Сергей Павлович Королев - Ребров Михаил - Страница 1

КЛЮЧИ К ЛЕГЕНДЕ

В нашей истории многое, увы, забыто, а нынешнему поколению и вообще неведомо. И о людях, и о событиях. Относится к таковым, в частности, и дерзновенный прорыв человека в космос. Не будет преувеличением сказать, что тех, кто вообще что-либо слышал о проектах 40-х и 50-х годов, о, казалось бы, фантастических замыслах, победах и поражениях на этом трудном пути, о драме людей и идей, — образно говоря, единицы. И это при том, что о лидере практической космонавтики академике Сергее Павловиче Королеве написано немало — книги, поэмы, статьи, сборники творческого наследия, есть фильмы, пьесы… Но во всех публикациях о главном конструкторе первых ракетно-космических систем много купюр, белых пятен, вызванных секретностью этого человека и его работы. Даже статьи свои Королев подписывал псевдонимом «Профессор К. Сергеев». А там, где указывалась его должность, фамилия отсутствовала. Таков был порядок, установленный службой режима. Умолчание и сокрытие рождали легенды, слухи, домыслы, порою злобные и откровенно лживые.

Но даже и недруги признавали его организаторский талант, эрудицию, живой аналитический ум, феноменальную память, поразительную работоспособность.

И все-таки, если попробовать выделить в человеке то самое главное, что легло в основу многих его задумок и дел, то надо сказать: крупнейший ученый и выдающийся конструктор умел и любил мечтать, обгоняя время, забегая вперед своего века…

Представьте, ему было всего два года, когда в небе появились первые, хрупкие и неуклюжие, сделанные из дерева и полотна самолеты-этажерки. Он переступил порог школы, когда далеко не в каждый город можно было попасть по железной дороге. Его юность совпала с разрухой, нанесенной стране гражданской войной, когда не было в достатке ни научных, ни инженерных кадров. И вот этот самый человек с первых самостоятельных шагов дерзнул замахнуться на космический полет, мечтал о прорыве к звездам.

Наивность, сумасбродство? А может быть, иное — осознанная вера в силу человеческого разума, непокорность духа? Гении жили во все времена. Это и мудрейший Архимед, и легендарный Леонардо, и прозорливый Коперник, и великий Ньютон, могучие самородки Кулибин и Циолковский, чарующий Чайковский… Королев из той же «породы». Он изведал счастье, доступное немногим, — осуществил мечту, которая в годы его юности, да и много позже, казалась не просто фантастической и иллюзорной, а несбыточной в нашем XX веке.

Он не был одиночкой. Говоря словами поэта, «их было много на челне». Но он, Королев, вел этот «челн», был капитаном команды, впередсмотрящим, указывал маршрут. И, как вспоминают те, кто работал с ним, знал его многие годы, наверное, самым важным в характере Королева была его способность «заглядывать за горизонт». Его мечты больше походили на реальные прогнозы, и, может быть, поэтому он охотно делился ими с окружающими его людьми. Доверие и уважение сотрудников к Королеву основывались прежде всего на том, что свои мечты он превращал в конкретную программу действий и был самым активным исполнителем этой программы.

В 1934 году Воениздат выпустил в свет книгу молодого инженера Королева «Ракетный полет в стратосфере». К. Э. Циолковский отозвался о ней так: «Книжка разумная, содержательная и полезная…» Завершал свои суждения Сергей Павлович словами: «Мы уверены, что в самом недалеком будущем ракетное летание широко разовьется и займет подобающее место в системе социалистической техники…» Это было не пророчество, а убеждение. Оно делало его счастливым, он шел к цели, пробивался, перешагивал через преграды, не отступал.

