Козырь Рейха. Дилогия (СИ) - Романов Герман Иванович - Страница 57

Пришлось выразить недовольство Кранке, дабы «не выдергивать из-под задницы стула» – как говорят в таких случаях командиры германских кораблей, в одночасье ставших адмиральскими флагманами. Новоиспеченный командир «Фатерланда» приказал запустить дизеля на полную мощность, и прибегнуть к форсировке. Едва-едва набрали чуть больше двух узлов дополнительно, хотя броненосец затрясло, как в падучей тяжело больного эпилепсией. Со стрельбой не заладилось совершенно – главным калибром Ашер стал постоянно промахиваться. Снаряды взрывались на порядочном расстоянии от убегающего британского крейсера, что скользил по спокойным волнам океана как эсминец, распуская из своих труб густую полосу черного дыма, мешавшую немцам стрелять.

На лаге совершенно недостижимые для любого броненосного крейсера 25 узлов, а отрыв пусть уже очень медленно, но продолжает расти. И это все, на что способен «карманный линкор», с порядком изношенными дизелями во время столь долгого плавания.

– Герр адмирал, вы были полностью правы, отклонив мое необоснованное решение, – Кранке выглядел чуть пристыжено. Именно он предложил воспользоваться большой скоростью броненосца и выманить в погоню за ним английские линейные крейсера. Шпее чуть не принял эту идею, и Лангсдорфу пришлось долго убеждать командующего отказаться от столь авантюристического плана. Ведь «Инвинсибл» просто отличный ходок и вооружен прекрасно – Лангсдорф очень не хотел услышать рев его грозных пушек. И так в прошедшем бою какая-то из «гончих» влепила всего единственный снаряд в многострадальный ангар, совершенно разрушив его. Так что ввязываться в бой на преследовании Лангсдорф совершенно не жаждал. Лучше напасть первым, внезапно, всеми силами, и поставив между собой и противником в качестве щита хорошо забронированные крейсера Шпее. И он нашел слова, что бы убедить в этом командующего.

Хотя нападение в предрассветных сумерках на Порт-Стенли выглядело на первый взгляд еще более безумным. Но вот здесь был четко выверенный расчет – и как показал победный бой, абсолютно верный. Только концовка смазана – «Кент» развил совершенно недостижимую скорость, неслыханную – вот и верь после этого «паспортным данным».

– Пустое, Кранке. Просто я раньше читал, что в боях при Доггер-банке и «Великом Дне» (а именно так с большой буквы немецкие моряки называли грандиозное Ютландское сражение) англичане довольно легко догоняли наши гросс-крейсера. А ведь в справочниках скоростные данные практически равны. Просто британцы зарезервировали дополнительные мощности, которые не указываются в эти года. Так что у меня были сомнения, что нам удастся удрать сразу от двух «гончих».

Лангсдорф прищурился – адмирал прекрасно видел, что «Кент» потихоньку увеличивает дистанцию. Конечно, если попасть в него хотя бы одним снарядом, то скорость беглеца резко упадет, ведь он сейчас напоминает натянутую струну. А та при любом сотрясении может лопнуть. Вот только надеяться на «золотое попадание» нельзя, сейчас броненосец так трясет от вибрации разогнавшихся дизелей, что какая-либо точная стрельба совершенно исключена. Попасть можно только совершенно случайно, полностью истратив те три сотни снарядов, что еще остались в погребах.

– Стрельбу стоит прекратить, Кранке! Надо поберечь снаряды! Их не так много осталось!

– Он от нас отрывается, герр адмирал, ведь уйдет! Такой сумасшедший ход мы выдержим еще полчаса, максимум! Потом нужно сбрасывать обороты! Это невыносимо!

Командир броненосца почти кричал, гул от завывающих дизелей стоял страшный. О многих словах подчиненного Лангсдорф догадывался лишь по артикуляции губ.

– Я прекрасно понимаю это, Кранке, но мы должны его преследовать! Нельзя отпускать противника! Да, они успели радировать! Но это одно! А вот доклад очевидца нынешнего боя, есть совершенно иное! Мы не имеем права его отпускать…

Голос сорвался и Лангсдорф захрипел. Достал маленькую серебряную фляжку, открутил крышку и хлебнул из горлышка небольшой глоток душистого французского коньяка. Такую процедуру он уже трижды принимал за это утро, слишком были напряжены нервы. В этот момент командиру броненосца дали листок бумаги – Кранке ее прочитал и просветлел лицом. И протянул адмиралу. Тот вчитался в коряво написанные буквы – тряска изломала ранее почти каллиграфический почерк радиста.

