Попаданка для короля морей (СИ) - Франкон Аманда - Страница 26

— Мы идём к жрице? — спросила я, с трудом выравнивая дыхание, которое сбивались из-за быстрой ходьбы.

— Да, — ответил Стэфан, ускоряя шаг. — Мы будем очень близко к земле, и тебе, возможно, придётся немного меня подстраховать, так что…

Тут капитан скользнул по моей ладони пальцами и замер. Обернулся, опустил взгляд. Я вздрогнула и попыталась выдернуть руку, но он долго смотрел на чертовы перепонки, которые удлинились за день. Потом поднял на меня глаза — потускневшие и равнодушные.

— Давно? — вопрос будто ударил холодом.

— Почти неделю, — сдавленно прошептала я, опуская взгляд.

Несколько мгновений мы молчали, а потом Стэфан, не отпуская моей руки, пошёл дальше.

— Тогда тем более навестим эту шарлатанку, — бросил он на ходу, но я не ответила, потому что еле поспевала за его стремительным шагом.

Мы шли переулками, и я разглядывала дома, следящие друг за другом в окна, слышала скрип досок под ногами и старалась ни о чем не думать. Очнулась только в тот момент, когда мы добрались до окраины.

Пологий бок вулкана убегал вверх, за него цеплялась низкая желтоватая трава и редкие кустарники. Вдалеке от необычного города, метрах в десяти выше по склону, стояла на сваях хибарка, соединённая с платформой, на которой остановились мы, тонким подвесным мостом.

— Нам туда, — ехидно сообщил Стэфан и первым взялся за веревочные перила.

Я сглотнула и попятилась. Вспомнился рассказ Фрэдерика о том, как за считанные мгновения иссох один из матросов, и по спине пробежали зудящие мурашки.

— А мне обязательно туда идти? — спросила я, и даже стыдно стало за собственный дрожащий голос.

— Разве не хочешь посмотреть в глаза той, которая втянула тебя во всю эту историю? — Стэфан сделал несколько шагов вперёд, обернулся и протянул мне руку.

Ему и в самом деле удалось меня убедить. Я подошла к мосту, схватилась за верёвку, как будто она могла помочь, но к руке капитана не прикоснулась. Он хмыкнул и двинулся дальше.

Проклятая лестница шаталась и скрипела под ногами. Казалось, что сейчас любая из тонких деревяшек обвалится прямо под стопой, но ничего подобного не произошло. Однако когда мы оказались на прочном пороге хижины, я чувствовала себя такой уставшей, будто пробежала пару тысяч метров.

Стэфан постучал. Несколько мгновений ничего не происходило, потом из-за двери послышался шорох. Дверь отворилась почти бесшумно, и из щели выглянуло сморщенное женское лицо.

Как только старуха подняла взгляд и узнала Стэфана, её глаза округлились, она завизжала и захлопнула дверь прямо перед его носом.

— Открывай, старая сволочь!

Капитан рванул дверь на себя. Она легко поддалась, и он рванулся внутрь. Я шагнула следом. На несколько секунд меня ослепила темнота, в нос ударил запах каких-то трав и благовоний — такой резкий, что закружилась голова, а потом меня ослепила внезапная вспышка света.

Проморгавшись, я поняла, что из хижины есть ещё один выход, и сейчас вторая дверь распахнула, а старуха улепетывала вверх по слону так быстро, как только могла. Она тащилась по земле, прихрамывая и постоянно оглядываясь, ворох грязно-коричневых юбок волочился вслед за ней, и чем сильнее бабака от нас отдалялась, тем медленнее шла. Видела, что я не пытаюсь догнать, и, похоже, всё поняла.

От досады я топнула ногой, но не успела ничего сказать, как Стэфан выхватил из кобуры пистолет.

— Стой, сволочь, иначе выстрелю! — крикнул он.

Я взглянула на лицо капитана и догадалась, что тот отчаянно блефует. Если старуха умрёт, мы вообще ничего не узнаем. А если её просто ранить, то как доставать потом с земли?

Но жрица этого не поняла. Остановилась, покосилась с опаской и медленно двинулась назад, придерживая тряпье тощими руками.

— Живее!

От нового окрика Стэфана я вздрогнула, но не могла оторвать взгляд от старухи — сгорбленной, сморщенной. Её злобные глазки сверкали из-под нависших безволосых бровей, а шея чернела от некогда чётких, а сейчас расплывшихся татуировок.

