Багровая смерть (ЛП) - Гамильтон Лорел Кей - Страница 68

— А гнев мог быть и моим, — они посмотрели на меня. — Эти эмоции сняли что-то в моем самоконтроле и дали моим зверям говорить со мной.

Все присутствующие оборотни в унисон уточнили:

— Говорить с тобой?

— Я перевожу это в слова, но я не уверена… Короче, они расстроены новым прибавлением.

— В каком смысле — новым прибавлением? — не понял Дамиан.

— Ты имеешь в виду крысу? — догадался Бобби Ли.

— Да, они, судя по всему, расценивают ее как добычу, и это еще одна вещь, которую они не могут сделать. Они не могут выйти из моего тела и быть собой, а теперь они еще и заключены в моем теле с добычей, которую они не могут сожрать.

— Не понимаю, — сказал Дамиан.

— Это очень огорчительно, — заметил Бобби Ли.

— Они жаловались на крысу прежде? — спросил Натэниэл.

— Мой контроль сейчас великолепен, — ответила я.

Натэниэл посмотрел на меня:

— Анита?

Домино подошел и встал напротив меня:

— Ты не поговорила с ними сначала? Ты их игнорировала.

Я открыла рот, захлопнула его и пожала плечами.

— Марианна учила тебя медитировать и общаться со своими зверями, — сказал Натэниэл. — Я думал, ты регулярно это делаешь. Я думал, это часть твоего нового сверхконтроля над ними.

— А если я скажу, мне жаль, это поможет?

— То есть это гнев твоих внутренних зверей распространился на Натэниэла и Дамиана? — спросил Бобби Ли.

— Вероятно.

Натэниэл шагнул от меня, потом назад:

— Анита, ты не можешь притворяться, что внутри тебя нет зверей.

— Я не притворяюсь…

— Контролировать зверей не значит игнорировать их. Это значит, что ты миришься с ними или что-то в этом роде. Это сотрудничество, а не диктатура.

Я вновь пожала плечами:

— Я большую часть времени достаточно сильна, чтобы быть диктатором.

— Анита, потеря контроля раз в месяц — это не проклятие. Это освобождение, — сказал он.

— Я не люблю терять контроль, — покачала я головой.

— Что ж, это мягко сказано, — сказал Бобби Ли.

Я нахмурилась.

— Не злись на меня, когда ты только что облажалась со своим собственным зверинцем.

— Они не жаловались, когда я подхватила гиену.

— Это хищник и вообще случайность. А Рафаэлю ты позволила подрать тебя в форме крысолюда, надеясь подхватить то, что мы в результате имеем.

— Не думала, что они заметят разницу.

— Ты хочешь сказать, твои звери не видят, что это другое?

— Ага.

— Почему они не увидели бы различия между случайностью и преднамеренным действием? — спросил Бобби Ли.

Я не хотела говорить этого вслух, потому что даже мысленно оно звучало пренебрежительно и глупо. Но иногда достаточно громкие мысли могут услышать люди, связанные с тобой метафизически. Я думала, что это тоже контролирую, но ошиблась, снова.

Натэниэл уставился на меня:

— Ты не думала, что они понимают разницу. Анита, даже настоящий леопард знает, что такое случайность, — его лицо показало, насколько он во мне разочарован.

— Это почти видовой расизм, — уточнил Домино.

— Нет, это человекоцентризм, — поправил Бобби Ли. — Она все еще думает о себе в первую очередь как о человеке.

— Нет, — сказал Дамиан. — Я могу чувствовать… Она думает о себе как о человеке, точка.

— Только то, что ты не перекидываешься в животную форму, не делает тебя человеком, — сказал Натэниэл.

— Я думаю, делает.

— Так факт, что я перекидываюсь в леопарда, означает, что я меньше чем человек? — снова появился гнев, он говорил с моими зверями, а может, с той частью меня, которую я не могла принять.

— Нет, конечно же, нет, — ответила я.

— Но человеком быть лучше, — не унимался он.

— Я этого не говорила. Я бы никогда такого не сказала.

— Ты все еще чувствуешь облегчение, что не перекидываешься, — сказал он, и лавандовые глаза смотрели на меня так, будто видел все мои мысли и чувства, потому что он был прав. Я чувствовала облегчение от того, что не могу изменить форму. Я думала, что это лучше. Делало ли это меня эквивалентом расиста по отношению к видам? Человекоцентристом? Может быть.

— Ого, ладно, — сказал Домино. — Мы получили достаточно много правды за раз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты тоже можешь чувствовать то, что чувствует она? — спросил Натэниэл.

— Я больше слышу ее мысли, чем чувства.

Натэниэл повернулся к Дамиану:

— А ты — мысли или чувства?

