все понимаю, но заведи хотя бы слугу.

— Так я... Я уже и завёл, — прокашлялся парень. — Почти...

— Короче, делай что хочешь, хоть эскортницу бери, но найди пару. Не подведи.

Гарри закончил вызов, осел на пол и хлопнул глазами.

— Твою мать...

Сидоров открыл дверь в их с матерью комнату и услышал тихий хрип.

— Стёпа...

— Сейчас, мам, — произнёс парень и поставил пакеты на пол небольшой пятнадцатиметровой комнатушки.

Парень разулся и зашёл внутрь. Подойдя к двухъярусной кровати, на первом ярусе которого лежала худая истощенная женщина с пластиковой трубкой, торчащей из трахеи, он поднёс чашку с соломинкой и приподнял женщину.

Та сделала пару глотков и едва слышно просипела:

— Спасибо... как ты?

— Нормально. Пошабашил немного, — кивнул парень и оглядел женщину. — Подгузник менять надо?

Та отрицательно помотала головой и, прислонив руку к трубке и перекрыв выход воздуха, спросила хриплым басовитым голосом:

— Сессию... закрыл?

— Закрыл, мам. Практику зачли. Всё. Я на четвертом курсе, — улыбнулся Сидоров и погладил по лицу мать, которая тоже расплылась в улыбке. — Трояков нет. С сентября будет стипендия. Не ахти, но всяко лучше, чем ничего.

— Ты у меня молодец... — погладила по щеке парня женщина.

— Да. Я тут коммуналку оплатил. Продуктов взял и лекарства... — поднялся парень и пошёл к пакетам у порога.

Мать проводила обречённым взглядом сына, но ничего не сказала по поводу лекарств. Сил спорить не было никаких.

Парень достал коробки и положил их на небольшой столик, на котором же стояла пара тарелок и ещё пара чашек. Из одной торчали вилки и ложки. Тут же стояла небольшая электрическая плитка.

— Я тебе что сказал, сучка тупая? — раздался голос из соседней комнаты, а затем послышался звук удара по телу. — Я, твою мать, для кого говорил?!!

Степан, почти выложивший продукты в старенький дрожащий холодильник, спокойно спросил мать:

— Колька когда вернулся?

Мать неохотно прикрыла трубку и пробасила:

— Вчера вечером. Пока на смене... был...

Сидоров кивнул, закончив с выкладкой продуктов, закрыл холодильник и поднялся. Подойдя к шкафу, он приоткрыл дверцу и достал оттуда свинцовый «палец», обмотанный синей изолентой.

— Стёпа... Стёпа, не надо, — нашла сила приподняться больная мать. — Его жизнь научит...

— Всё хорошо, мам, — ответил парень, сжал увесистую свинцовую поделку в кулаке и вышел из комнаты.

Подойдя к открытой комнате в длинном коридоре коммуналки, он остановился на входе и уставился на мужика в майке, тапках и домашних трениках, склонившегося над лежащей женщиной.

— Привет, Коль, — произнёс Сидоров.

Мужчина вздрогнул, отпустил волосы скулящей на полу женщины и разогнулся. Медленно повернувшись, он замер, смотря на соседа по общежитию.

— Стёпа... а ты чего тут? — спросил он, сглотнув. — Ты же, вроде, на смене должен быть...

Парень оглядел огромный синяк под левой скулой у мужика и резко без замаха врезал по правой.

— Выходной у меня, Колян.

«Колян» рухнул на пол, рядом с женщиной.

Степан же помог подняться пострадавшей, указал ей на диван, а затем пару раз пнул в голову соседа, после чего вытащил его в коридор и прикрыл дверь соседки.

— Коля, ты ведь снова хочешь погулять, правда? — спросил он, нагнувшись.

Мгновенно протрезвевший мужик, закрывавший голову руками, судорожно закивал.

— Ну, так иди. Гуляй, только теперь гуляй из нашего района. Увижу здесь, снова голова болеть будет. Понял?

— П-п-понял... все понял, Стёп.