Разные люди говорили и писали о нем по-разному. И это естественно. И в то же время оценки Королева как личности, попытки не только воссоздать портрет конструктора на фоне ОКБ, полигона, рабочих совещаний, но и раскрыть его внутренний мир, «кусочки жизни» во многом совпадали. «Это был человек необыкновенной и в то же время очень обыкновенной судьбы, — писал о нем М. В. Хвастунов. — По его судьбе, по его характеру можно составить представление о тех, кому наша космонавтика во многом обязана своими успехами. Он типичный представитель великой армии российских ученых, штурмующих космос. И в то же время это человек необыкновенный. Он не рядовой этой армии, он ее руководитель, командарм. Он прошел в ней путь от рядового до маршала, от первых образцов ракет до стартов к Луне, к Венере, к Марсу…»

«Я за романтику в науке, тем более космической, — так говорил он сам. И добавлял: — Без нее трудно делать действительно крупные научные открытия».

«Сильный человек, сильная личность», — так считают многие, с кем он делил радость побед и горечь неудач. Даже его мать, Мария Николаевна Баландина, говорила: «Сережа ранимый, чуткий человек, но личность, бесспорно, сильная».

Понятие «сила» сегодня в почете у многих «новых». Ценится добивающийся успеха, ценится вожак, ценится просто сильный физически, умеющий постоять за себя, ценится богатый… Но вот о чем думается. Одних мускулов и мешков с дензнаками мало, воля тоже определяет еще не все. Сила мысли, сила интеллекта, знаний подвигают человека к совершенству, делают его мыслящей личностью. Если он имеет веру и убежденность, основанную на фактах, если он к тому же наделен гуманизмом, следует чеховскому: «В человеке все должно быть прекрасно», — он становится непобедимым.

И последнее. О человеке можно знать многое, но не все. Быть может, эта книга поможет читателю узнать об академике Сергее Павловиче Королеве, главном конструкторе ракетно-космических систем, дважды Герое Социалистического Труда, лауреате Ленинской премии несколько больше, чем было известно ранее. О человеке, у которого обычная, как у многих, биография и, повторю, необыкновенная судьба. При жизни он собирал вокруг своего имени легенды. После смерти в 60 лет оставил потомкам ключи к ним — космические проекты, которыми гордится все человечество.

ТАЙНЫ ЭС-ПЭ

Вечер был тихий, безветренный. В темнеющем небе появилась полная луна. В ее бледно-голубом свете все вокруг представлялось неестественным, словно театральные декорации: высокие мачты громоотводов, застывшие поодаль заправочные цистерны, отливающая серебром железнодорожная колея, повисшие над всем этим легкие облака, устремленные к звездам могучие фермы и между ними — остроносая ракета, увенчанная обтекателем. В свете луны она была похожа на хрустальный шпиль или минарет. Динамик громкой связи издавал хриплые звенящие звуки. Шум насосов напоминал стоны кита, застрявшего в иле. На металлических фермах обслуживания, на разных ярусах суетились стартовики. Руководивший заправкой офицер рассекал воздух ладонью с яростью праведника, отбивающегося от полчища иноверных. Королев улыбался, наблюдая эту картину.

— Сергей Павлович, пора в бункер, — предупредил Леонид Воскресенский, заместитель главного конструктора по испытаниям.

Королев кивнул и тяжело зашагал вниз. За ним потянулись остальные.

Массивная, с рычагами закрутки защитная дверь, узкие коридорчики, тесные помещения, заставленные блоками аппаратуры. У трех перископов — Королев, Воскресенский и подполковник Александр Носов, по военной терминологии — стреляющий. У «красной кнопки» пультового устройства лейтенант Борис Чекунов. Динамик с едва заметной задержкой повторял предпусковые команды.

— Опустить фермы!.. Готовность десять минут, — звучало отрывисто и чуть торжественно.

Томительные секунды ожидания. Королев, привыкший к пускам, ненавидел эти последние секунды. Они давили на психику, рождали тревогу, мешали сосредоточиться.

— Готовность одна минута!..

И наконец — долгожданное:

— Пуск!

Команда «Контакт подъема!» прошла в 21.01 по местному времени. Это на два часа раньше, чем в Москве. Потом было неудержимое буйство огня. Клокочущий над степью грохот. Носов вел отсчет полетного времени. Его голос тонул в гуле огненного смерча, вырывающегося из сопел двигателей. Дрожала земля, дрожал бетонный пол бункера, звенело в ушах. Ракета быстро набирала скорость и высоту.