– «С «Альтмарка». Самолеты взлетели. Нагрузка полная – две больших и десять маленьких бомб», – про себя прочитал Лангсдорф и не в силах во весь голос больше кричать, показал пальцем на карандаш. Получив грифель в руки, кое-как написал на листке, прижимая тот к полке – «Если не попадут, то прекращаем преследование!»

Кранке прочитав, только кивнул. Все и так ясно, чего писать, если летчика угодят бомбами точно, все же заставят «Кент» сбросить скорость. Тогда британский крейсер будет расстрелян с самой выгодной дистанции, на которую его шестидюймовые пушки просто не добросят свои снаряды. К чему получать напрасные повреждения, которых можно избежать. Чисто прагматические соображения, разумная предусмотрительность и осторожность, которые так свойственны и самим британцам. Как любят говорить американцы – «только бизнес, ничего личного!»

Лангсдорф ведь не наобум готовил эту операцию – память подсказала, что именно так англичане расстреляли французскую эскадру в Алжире, потопив три стоявших на якорях линкора, полностью готовых к бою, средь бела дня всего за полчаса. А их торпедоносцы, прозванные «авоськами», предельно дерзко, только уже ночью потопили торпедами стоявшие в гавани Торонто итальянские линейные корабли. Он даже сам себе не мог объяснить, откуда может знать такое, но то, что это на самом деле происходило в истории, был полностью уверен…

Командир броненосного крейсера «Корнуолл»

капитан 1-го ранга Эллертон

– Сэр! На втором германском крейсере поднят сигнал – «Предлагаю сдаться, в противном случае прикажу уничтожить ваш корабль торпедами и артиллерией. Фолкленды нами уже захвачены, ваш адмирал в плену».

Никогда в жизни кэптен Эллертон даже не предполагал, что может оказаться в столь безнадежной ситуации. После полуночи корабль встал на приемку угля – к борту подошел угольщик, прикрыв своим корпусом орудийные казематы. Машины разобрали после полуночи, согласно разрешению флагмана, вице-адмирала Стоддарта – после рывка через Атлантику они нуждались в ремонте. А перед рассветом начался бой, исход которого был предрешен за какие-то полчаса.

Разгром!

Это единственное слово, которое сейчас пришло ему на ум. Осевшая на грунт кормовая половинка «Инвинсибла», с нелепо торчавшей башней, мачты «Инфлексибла», высунувшиеся из воды и сотни людей, плавающих рядом со своим погибшим крейсером. Затонувший прямо на стоянке флагманский «Карнарвон». Щеголеватый крейсер сейчас превратился в дымящуюся развалину. И это все, что осталось от эскадры!

Эллертон затравлено оглянулся, не выходя из-за стенки рубки – с берега стреляли из пулеметов, он видел флаги кайзерлихмарине на маяке и мысу. Сейчас вообще не было моряков на палубе, пули загнали всех вниз. С якоря не дадут сняться, да и ни к чему это не приведет – потопят как слепого щенка в корыте. Четыре крейсера против одного, абсолютно беспомощного, ибо носовую башню, способную вести ответный огонь, заклинило. Кормовая башня и казематы закрыты угольщиком – немцы расстреляют его продольным огнем, совершенно безнаказанно.

– Сэр! Германский адмирал приказал нашим вспомогательным крейсерам сдаться! Лайнеры ему потребуются для перевозки пленных моряков и жителей острова в Аргентину. «Македония» и «Отранто» приняли ультиматум немцев, сэр! На «Бристоле» тоже поднят белый флаг!

Командир «Корнуолла» с бессильной яростью посмотрел на вражеские крейсера. Флагманский «Шарнхорст» был изуродован английскими снарядами, весь в отметинах пожаров и взрывов, с двумя трубами из четырех – словно вырвался из адского пекла. Второму броненосному крейсеру досталось намного меньше – все британские корабли выполняли приказ стрелять именно по флагману адмирала Шпее. А три легких крейсера совсем не пострадали в бою, ибо держались подальше от места схватки. Не было только дредноута – тот так быстро набрал ход, что Эллертон не сомневался касательно судьбы прорвавшегося на зюйд «Кента» – корабль Алена обречен, его расстреляют с такой дистанции, на которой его орудия не смогут ответить.