— Ее мысли, твои эмоции, я думаю. Это новый уровень контакта, так что я не уверен, в каком направлении он работает.

— Как единственный в этом помещении, кто не связан с тобой так тесно, я вот что скажу: тебе придется считать зверей реальной частью себя, Анита. Ты одна из наиболее сильных метафизиков, каких я когда-либо встречал, но, в конце концов, тебе нужно будет стать единым целым, а это значит, что ты должна принять всю себя включая те части, которые раз в месяц хотят стать мохнатыми, — решительно произнес Домино.

— Даже если они не становятся мохнатыми раз в месяц?

— Может, из-за этого в особенности, потому что контактировать с ними посредством медитации и магии — единственный для тебя способ общения с ними.

Я не знала, что на это сказать.

— Несколько поздновато для извинений.

— Извинений перед кем? Твоими зверями, Натэниэлом и Дамианом, Бобби Ли? — уточнил Домино.

— Перед всеми перечисленными, — ответила я.

— Это уже начало, — сказал он.

— Ты спрашивала меня, кто еще поедет в Ирландию, — сказал Бобби Ли. — Как насчет Домино? Он прекрасно разрешил конфликт.

— Да, спасибо за помощь, Домино.

— Это моя работа. Кроме того, это ничто по сравнению с некоторыми ссорами, в которые Макс и Вивиана ввязываются в Вегасе. Когда твой Мастер города и королева твоего клана доходят до такого, тогда это становится проблемой.

— Держу пари, у них бывало нечто выдающееся, — рассмеялась я.

— Они достаточно сильны, чтобы уничтожить друг друга. Вместо этого они женаты уже более семидесяти лет. Часть нашей работы как охранников — выявлять проблемы и предотвращать их.

— Вы втроем будете еще изучать этот новый уровень силы. Похоже, Домино может вам с этим помочь, — предложил Бобби Ли.

— Согласна, — кивнула я.

— И без обид, но он может стать пищей для ardeur, если понадобится.

— Без обид, — согласилась я.

— Вообще-то я исключен из меню, — напомнил Домино.

Бобби Ли посмотрел на нас по очереди:

— Я слышал, что Анита сокращала свой список любовников.

— Мне жаль, Домино, но меня просто недостаточно для такого количества народа. Я не могу встречаться с дюжиной людей. Никто не может.

— Я помню наш разговор, Анита, — его голос звучал с ноткой горечи.

— Я не собираюсь снова извиняться.

— Никто и не просил.

— Хватит, — остановил нас Бобби Ли. — Домино едет только в том случае, если может с чем-то помочь, а не сделать хуже.

— Я могу держать себя в руках и это похоже на обычный разрыв; ты исцеляешься поэтапно, — сказал он.

Я изо всех сил попыталась не думать о том, что для меня это не выглядело разрывом, потому что отношений у нас не было; у нас был какой-то полурегулярный секс, но в любом случае, между нами не было того эмоционального щелчка, как между мной и Натэниэлом. Черт, его не было между верлеопардом и вампиром до последнего магического происшествия. Домино никогда не пересекал эмоциональных границ со мной, по крайней мере в достаточной степени. Я понимала, что это эмоции Натэниэла сделали Дамиана чем-то большим, но даже зная это, я не могла разделить чувства на его, мои и Дамиана. К счастью для меня, ни один из прочих моих зверей зова не имел вампира, который мог бы им помочь, и я сама не была связана с другими вампирами кроме Жан-Клода и Дамиана. Однажды я почти вышла за Ричарда, частично благодаря вампирским меткам, которыми наградил нас обоих Жан-Клод [Л.Г.: I’d almost married Richard once, thanks in part to the vampire marks that Jean-Claude had on both of us].

Я перевела взгляд с Натэниэла на Дамиана, и впервые мой взгляд задержался на них обоих. Мне вдруг захотелось, чтобы Мика или Жан-Клод могли поехать с нами в Ирландию — не для расследования преступления или обеспечения физической безопасности, ради безопасности эмоциональной. Наверное, это было не лучшей идеей — лететь в Ирландию без кого-то из остальных двоих, за кого я собираюсь замуж. Мне нужен был кто-то еще, кто мог помочь Натэниэлу не зацикливаться на новых границах отношений с Дамианом, потому что его одержимость легко могла стать моей. Я брала с собой двух женщин, которыми мы делимся, но одна из них была скорее приятельница по траху для нас для всех, а для другой на первом месте был ее мастер-вампир, любовь всей ее жизни. Если я смотрела на Дамиана так, словно он значит для меня куда больше, чем это есть на самом деле, то я знала, что это из-за Натэниэла, а значит, нам нужен буфер.