Сидоров тяжело взглянул на дверь, нагнулся и пошарил по карманам мужика в поисках ключей. Не обнаружив их, он приоткрыл дверь и громко произнёс:

— Теть Тань, вы дверку прикройте. Сквозняки же, окна старые.

Успокоившаяся женщина тут же подскочила к двери и закрыла на все три замка, а парень направился домой, но не успел он открыть свою дверь, как услышал стук от соседской двери и оглянулся.

— Коля...

— Стёп, так я в тапках же...

— Коля, а ты в тапках любишь гулять. Понял?

Соседский алкаш, державшийся за подбитый глаз, посмотрел на свою обувь, а потом на Сидорова.

— П-п-понял.

— Так ты иди, если понял.

Сосед быстро направился прочь по коридору, а парень зашёл домой, закрыл за собой дверь и присел у небольшой коробки, которую прятал в шкафу. Открыв её, оглядел кастеты, пару ножей-бабочек и пороховой самодельный пистолет на один выстрел. Положив палец обратно, он закрыл коробку и убрал в шкаф, после чего взглянул на мать, что осуждающе посмотрела на него.

— Его жизнь учит, — буркнул парень, поднимаясь к столу и достал видавшую лучшие времена сковородку. — Всё, что вокруг нас — это жизнь. Ты часть моей жизни. Так сложилось, что я часть его жизни. Я его учу.

Парень поставил на плиту сковородку и включил плитку. Достал масла, ливанул, а затем полез в холодильник за яйцами.

— Если все будут думать, что научит кто-то другой, то в итоге никто учить не будет. А он когда-нибудь точно тетю Таню прирежет.

— А если он на тебя с ножом... — прохрипела женщина.

Сын вздохнул и взглянул на растекающуюся лужицу масла на сковородке, после чего обернулся и взглянул на мать.

— Думаешь, в первый раз будет?

Женщина помрачнела.

— Я пока яйца пожарю, тебе белок нужен. Завтра должна быть шабашка, я тебе белковую смесь возьму, — пробормотал парень, взял коробку с таблетками и отщелкнул пару таблеток в ладонь.

После этого он перебрал еще пару коробок и потянулся за пластиковой баночкой, в которой находились самые дорогие пилюли с добавлением магии, которые парень растягивал как мог. Открыв крышку,, он заглянул внутрь и обнаружил последнюю пилюлю.

Тяжелый вздох, перевернутая банка, и на руку к остальным лекарствам падает последняя пилюля.

— Держи, — протягивает таблетки женщине.

Та хмуро смотрит на таблетки на руке сына и поднимает тяжёлый взгляд на Степана.

— Просто выпей.

Женщина подносит руку к трубке, но парень перехватил за запястье.

— Без разговоров. Лучше с тобой и так, чем без тебя, — произнёс он, глядя в глаза женщине.

Та молча сгребла таблетки и протянула руку к кружке, начав пить их по одной.

Степан же молча развернулся к плите и хотел уже взять яйца, как зазвонил телефон. Взглянув на подпись звонка «Некр», он нахмурился и взял трубку:

— Слушаю.

— Это тот некромант. Помнишь?

— Такого хрен забудешь, — хмыкнули в ответ.

— Слушай, как у тебя... с материалом?

...

Закончив разговор, Сидоров подошел к шкафу, достал оттуда костюм, на кармане которого была пришита эмблема ресторана неподалеку, маникюрные ножницы и принялся спарывать нашивку.

— Стёпа...

— Все нормально, мам, — спокойно сказал Сидоров, удаляя улики с честно приватизированного костюма из места, откуда его уволили. — Шабашка попалась жирная. Надо хорошо выглядеть.

— Короче, — вздохнул Степан, наблюдая, как над дверью в лифт меняются числа. — Не болтаем. Молча работаем и сваливаем.

Две молодые девушки за его спиной переглянулись. У одной был пакет с моющими средствами и набором сменных тряпок для швабры. В пакетах так же завалялось пять комплектов толстых перчаток по локоть и три фартука из плотного полиэтилена. Вторая держала в руках набор из пяти разных палок со сменными насадками, которые не только могли достать до потолка, но и изогнуться и протереть под диваном.