Как только жрица, кряхтя, забралась по ступеням и оказалась внутри, я тут же захлопнула дверь и прижалась к ней спиной. Стэфан встал возле того входа, через который проникли мы, и презрительно оглядел старуху, не опуская оружия.

— Твоё пророчество — брехня, — почти прорычал он.

Я невольно дёрнула плечами. За всё время, что провела на корабле с ним, разу не видела, чтобы он выражался так… резко и жутко.

Старуха как затравленная крольчиха посмотрела сначала на Стэфана, потом на меня, и вдруг заголосила так громко, что у меня заложило уши.

— Прости меня, девочка! — слезы покатились из щелок-глаз, и бабка вдруг рухнула на колени. Но кроме омерзения и злости я ничего к ней не испытывала.

— Я ж не знала, думала, помогаю большой любви, я же… я… — причитала она под недоуменным взглядом Стэфана.

— Встань! — прикрикнул он, но жрица рыдала, не унимаясь.

Судя по всему, её приступ самобичевания — не просто актёрская игра. Она дёргалась себя за волосы, рвала подол юбки, её ноги подкашивались каждый раз, когда она пыталась подняться.

Дожидаясь, пока закончится эта отвратительная сцена, я оглядела хижину. Типичная лавка деревенской ведьмы: пучки трав, склянки из мутного стекла, глиняные тарелки и кувшины, ракушки, рыбьи хвосты и плавники. У стены, за мешком, я заметила угол как будто бы рамы от картины. Заинтересованная, подошла и потянула за резное дерево. Оно не поддалось. Пришлось отодвинуть мешок, и когда я все же вытащила полотно в центр хибары, то присвистнула от удивления. С картины на меня пустыми голубыми глазами смотрела Эстер.

Я в оцепенении перевела взгляд с портрета на Стэфана. Капитан даже не пытался вернуть себе показное спокойствие и тоже во все глаза рассматривал полотно, нарисованное пусть и не слишком изящно, однако вполне узнаваемо.

Блеклая кожа, бессмысленный взгляд в неизвестную даль, сложенные на коленях руки с болезненно-тонкими и синеватыми запястьями — неужели я и правда выгляжу именно так?

— Откуда это? — я приподняла картину и стукнула рамой об мол.

Старуха сжалась под моим взглядом, поднялась на ноги и отряхнула юбку.

— Расскажу всё как есть, но клянитесь, что потом вы уйдёте, — проворчала жрица.

Стэфан кивнул, вернул пистолет в кобуру и сделал рукой странный жест, который я даже не успела уловить. Местный вариант клятвы, надо полагать. Старуха окинула капитана взглядом хитро прищуренных глаз, довольно кивнула, и, даже не взглянула на меня, начала торопливо объяснять.

— Аккурат за десять дней до того, как ты, капитан, вернулся в порт, ко мне пришёл молодой моряк, офицеришка какой-то, не то француз, не то англичанин — для меня все они на одно лицо. Купил он у меня травок и рассказал прелестнейшую историю. Есть, говорит, у южных берегов остров, на котором живёт девица. И вот она-то якобы сильно любит тебя, Стэфан. Так сильно, что без тебя и жизнь вроде как не мила. Но не может она с тобой ни увидеться, ни словом обмолвиться.

Я подавила в груди клокочущий гнев и присела на ближайший сундук, чтобы дослушать историю жрицы до конца. Однако о том, кто именно пришёл к ней, я уже догадалась.

— И портрет мне этот привез, будто я не колдунья, а шарлатанов какая, — ведьма пренебрежительно кивнула на картину и вальяжно прошлась по комнате, разминая ноги. — Попросил меня этот офицеришка, чтобы я тебе в видении эту красавицу показала и поведала про избавление от твоей напасти.

Я мельком глянула на Стэфана. Он от злости стиснул зубы, и скулы напряглись так, что, казалось, сейчас прорвут бледную кожу, но молчал, хоть в глазах и отражались ярость напополам с тоской. Сейчас он выглядел как никогда похожим на обычного человека.

— Я поначалу отказалась было — неладное почуяла. Но он угрожать начал. Я не сдавалась, тогда предложил он мне вот эту красоту, — старуха порылась в складках юбки и выудила оттуда кольцо.

То самое, из моего сна, с перламутровой крупной жемчужиной. Я дёрнулась вперёд, но замерла. Жрица отпрыгнула и спрятала драгоценность за спину.